Страница 2 из 16
Глава 1
Проснулся в холодном поту, с трудом понимая где я. Лихорадочно озираясь, поискал Чико. Нет! Ее футона тоже нет! Стало страшно. Обстановка совсем незнакомая — татами на полу, футон со мной, небольшой шкаф, цветок в напольном горшке. Точно! Я же в доме Мотидзуки!
Я обхватил себя руками, пытаясь унять дрожь. Ну и сон, мать его. Что за мерзкая, совсем несвойственная мне жестокость? Неужели глубоко внутри я настолько плохой человек? Да нифига! За обе жизни мне даже в голову не приходила мысль ударить ребенка. Тем более инвалида. И эта Амбаджо… «Господин…» Меня передернуло. Отвратительный, непозволительный расизм! Хорошо, что в конце сна
Глубоко вздохнув, ощутил духоту. Понятно. В душных помещениях частенько снятся кошмары. Долбаный Кеиджи, выделил мне какую-то кладовку без вентиляции! Поднявшись с футона, включил свет и посмотрел на часы. 5.40. Нормально, успею принять душ и доехать до дома к половине седьмого. Расположение душа усталый Кеиджи показал мне вчера, поэтом найти его труда не составило. Смывая струями воды остатки гнусного кошмара, погрузился в воспоминания.
— Твоя доля, Аники! — с поклоном протянул я деньги Кеиджи. Тот покраснел, но не успел ничего ответить, как его лысый телохранитель кашлянул и сказал:
— Многие смотрят, босс. Я возьму деньги, иначе вы потеряете лицо.
Видимо, терять лицо Кеиджи не хотел, поэтому коротко кивнул. Якудзоид забрал у меня «долю», и мы двинули на выход. Покинув прокуренный ангар, направились к машине.
— Что ты наделал?! — прошипел Кеиджи.
— А что такого? — включил я дурачка, хотя прекрасно отдавал себе отчет в своих действиях.
— Теперь все будут считать, что ты ходишь подо мной! Мне совсем не нужны эти якудза-штучки! — объяснил друг.
— Вот оно как? — делано удивился я, — Я просто хотел пошутить. Верни деньги.
— Да нафиг они мне не сдались! — потерял самоконтроль Кеиджи.
Я был доволен. Теперь оба городских клана знают, что вот этот панковатый школяр ходит непосредственно под сыном второго председателя клана Синода. Блата и связей много не бывает!
В машине верзила-телохранитель вернул мне деньги, заодно достал из бардачка черный пакет, протянув мне.
— Спасибо! — поблагодарил я, перекладывая кучу налички из «жилеточного свертка» в пакет. Кеиджи насуплено молчал.
— Ой да ладно тебе, подумаешь, — легонько толкнул я его в плечо, — Мы же не собираемся создавать отделение Синоды в школе.
— Ты не понимаешь, — покачал Кеиджи головой, — Я совсем не хочу влезать в это все. Даже на таком уровне.
— Понимаю и уважаю, — вздохнул я, поклонился, — Прости, Кеиджи. Впредь никаких якудза-замашек.
Тот горько вздохнул, махнув рукой.
— Чего уж теперь.
Я глянул на часы — 2 часа ночи. Нормально, еще успею подремать пару часиков.
— Я переночую у тебя? — спросил я друга.
— Само собой, — кивнул он.
— Отлично. Кстати, сколько времени у тебя уходит на домашку?
— Часов 5–6, - ошарашил он меня. Охренеть. Волнение Кеиджи на тестах могло создать ощущение, что он тупой, но первое место класса в школьном рейтинге дает понять, что он неплохо справился. Значит остальные ученики тратят на домашку примерно столько же. Для статистики все-таки спрошу остальных. Спасибо за «автоучебу», Богиня! Я бы точно вылетел из школы без нее.
— Покажешь, где телефон? Вызову с утра такси. Меня-то никто от школы не освобождал, надо переодеться.
— Зачем? — удивился Кеиджи, — В гараже всегда дежурит водитель, скажешь ему адрес, и он увезет куда надо.
Удобно! Подъехав к дому Мотидзуки, не стали въезжать в главные ворота. Логично, никакого гаража в «переднем» дворе я не видел. С другой стороны дома тоже были ворота. Увидев нас, их открыл одетый в пиджак безликий якудзоид. Их клонируют, чтоли?
Въехали в гараж, я с интересом осмотрелся. Помимо завезшей нас «Тойоты», в гараже еще был легковой «Ниссан» и какой-то микроавтобус, чьего логотипа я не видел из-за падающей тени. Проведя меня чередой коридоров (путь я запомнил), Кеиджи указал на ванную, потом отвел в комнату, ткнул пальцем в разложенный футон, сонно попрощался и в сопровождении телохранителя покинул меня.
Закрыв душ, вернулся в комнату, оделся, подхватил пакет с наличкой. Спать хотелось, но не настолько, чтобы прогуливать школу. С первой попытки отыскал дорогу к гаражу, вошел в дверь. Дремавший на стуле «пиджачный» якудзоид подпрыгнул, глубоко поклонился мне.
— Одзава-сама, я отвезу вас домой.
Хо-хо! Целый «сама»! Вот это я понимаю сервис!
— Буду благодарен, — небрежно кивнул я ему, назвал адрес и сел в услужливо открытую снова согнувшимся в поклоне якудзоидом. Стало неловко — к подобострастию я не привык. Успокоил себя тем, что это не подхалимаж, а соблюдение строгих правил, нарушив которые якудзоид потеряет лицо и обесчестит себя. Если японцев такое устраивает — чего мне-то нос воротить?
У дома попрощался с водителем, машинально хотел сунуть ему денежку, но вовремя одернул себя — обидится же.
Покинув машину, посмотрел на окна родного дома — вроде никого. Посмотрел на окна Сэкеры-тян — шторы плотно задернуты. Нормально. Быстро дошел до теплицы, сунул пакет с деньгами за Гандама — очень неловко будет объяснять отцу, почему его сын странно оделся и ушел в ночь, вернувшись с половиной миллиона. Ох и напридумывает он вариантов!
Открыл дверь ключом, зашел в коридор, учуял вкусный мясной запах. Понятно, батя готовит завтрак. Это я вовремя!
— Доброе утро, отец! — разувшись и пройдя до кухни, окликнул я его. Он обернулся, открыв рот уставился на мой прикид, — Что готовим?
— Где ты был? — не стал он отвечать и пошел в атаку, — Что это за вид?!
— Ночевал у друга. У Кеиджи — помнишь, я рассказывал тебе, что он хочет стать полицейским? — попытался я успокоить отца. Будущий коп это ведь хороший друг для сына?
— Есикава-сан говорила мне, но надо было позвонить! — укоризненно ткнул он в меня пальцем.
— Я не знаю твоего рабочего телефона, — пожал я плечами. Батя замолчал, похлопал глазами.
— Черт, совсем забыл тебе его дать… — покаялся отец, встряхнулся: — Не переводи тему! — опять подрубил он воспитание, — Почему ты одет как клоун? И что это за футболка? Ты что, коммунист?!
— 9 мая же! День победы над фашистской Германией! Просто отдаю дань уважения стране, внесшей основной вклад в победу над мировым злом, — отмазался я, садясь за стол.
— Они были нашими врагами! — окрысился батя.