Записки наемника

Я, опустив голову, как побежденный, направился было к выходу и вдруг неожиданно для самого себя заорал:

– Ах ты, сукин сын!

Я изо всех сил ударил Киреева ногой в живот. Тот скорчился от боли. Он не ждал от меня такой прыти. Не теряя ни секунды, я выскочил из квартиры, бросился в коридор, бегом по лестнице. Киреев очухался и, кривясь, побежал за мной. Мы выбежали из подъезда. На улице я нос к носу столкнулся с тремя омоновцами.

– Арестуйте его! – крикнул я на ходу и показал рукой в сторону подбегающего Киреева.

– Нет, это его арестуйте! Он прибыл из Чечни, чтобы убить директора одной фирмы! – заорал Киреев. – Я – сотрудник российской ФСК!

Омоновцы растерянно переглянулись. Я остановился.

– Чего же вы стоите? – я был готов разорвать их в клочья. – Вы же не в России, а в Беларуси! Неужели этот москаль будет вами командовать? – кричал я. – Он же из другого государства!

– Заткнись! – крикнул Киреев и обратился к омоновцам: – Если будет сопротивляться, убейте его!

Однако омоновцы решили по-своему. Они схватили Киреева и несколькими ударами свалили его на землю. Я, не раздумывая, ударился в бега…

Теперь у меня уже не было другого выхода – я должен раскрыть перед Тимуром все карты. А там – будь что будет.

…Где могла быть Лена? Где мог быть Тимур? Думаю, оставалось только одно место, где они могли скрываться. Это квартира Гершеновича.

Через полчаса я уже был там. Дверь никто не открывал. Я вышел во двор и так, чтобы из квартиры меня не заметили, осмотрел окна. Форточка на балконе была отворена.

Мне требовалась крепкая веревка. И я раздобыл ее. Стоявший рядом с домом троллейбус лишился веревок со своих рогов-штанг.

Когда я проник в квартиру, вакханалия секса была в самом разгаре. Гершенович валялся в зале мертвецки пьяный, по нему ползала какая-то голая баба, а дверь в спальню Анастасии оказалась заперта. Одним ударом я выломал эту дверь. Тимур успел вскочить с постели, но тут же рухнул, поверженный мощным ударом в челюсть.

Лена пыталась сопротивляться, но я оглушил ее. Пока она приходила в себя, я привязал Тимура к кровати и принялся за операцию.

– Что ты делаешь, сумасшедший? – шептала Лена, – у него миллионы долларов! Он заплатит… Не делай этого, – и она попробовала оттянуть меня за руку. Я отшвырнул женщину, и она ударилась щекой об угол спинки деревянной кровати. Девушка поднялась и снова попыталась помешать мне. Я швырнул ее на постель, чтоб не лезла больше, и продолжал молча делать свое дело. Так!.. Два надреза по ребристой коже… Потом выдавливаю и отрезаю по очереди, один за другим два сиреневых, окровавленных клубочка. Я бросаю их на постель женщине.

– Все! Пусть меня ищут, где хотят! Плевать! Плевать на все и на всех! – ору я, чувствуя неотвратимую ненависть к Тимуру, к Лене, ко всему на свете…

(На этих словах рукопись обрывается).

ПОСЛЕСЛОВИЕ

Считаем необходимым сообщить читателям следующие обстоятельства появления в печати «Записок наемника».

В одном из подвалов города Минска был найден труп молодого, физически крепкого мужчины с резаной раной живота. Лица, которые указали милиции на труп, это бомжи. То есть граждане без определенного места жительства. Они при предварительном опросе дали показания, что видели мужчину накануне вечером живым, но в сильно возбужденном состоянии. Мужчина, скорее всего на почве сильной алкогольной интоксикации грозился сделать харакири, то есть собирался самому себе вспороть живот. Однако орудия, которое могло быть употреблено для совершения резаной раны живота, при нем не нашли. Это послужило поводом для возникновения у следствия версии не о самоубийстве, а, возможно, об убийстве.

Рядом с трупом неизвестного был обнаружен кейс черного цвета. В нем оказалась общая тетрадь, исписанная мелким, неразборчивым почерком. При исследовании специалистами выяснилось, что это дневниковые записи, вымышленные или явные откровения человека, занимавшегося заказными убийствами.

При дальнейшем расследовании по материалу, содержащемуся в рукописи было установлено, что труп принадлежит монаху Жировичского монастыря Сергию, который исчез из расположения монастыря при неизвестных обстоятельствах. При выезде следователя в монастырь в келье, где проживало указанное лицо, были найдены еще три тетради, также плотно исписанные стенографическими знаками, расшифровка которых для опытной стенографистки не представляет особой сложности.

После подготовки к печати данной рукописи пришлось некоторые места сократить, поскольку они носили откровенно натуралистический характер. Не удалось расшифровать и отдельные сильно запутанные страницы.

Многие фамилии и имена, по понятным причинам при подготовке рукописи к публикации изменены.