5-я колонна

И после столь долгой преамбулы начнем мы именно с рассмотрения, сравнения и, возможно, даже понимания отличий именно «5-й колонны» от оппозиции.

Оппозиция в отличие от «5-й колонны» практически всегда институционализируется. То есть оформляется институционально вплоть до общественного движения или политической партии, которая потом и выступает организованно либо против господствующей партии, либо против мнения, которое поддерживается большинством. Мы не можем гарантировать, что подобные выступления всегда имеют позитивный характер для систем, как утверждают различные теоретики институционализма. Отсутствие этой возможности закреплено нами в процедуре фиксирования события, то есть в самом выступлении против. В силу того, что всегда можно попасть либо под действие санкции предательства, либо под более мягкий процесс социально-политической или иной сецессии. Или отступничества.

Именно этот факт приводит к следующему сравнению: в различных политических системах оппозиция играет разную роль, в отличие от «5-й колонны», которая играет только одну – деструктивную.

При тоталитарном правлении власть, уничтожая всякие самоорганизующиеся группы, тем более стремится подавить в зародыше саму возможность организованной политической оппозиции.

При авторитарном правлении оппозиция подвергается преследованиям, так как рассматривается властью как угроза для себя и для стабильности существующего режима и подается официальной пропагандой как некое антигосударственное явление.

В условиях демократии оппозиция является важной составной частью политического процесса, для нормального функционирования которого необходима ротация партий у власти. Так, в Великобритании и ряде ее бывших колоний лидер крупнейшей оппозиционной партии (то есть партии, занявшей второе место на парламентских выборах) получает королевское жалованье на уровне министра, так как считается, что он исполняет важную для общества и государства функцию; эта партия именуется «оппозицией Ее Величества» и формирует так называемый теневой кабинет, «министры» которого заняты отслеживанием и критикой правительственных мероприятий по своим направлениям и разработкой оппозиционных программ по ним. В случае прихода этой партии к власти они, как правило, автоматически занимают соответствующие места в правительстве.

Идеи, высказываемые в рамках современной политической теории, явно ограничили поле своего действия в рамках «проамериканского» институционализма, фиксируя позитивную роль оппозиции, так или иначе. Но только оппозиции.

У «5-й колонны» подобной позитивной роли быть не может хотя бы в силу того, что она («5-я колонна») так и не проявляется. Во всяком случае, до тех пор, пока не вступает в действие какая-либо ее организация в виде политического института, то есть в момент, когда «5-я колонна» институционализируется. Другими словами пока не происходит ее фиксирование – ограничение. Вот именно этот момент и есть камень преткновения для «5-й колонны», ведь ведущим фактором участия каждого лица в этом процессе является неосознаваемая жажда не трактуемой свободы. Именно в силу этого «5-я колонна» как явление в социально-общественном плане сравнивается с движением хиппи или даже хипстеров. И поэтому основным движущим процессом в действиях «5-й колонны» всегда является деструкция47.

Мы не будем отвлекаться на обоснование неправильности подобного сравнения, а лишь обрисуем момент неосознанности свободы. Это особенно важно понимать, так как именно в силу этого момента трактовка свободы в современном людском обществе не может быть сформулирована до такой степени универсально, чтобы подходить всем и каждому и не быть очередной иллюзией или, даже хуже, обманом и ложью.

Момент неосознанности свободы проявляется именно в отсутствии четких контуров самой свободы, которые настолько размыты, что естественно воспринимаются как вседозволенность. Но даже у хиппи и хипстеров есть свои кодексы. Не писаные правила, но «законы», зафиксированные самими этими явлениями социальной и абсолютно аполитичной жизни. И потом, рассматриваемые нами рамки и стремление выйти за их пределы не есть избавление от контуров вообще. А иначе как вышедший за пределы сможет понять, что он уже за пределами? И за какими именно? Например, лицо выходит за пределы (как это лицо считает) искусственно навязанных ему извне рамок и границ. В подтверждение этого данное лицо производит маркер, дающий этому лицу право заявлять, что то или иное действие, событие или хотя бы возможность этого действия или события и есть свобода. Однако тем самым это лицо вносит контур, который становится рамкой, границей, пусть со временем, порой очень даже непродолжительным. Даже если вносится своеобразная, даже относительно новая трактовка добра и зла в контексте данного лица или даже группы лиц.

В свою очередь, эти контексты и трактовки становятся границами, которые начинают лишать свободы всех, не знакомых с первоисточниками каждой новой трактовки. Зачастую эта обширная категория объявляется врагами свободы и ведущих «трактователей» добра, так, за компанию. В массовом порядке и намеренно распространяется или прививается подобное чувство-ощущение всем тем, кто не согласен с подобными трактовками и установлениями свободы. Тем самым вносится основание для существования хорошо известного социальным психологам закона «мы – они». В результате обострения разграничений между «мы» и «они» начинают использоваться законы и правила системы, по которым четко можно определить, кто есть кто, «мы» или «они». Постепенно подобные действия неизбежно приводят к жизни еще один постулат общественности – «кто не с нами, тот против нас».

Другими словами, именно это свойство неосознанности «новых» свобод и особенно «новых» трактовок регулярно приводит к тому, что называется ограничением свободы. И происходит это на простом основании существования относительности восприятия окружающей действительности.

Но по фактам истории и изменений устройства различных систем общества мы можем сделать вывод, что свобода – понятие эфемерное, ложное и недостижимое. Этот вывод зачастую делается в виде финальных умозаключений наших персональных, порой сугубо психологических жизненных исканий. И потому часто подобное решение насаждается нам извне для прекращения лишних трат времени на все ненужное и для большей концентрации на реальных достижениях в каждой индивидуальной жизни.

Хотя по факту вся проблема именно в неосознанности свободы. И если быть до конца корректными, то проблема в неосознаваемости свободы. При этом надо помнить, что осознание свободы есть «осознанная необходимость». Потому именно неосознанность свободы, отсутствие ее четкого понимания и порой даже приближенной трактовки ее дает возможность для существования широкого спектра полумаразматических философских шатаний или откровенно религиозных бредней.

Как результат в обычном «людском» обществе (то есть не в коммунистическом социуме) всегда будет база для возникновения очередной «новой» волны «5-й колонны», которая будет выдвигать свою теорию свободы и предлагать всем бороться именно за нее, так как все предыдущее, по их утверждениям, не есть свобода.

И уже не столь важно, системное это движение или нет, оформилось ли оно в оппозицию или нет. Главное, что есть возможность для призыва «нового», «светлого», «чистого» и «выгодного» всем, особенно тем, кто ее, свободу, отстаивает и продвигает.

Оппозиция, в отличие от «5-й колонны», гомогенна с властью. Это вытекает из предыдущих двух различий. Подобная гомогенность на основании стремления «5-й колонны» к власти может иногда вводить в заблуждение. Однако, достигнув ее, «5-я колонна» не имеет четкого представления о том, что делать с властью. Этот момент будет более подробно описан ниже. Но уже сейчас мы можем сказать, что оппозиция так или иначе работает на систему, в рамках которой существует государство, планетарная политическая или иная система. Оппозиция достигает власти в рамках общей «игры», на основании «общих» договоренностей в рамках этой политической игры, и потому она только меняется с властью местами, ну и названиями. И даже поменявшись местами с властью, оппозиция не меняет саму систему. Оппозиция может заменить все, но не принцип системы, и потому саму систему как суть не меняет48. Это основное различие поможет понять, почему «большевики» – не коммунисты. И почему современную КПРФ, да и любые другие партии «коммунистического» толка нельзя даже приближенно называть такими.