Джонсон

– Так я и пытаюсь стать умным «методом от противного». От того, каким противным я тогда был.

– И меня ты сделал тут каким-то монстром. Мне, конечно, приятно, что я тут такой крутой…

– Я просто сжал тебя тут до пары дней, – оправдывался Банан.

– Ну, так-то да, – задумчиво заметил Виталий, перелистывая тетрадку. – Всё, вроде бы, верно. Так-то оно и было, на самом деле.

– Но, думаю, дальше ты станешь ещё круче! Мне придется ещё сильнее тебя сжимать – в объятьях крепких фраз.

– Так ты что, и дальше писать собрался?

– Ну, да. Другой работы-то у меня нет. По крайней мере, пока. Да и не вижу я уже смысла работать на берегу.

– Ну, так-то, да. Там тебя и покормят. И жилье и робу дадут. Да и на работу далеко ходить не надо. Проснулся и – полетел! А если ещё и денег в конце рейса отвалят, то вообще – красота!

– А в рейсе-то делать нечего. Вот я и перепросматриваю своё недавнее прошлое, как на замедленной перемотке. Гоняя его туда-сюда. И наблюдая кто, где и как пытался меня использовать. В этом и смысл названия, что я постепенно прозреваю, пока его смотрю.

– А я-то думаю, что за «слепое» кино? Думал, ты исполняешь.

– Так что всё, что ты мне сейчас скажешь, может быть использовано против тебя в моём Высшем Судилище! Я серьезно!

– Да, ну тебя, – отмахнулся тот.

– Так я уже сейчас запоминаю эту сценку, чтобы потом описать её во всех деталях, – усмехнулся Банан. – Устроив тебе Судный День! Поэтому у нас тут не просто общение, а театр на дому. Так что приосанься и перестань уже ковырять в носу, – ударил он его по руке.

– Да тише ты, палец мне сломаешь!

– Никакого уважения! – усмехнулся Банан. – Раньше вообще боялись литераторов. Они ходили за всеми с блокнотиками и что-то там царапали. А в выходные в газете выходил фельетон с реальными героями их наблюдений. Так что литераторов просто шарахались и никуда в общество не впускали. Чтобы те не высмеивали их недостатки.

– Так вот ты чем тут занимаешься! – разозлился Виталий, выстреливая мизинцем в стенку. – Вынюхиваешь? Компромат на меня собираешь? А ну, вали отсюда!

– Что? – оторопел Банан.

– Да ладно, шучу я. Высмеивать недостатки – это хорошо. Я и сам этим постоянно занимаюсь. Только не словом, а – делом. Ещё и навариваясь на этом. А не жду, пока мне заплатят за статейку.

– Только я высмеиваю не только чужие, но, заодно, и свои недостатки. Ведь именно они и послужили источником моих слабостей, которыми лишь воспользовались те, кто пытался меня кинуть. Чтобы больше уже не наступать на эти «грабли».

– Если бы я стал свою жизнь описывать, то, наверное, вообще бестселлер вышел бы! – самодовольно усмехнулся Виталий.

– Так в чем же дело, ручку дать?

– Но я, наверное, не смогу писать. Потому что я сразу же хаваю всю ситуацию целиком и тут же делаю нужные выводы, а не в течении полугода.

– Я когда живу на берегу, тоже так думаю. И только потом, когда перепросматриваю в рейсе ситуации, мне открываются всё новые их стороны, которых я не замечал только потому, что был так увлечён текущим моментом, что многое упускал. Из-за того, что меня это в тот момент не интересовало. Хотя мог бы добиться гораздо большего! Я уже молчу о других целях, которые я вообще не ставил и потому не мог использовать ситуацию во всей её полноте. Более глобально.

– Ну, что ж, учиться никогда не поздно. Может, что-нибудь из тебя, в конце концов, и выйдет толкового. А не только глупая писанина.

Расцвела зима, окутав своей сияющей фатой всё своё юное существо.

Недавно откинувшись из «монастыря карамелек», Т.Н. была без сапог, и это служило ей темой для пустых разговоров. Банан, устав наблюдать за нудизмом её служанки, публично обнажающей и залапывающей его восприятие прекрасного социальными банальностями, решил убить в ней это чудовище. Как и любой Принц. И рассказал об этом Виталию.

– Я понимаю, что ты от чистого сердца, – усмехнулся в ответ Виталий, – но сегодня ты дашь ей денег на сапоги, а завтра… Может что-нибудь случится. С этой «карамелькой», – пошловато усмехнулся он. – Совершенно случайно. И вы поссоритесь. Деньги – это такая вещь… Там, где в отношения вмешиваются деньги, начинаются неприятности. Причём, самые неожиданные. «Рай в шалаше» не пустая фраза, это модель идеальных отношений.

– Да я ей ещё ничего и не обещал, – оторопел Банан, упав с башни своей мечтательности. И задумчиво потирая башню.

– Никогда не обременяй себя обязательствами, – продолжил Виталий, видя что Банан охотно хавает его блевотину. – Ты никому ни в чём не обязан и ничего не должен. То, что думают они – это их трудности. Человек рождается свободным, а умирает – должником. Собственно, поэтому он и умирает. Не успевая выполнять чужие требования. Если кто-то пытается с тебя что-то подтянуть, шантажируя твоей обусловленностью или одержимостью общественными институтами, то это только его проблема. А если он чем-то недоволен и пытается нанести тебе вред, то, с точки зрения чистой логики, он для тебя не более, чем навязчивая вредная привычка, которую нужно тут же бросить.

– Пока она не загнала тебя в могилу, – согласился Банан и усмехнулся.

– Пообещать всегда можно. Выполнять – по обстоятельствам. Более того, если ты хочешь, чтобы к тебе кто-то хорошо относился, нужно наобещать ему (а тем более – ей!) золотые горы! Что бы она почувствовала свою зависимость от тебя. И, через это, её подсознание запустило процесс идеализации твоей персоны.

– И она будет верить? – удивился Банан.

– Конечно! Ведь любая вера основана на желании приобрести что-либо для себя без каких-либо конкретных усилий с твоей стороны. Которые они готовы ждать тем дольше и исступленнее верить в чудо, чем меньше личных усилий они готовы вкладывать в их самостоятельное приобретение.

– Прекрасно понимая, что быстро только кошки родятся, – согласился Банан.

– Не важно даже, духовные это будут блага или же материальные. Вера есть вера. И она всегда есть результат твоего невежества, помноженного на твою лень.

– И чем ты глупее и ленивее, – понял Банан, – тем сильнее в тебе жажда найти того, кто будет чуть ли не против твоей воли толкать тебя к твоему же счастью.

– Поэтому никогда не устанавливай точные сроки. Говори: по обстоятельствам. Что желаемое ими есть у твоего хорошего знакомого, который с радостью окажет тебе услугу. Вначале ты можешь долго его не встречать. А потом он может куда-нибудь уехать или попасть под загруз.

– И ему будет уже не до тебя.

– Чтобы выйти из положения, можно делать со своим хорошим знакомым всё, что угодно. Отправить его в другой город, страну, под поезд… Главное – никогда не повторяться.

– Иначе тебе перестанут верить, – понял Банан.

– И ты не только погасишь инерцию маховика идеализации своей персоны, но и запустишь противофазу. И тогда, что бы ты ни делал и ни говорил, ты будешь грести против течения.

Жизнь наивно учила Банана, что «кто платит, тот и заказывает музыку». В то время как Виталий пошёл по этой дороге гораздо дальше. Призывая и Банана, даже если пока реально нет денег, всегда обещать самые щедрые дивиденды. Поддавшегося на уговоры Виталия пока что поселиться у него на Первом участке. Помогая ему с ремонтом их нового «дома свиданий». Не понимая, что так Виталий просто-напросто разводит его на деньги. Не на прямую, не для себя лично. А на покупку строительных материалов и предметов первой необходимости. Если они хотят тут вместе, как и раньше, «клеить тёлок». Прослаивая разводку трепом:

– Всегда говори, что у тебя есть деньги. Много денег. Но сейчас ты вложил их в одно дело. Большое дело. Но ты не хочешь пока об этом распространяться, чтобы его не сглазить. И если дело выгорит, то денег хватит на всё на свете. И даже ещё и останется. Их контекст – это их трудности. Ведь ты и в самом деле не знаешь своего будущего. И что и сколько сможешь в будущем приобрести.

– Поэтому ты никого и не обманываешь, – заключил Банан.