Ассорти(р)

Наивный.

Впрочем, как и все влюблённые. Да, он её сразу же полюбил. Тем более что мало того, что она была «худа, как вобла», так ещё и за время вынужденного ситуацией в стране воздержания от секса она так сильно сократилась изнутри, что как только он в неё входил, ему становилось так приятно, будто бы кто-то в ней делал ему минет, специально его сжимая. Так что её нежелание делать ему минет, он сразу же ей простил. В первый же день их соития. Замирая от восторга! Как она и просила, чтобы он заткнулся. Хотя его восхищение их чудесным сексом уменьшалось с каждым днём. По мере всё учащавшихся занятий сексом, разбивавшим её спазм внутренних мышц, словно дорожную колею – телегой. Точнее уже – целым караваном телег, плотно двигавшихся друг за другом. День ото дня. Не легче. Словно французы в «Войне и мире», столь же спешно покидавшие Россию с награбленным ими в Москве имуществом, из-за налётов партизан таявшие день ото дня. Как и его наслаждение её удивительным, вдохновлявшим его телом. О, муза! О, нимфа! Точнее даже – нимфетка! Тело которой, увенчанное ещё более прекрасным, чем тогда, несколько лет назад, лицом, так и не пожелало вырасти. Так как куртка и до сих пор была ей впору.

– Судя по всему, тебе её хватит ещё лет на десять, – сообщил он Татьяне, снимая с неё куртку.

– Конечно! – не поняла она, о чём речь – в его ухмылке. – Она из такой добротной кожи, что и – лет на двадцать! Ведь мы тогда так дорого её купили. Бабушка еле-еле заняла мне на неё денеьги, когда мне не хватило денег моих родителей.

Из чего он умозаключил, что вечно юная Танюшка очень честная и порядочная девушка, раз уж она ни разу не изменила своему парню. Пока не появился Лёша. Почему-то считая себя кем-то особенным. И что уж с ним-то просто нельзя не изменить. Ведь он так хорош!

Так что когда «эффект минета» начал таять – у него на глазу, подсматривавшем за ней изнутри, он уже насильно заставлял её снова и снова сильнее сжимать мышцы. Чтобы не терять остроту ощущений! Особенно, если чувствовал, что вот-вот наступит «конец игры». С её телом. Благо, она была худая. Добиться подобного эффекта от полных девушек ему никогда не удавалось. Ни до, ни после. Светы. Но Татьяна!…

Они были созданы друг для друга. В постели. Спустя пару месяцев её разлуки с парнем. О, если бы его захватили пираты! Вздыхал Лёша.

И продолжает вздыхать! Собака такая.

– Я помню чудное виденье, передо мной разделась ты! В машине, словно откровенье. И я вошёл в твои кущи! – читал он ей постоянно возникавшие в голове пародии на стихи во время секса.

– Да я же только вчера побрилась! – огрызнулась та, наполовину обернувшись. Как могла из этой позы.

– Я имел ввиду – «райские кущи»! – усмехнулся он над её контекстом. И слегка шлепнул её по заднице. В наказание. За пошлость.

Он понимал уже, что Уайльда в нём опошлили «Обериуты», заставляя Заболоцкого сочинять для плебса всякий вздор и интеллектуальный мусор. Но не до такой же степени! Тем более – в постели, этой основы основ поэзии. Настоящей, если вы вкладываете в «это дело» сердце. Поэтому он Татьяну и полюбил. По-быстрому. Чтобы заниматься с ней не сексом, а именно любовью. Как он привык и любил «всё это» превращать в подлинную любовь. Самым волшебным образом.

Так что когда мать Васаби, да и она сама, придя навестить мать, впервые увидели Лёшу и Татьяну в офисе, они не могли им не завидовать, внимательно наблюдая за тем, как они самым искренним образом любят друг друга. Даже не прикасаясь. Любовь исходила у них изнутри, накрывая и тех, кто был в этот момент рядом, лёгкой волной блаженства. А хозяйка компании, услышав о том, что Лёша хочет устроить Татьяну диспетчером, точно так же как и они, не могла не впасть в очарование их самых искренних отношений. И быстро поняв, что Татьяна гораздо умнее любой из них, сразу же наняла её на работу.

– Выходи завтра в девять, – сказала она.

– Завтра? – оторопела Татьяна от такой прыти. – Но мне нужно, сперва, подготовится, изучить дело.

– Сразу же пойдёшь в разведку боем! – улыбнулась хозяйка. – А Лёша будет сидеть с тобой рядом, когда будет много заявок. И всему тебя научит. Хорошо? – посмотрела она на Лёшу.

– Чему тут учить? – улыбнулся Лёша, который днём постоянно терся в офисе и уже успел досконально изучить дело, поглощая большие шоколадки с цельным фундуком, которыми он делился с диспетчерами. Чтобы они вечерами давали ему в ответ… не менее «сладкие» заявки. – В два счёта!

Так Татьяну и приняли на работу. Пусть – временно. Но на лето хозяйке и нужна была такая умница и расторопша, чтобы та могла больше зарабатывать с процентов от количества принятых заявок.

Тем более что Татьяна легко уговаривала Лёшу ехать в такие непроходимые и далёкие от того, где он стоял, места, куда другие водители ехать просто отказывались. И он зарабатывал. Пока другие стояли и ждали более выгодных и менее бензинозатратных заявок. Отказываясь от того «шлака», на который не мог не ехать Лёша. Которого посылала его любимая! Диспетчер. Ну, разве мог он хоть в чём-то ей отказывать? Заранее понимая, что тогда и она – за это – откажет ему в постели? Как только они сменятся и пойдут спать. После того, как… Тем более, что к тому времени они уже стали жить в её квартире. Конечно, нет!

И когда все водители стали возмущаться, что Лёша ездит, когда они стоят, причём – вне очереди, Татьяна показала им всем на общем собрании журнал и сказала:

– Так и вы тогда сразу же поезжайте туда, куда я вас посылаю. А не сразу же посылайте меня подальше! Чтобы я не посылала Лёшу вместо вас. После того, как вы все, по очереди, от этой заявки отказываетесь. Сами же ставя его первым в очереди за заявкой. Или я должна, по вашему мнению, от них отказываться?

Это сразу же угомонило споры. А хозяйка тут же закрыла их «постельный вопрос». Поблагодарив Татьяну за находчивость. А Лёшу – за такого классного диспетчера. Которому он просто вынужден был безропотно подчиняться, став её волшебной «палочкой-выручалочкой».

И когда через пару месяцев, когда её бывший парень вот-вот уже должен был прийти с морей, Лёша, совершенно искренне разрыдавшись один в пустой машине, наконец-то понял, что его снова поимели и предали. Но ещё с неделю побегав туда-сюда, сквозь душевную боль и муки совести окончательно расстался с Татьяной. И уже через пару дней попросил хозяйку фирмы устроить на освободившееся место Васаби. Что та восприняла с лёгкой иронией:

– Ты неисправим!

И тут же её трудоустроила. Нелегально. Из-за отсутствия документов, которые были уже давно просрочены. Тем более что сменщицей Татьяны, а затем и Васаби была её мать. Так что Васаби, можно сказать, легко устроилась. Сменив Татьяну на её посту. В постели своей матери. Куда Лёша стал вечерами периодически заезжать. По приглашению Васаби, пока её мать была на смене.

А то и – прямо в офисе. Купив ей в секс-шопе трусики, которые для занятий сексом не нужно было даже снимать. И прочие забавные насадки. Чтобы ей интереснее было там работать. На благо их фирмы. Просто задрав юбку. Так сказать, приучая её к труду методом «кнута и пряника». Из секс-шопа.

Шучу. Только – пряника. Кнут он ей так и не купил. Сколько бы она к нему не приставала. Заранее понимая, чем это всё и для его задницы могло окончится. Боль он любил и, порой, когда было тоскливо, даже наслаждался ею, да, но – сугубо психологическую. Вспоминая о том кто, где и как именно его предал. И их побудительные мотивы, мелодии и фуги ссор! Чтобы ещё глубже понять их и… Даже подумывая отучиться на психолога. И вовсю ковыряться в чужих шрамах! Получая за это ещё и деньги. Как и все эти изверги в белых халатах.

Так что когда уже почти через год после того, как они расстались, Васаби ему позвонила и сказала, что снова видела его вчера на его маленькой, но такой огромной внутри машине, как она называла его компактвэн, Лёша вначале очень удивился. И несказанно обрадовался. Когда она заявила ему, что ей скучно. И хотела бы с ним куда-нибудь прокатиться. Как раньше. Но, не более того!