Обагрённые

Керри снова нежно погладила мужа по щеке, заглядывая ему в глаза.

— Но мы с тобой вместе. Это главное. Правда? С любыми проблемами всегда можно разобраться. Так? Если любишь друг друга.

Роберт неохотно улыбнулся на её слова, но Керри продолжала смотреть ему в глаза. Сказала:

— Помнишь, когда мы были знакомы уже три месяца, ты уезжал на несколько дней на какую-то конференцию, кажется в Бостон? Я могла бы тогда поехать с тобой, но так как мы были всегда вместе, очень соблазнительно было побыть одной. В общем, я решила встретиться с подругами. Мы поужинали, потом пошли на дискотеку… Мы там оказались самые старые, — усмехнулась Керри. — А во вторник, утром я не пошла на работу. Я взяла выходной и поехала на море с сестрой и её ребёнком. И мне было так хорошо… И тогда я начала паниковать. Я стала задавать себе кучу дурацких вопросов. Почему я по тебе не скучаю?.. А потом я поняла, что прошло всего-навсего два дня. Понимаешь? На третий день мне уже хотелось умереть без тебя. А на четвёртый… на четвертый я начала сходить с ума.

Керри опустила голову, затем снова посмотрела на мужа.

— И сейчас мне трудно дышать. Представляешь? Как тогда, пять лет назад. Да, дорогой астробиолог, без тебя я не могу дышать!

Взгляд Керри стал кротким, как у школьницы, а в глазах блеснули слёзы. Она казалась в эту минуту такой беспомощной и беззащитной, что Роберту на мгновение захотелось бросить всё и остаться с ней, наслаждаясь этим чудесным утром. Но разве мог он себе это позволить?

— Всё, через десять секунд я заплачу, — призналась Керри. — Езжай! Давай я поправлю тебе галстук.

— Только краской меня не испачкай, — попытался пошутить Роберт, чтобы ободрить жену, но она даже не улыбнулась.

— Я постараюсь. Какие у тебя планы на вечер?

— Может, сходим куда-нибудь?

— Да, давай.

— Люблю тебя.

— Я тоже.

Роберт поцеловал жену в губы. Она ответила ему тем же и, наконец, улыбнулась на прощание.

* * *

Профессор Кларк ждал Роберта на автомобильной стоянке международного аэропорта Сан-Франциско, куда он приехал на такси полчаса назад. Роберт немного задержался у страховщика, который пытался навязать ему новую страховую программу, затем долго ставил машину на стоянку. Поэтому теперь он принялсяизвиняться перед профессором за то, что заставил себя ждать. Но Найджел Кларк, будучи по натуре человеком вполне добродушным, благосклонно прервал его излияния и поинтересовался со свойственной ему любезностью:

— Как там поживает ваша жена?

— Спасибо. У неё всё хорошо. Ждёт не дождётся моего возвращения.

— Мы же ещё даже никуда не уехали! — всплеснул руками профессор. — Слава Господу, мы с вами летим не на Марс, как эти русские, — беззвучно рассмеялся Кларк и добавил, вытирая заслезившиеся глаза: — Ничего, не переживайте. Уже вечером снова будите рядом со своей женой.

— Да, пожалуй, — кивнул Роберт. — Мы собиралась сходить с ней куда-нибудь поужинать… Ну что, идёмте на регистрацию?

— Разумеется, — кивнул Кларк. — Не хватало ещё опоздать на рейс.

Они прошли через зал, выстланный светлым мрамором. Кларк по обыкновению всегда носил с собой элегантный кожаный дипломат серии «Экзекьютив», выпуска семьдесят третьего года. Теперь таких уже не достать — непревзойдённая классика.

Роберт понятия не имел, что в нём носит профессор. Однажды ему в голову пришла столь же забавная, сколь и ужасная мысль: а вдруг там наркотики? Но сегодня страшная тайна открылась. Оказалось, что внутри всего несколько простых предметов: бухгалтерский калькулятор, ежедневник в кожаном переплёте, кожаный же очешник, раскладушка «Моторола» и обыкновенный будильник. Зачем всё это было нужно профессору, Роберт гадал весь полёт до Хьюстона, но спросить Кларка об этом так и не решился. Больше всего его удивляло то, что профессор носит сотовый в дипломате, а не в кармане, как все нормальные люди. Видимо, сказывалась старая закалка человека, привыкшего к дисковым аппаратам и не доверявшего мобильной связи.

На полосе их ждал приземистый и основательный «Боинг 737» с высоко задранным синим хвостом, на котором распластался контур земного шара. На обоих белоснежный боках воздушного лайнера красовался позывной компании — «Дружный». Внутри путешественников встретили три ряда мягких синих кресел по три в каждом ряду и услужливые стюардессы в синей же униформе с золотыми эмблемами на левой груди.

Место профессора оказалось у окна, и он попросил Роберта уступить ему своё. Роберт не возражал. Он знал, что Кларк недолюбливает авиаперелёты. Профессор сам говорил ему об этом не раз. Самолётам Кларк предпочитал свой зелёный «Додж» семидесятого года выпуска, которым он дорожил больше всего на свете.

Родившийся в семье иммигрантов из Германии, на северо-востоке США в самый разгар великой депрессии, Найджел Кларк с юношеских лет жаждал воплотить в жизнь великую американскую мечту. Переезд из Старого Света семье Кларков дался нелегко. Отец Найджела, строительный инженер, чтобы прокормить трёх детей был вынужден браться за первую попавшуюся работу. Наплыв переселенцев из Европы в промышленную часть Америки создавал сумасшедшую конкуренцию. Но накануне войны, когда многие стали возвращаться в Европу, так и не обосновавшись на новом месте, Кларку-старшему, наконец, повезло и он смог устроиться инженером в крупную строительную компанию, владевшую пакетом госзаказов. Дела у семьи Найджела пошли в гору. Отец даже купил подержанный «Форд Би», которым гордилась вся семья. Но особую зависть эта машина вызывала у десятилетнего Найджела. Он был старшим из детей, и отец частенько давал ему покрутить руль под строгим присмотром со своей стороны. С тех пор собственная машина стала заветной мечтой будущего профессора.

Затем грянула война, и на семью Кларка, как и на весь американский народ, обрушились новые испытания. Уже по окончании войны, когда весь мир купался в эйфории от победы над фашизмом, Найджел с блеском окончил технологический колледж и поступил в университет. В учёбе ему всегда помогли врождённая дисциплина и упорство. Ну и светлый ум, конечно. И вот теперь он признанный светило биологической науки, у которого есть любимая работа, машина и жена, но который боится летать на самолётах.

Кларк усмехнулся своим мыслям и остановил проходившую мимо стюардессу, попросив у неё стакан воды.

— А вам, сэр?

Стюардесса взглянула на Роберта.

— Нет. Спасибо. Ничего не надо.

Роберт улыбнулся в ответ на вежливую улыбку стюардессы и снова принялся созерцать облака в иллюминаторе. На душе у него почему-то было неспокойно. В чём причина этого беспокойства Роберт никак не мог понять. Почему-то в память врезалась последняя картина жены. Зачем она, вдруг, это нарисовала? Что за странные мысли бродят у неё в голове?..

Самолёт приземлился в межконтинентальном аэропорту Хьюстона строго по расписанию.

Роберт и профессор взяли такси на стоянке в тени сосновой аллеи.

— Космический центр имени Джонсона, — сообщил адрес Кларк.

Невозмутимый негр с седой бородкой, в джинсовой бейсболке, привычно кивнул и надавил на педаль газа.

— Классная кепка, — заметил Роберт. — Болеете за «Асторс»?

— Да, со дня основания, — безмятежно кивнул таксист, поглядывая на пассажиров в зеркало заднего вида.

Почти час они ехали с севера города на другой его конец и, расплатившись с таксистом, заспешили на аудиенцию с директором НАСА Марвином Харрисом. Время уже поджимало.

Зал совещаний выглядел неуютно: высокое окно во всю стену, за которым соты из массивных белых труб, составлявших внешний каркас здания, закрывали почти весь вид на зелёные лужайки и кленовые аллеи; серые бетонные стены; длинный стол с десятью пластиковыми стульями; на столе бутылки с водой, листы бумаги, ручки; в углу помещения кофе-машина.

За столом уже сидели приглашённые сотрудники НАСА. Роберт кивком поздоровался с руководителем полётов «Ашвин» Скоттом Беннеттом, директором Лаборатории реактивного движения Майклом Уоткинсом, директором по связям со СМИ Эмили Льюис и специалистом по астродинамике Аланом Мартинесом.