Коржик для Мохито

– Да! – выкидывая банку в мусорное ведро, спохватился гролар. – Что ты говорил про запах, когда мы выезжали? Кого-то учуял?

– Теперь ничего не разберешь. Все медведями пропахло. Подожду, понаблюдаю. Позову тебя, чтобы ты понюхал.

На этом беседа закончилась – волк вышел из кухни, а гролар остался сидеть за столом, подпирая кулаком расписанную шрамами щеку. Кенжебек подхватил Тишу, включил свет в ванной и плотно прикрыл дверь. Увидев воду, медвежонок превратился прямо на руках – это работало безотказно, он любил купаться, ощущая теплую воду кожей. Они разместились в ванне не вольготно, но без особого труда. Кенжебек не крупный, Тиша еще маленький. Можно расположиться и совмещать купание с игрой – осторожно брызгаться, и лопать вспенивающиеся мыльные пузыри. Вдоволь наплескавшись, они заглянули в кухню, съели немного сметаны и черники – в темноте, прячась от взгляда гролара. Подумав, Кенжебек решил не возвращать медвежье тело, а лечь спать на диване. Захотелось вытянуться, подсунуть руку под щеку, устроить Тишу под боком. Если утром кто-то попытается войти – замок он предусмотрительно запер – то разбудит его шумом.

Следователь явился около полудня, после двух визитов фельдшера, который осмотрел Тишу, дал витаминку и совет сразу много не переедать – никто ничего не отнимет. Кенжебек успел еще раз искупаться, позаимствовать футболку и шорты гролара, совершить налет на холодильник, скромно позавтракать и накормить Тишу. Ребенок, закутанный в полотенце, развлекался обыском квартиры, не желая смотреть включенный телевизор. Под журнальным столиком нашлись плоскогубцы и паяльник – их Кенжебек незамедлительно отобрал и пристроил на верхнюю полку комода; в кухне, возле мусорного ведра – три мотка разноцветной изоленты, а во второй комнате, под креслом – пузырек перекиси водорода, гаечный ключ на двенадцать и половник. Беготня по комнатам и складирование находок окончательно упорядочили мысли. К приходу следователя Кенжебек приготовил связный рассказ – его надоумили обмолвки гролара и волка. Вчера оба, не сговариваясь, назвали Тишу его сыном. Как и фельдшер сегодня.

Кенжебек решил рассказать следователю не всю правду. Часть. Утаить, что у них с Тишей нет кровного родства. Пещерники не будут заявлять права на приблудного медвежонка. Отец Тиши давным-давно сбежал и не оспорит его слова. Если не соврать, не приписать себе отцовство, Тишу отберут и отправят в детский дом. Может быть, это и правильно по закону, но Кенжебек выкормил этого ребенка из соски и два года охранял, не позволяя пещерникам его обижать. Тиша – его сын. Хоть и не по крови.

Он ожидал, что сгорит со стыда, излагая свою историю вперемешку с враньем, но сухие официальные вопросы поумерили шквал эмоций. Кенжебек отвечал, почти не задумываясь, излагая факты. Уехал из дома в столицу в двадцать лет, наслушавшись баек о яркой жизни в городе больших возможностей. Ничего не изменилось. Как и в родном городишке, начал торговать на рынке вяленой рыбой – ни на что больше не сгодился. Заработная плата уходила на съем комнаты, оставшихся крох хватало на скудную жизнь. Через год унылого существования Кенжебек познакомился с омегой-поларом по имени Нурлан, таким же реализатором на рынке, затевавшим бесконечные романы с подвернувшимися под лапу альфами. А уже потом, через Нурлана – с отцом Борислава, приезжавшим в столицу с товаром, разрешенной медовухой. Кенжебека поманили работой на хуторе – сбором меда, фруктов, домашним консервированием. Жизнью в райском уголке, да еще и с хорошей оплатой. Захотелось избавиться от запаха вяленой рыбы, пропитывавшего шерсть и вещи, и он принял предложение, решившись на очередной переезд – сам бы, может, и побоялся, но Нурлан тоже собрался в путь.

Попав на хутор, Кенжебек моментально избавился от иллюзий. Работники ночевали в сарае, вкалывали с раннего утра до позднего вечера, скудно ели, спали на сене, вповалку. Документы отец Борислава сразу отбирал, дворы были обнесены крепкими заборами, ворота охраняли угрюмые альфы. Те, кто пытался бежать, говорили, что полиция в соседних селах подкуплена, и возвращает беглецов на хутор за умеренную мзду.

Дойдя до этой части истории, Кенжебек вступил на скользкий лед. Он не решился сказать правду – что Нурлан родил ребенка весной, после зимовки у пещерников. Неизвестно, от кого, вряд ли от Борислава, хотя и с ним успел познакомиться поближе. Судя по сроку, привез подарок из столицы. Родил, покормил неделю и сбежал – может быть, и сговорился с кем-то, потому что Борислав на него орал за беседы с водителем, забиравшим товар.

Нурлан сбежал, а Тиша достался Кенжебеку. Потому что больше никому до белого медвежонка дела не было. К счастью, и сам Кенжебек, как омега, никого не интересовал – отец Борислава раздавал рабам подавители, чтобы не завлекали свободных альф.

Следователю Кенжебек твердо сказал, что не собирается никого обвинять, хочет получить свои документы, оформить свидетельство о рождении ребенка и уехать. Он честно припомнил фамилию Нурлана. Подумал, что если его найдут, и он вспомнит о ребенке, которому не удосужился дать имя, тогда придется отступить. Отдать. Но только ему, а не в приют или пещерникам.

От дней минувших перешли к нынешней ситуации. Кенжебек объяснил, что Борислав запер его и Тихона в подвале в отместку за постоянные просьбы оформить ребенку документы и отвезти его в поликлинику. Следователь, вздохнул, внес показания в протокол и сообщил, что Кенжебек имеет право на убежище по программе защиты свидетелей.

– Я могу где-то пожить?

Понятно было, что долго прятаться в квартире гролара не получится. Надо радоваться, что их с Тишей не выкидывают на улицу – без денег и документов.

– Имеется проблема. В таких случаях омегу с ребенком размещают в приюте, где ему оказывают помощь сотрудники департамента соцзащиты. Но приют закрыт на карантин по кори.

– И что теперь делать?

В дверь постучали. В прихожую вошел барибал с объемным пакетом в руках. Он улыбнулся Тише, поздоровался с Кенжебеком и сообщил:

– Я принес вещи вашему сыну. Сарафанное радио донесло, что в приюте для омег карантин по кори. Кто-то из врачей «Скорой помощи» рассказал об этом фельдшеру Леонтию, тот пересказал Мохито, а Мохито пошел к командиру части и спросил, можно ли вам будет пожить в одной из свободных квартир. Светозар поинтересовался, за что ему такое наказание, и велел делать ремонт за свой счет, без возмещения из бюджета. Живомир уже пообещал покрасить окно, а Христофор подарит вам надувной матрас.

– Вот все и устроилось, – с явным облегчением сказал следователь. – Мы сейчас начнем разбирать изъятые в ходе обыска документы. Я вас извещу, если ваш паспорт отыщется. Если нет – отправим официальные запросы, получите дубликаты. А потом уже получите свидетельство о рождении ребенка. По требованию прокуратуры на основании следственных материалов.

Тиша немедленно вцепился в улыбающегося барибала. Согласился померить летний комбинезон. Кивнул, услышав предложение: «Пойдем гулять на улицу?». Кенжебек попытался его остановить, но барибал Цветан сказал:

– Зачем сидеть в четырех стенах? Пойдемте, пройдемся. Посмотрите, как тут все устроено, выберете себе квартиру.

Ушли недалеко – успели обойти дом и полюбоваться на лавочку, на которой лежал рулон обоев и четыре банки из-под бузинного пива. Волк Зорьян возник, как из-под земли, тихо проговорил:

– Не ходите в сторону плаца. Светозар в бешенстве.

– А что случилось? – удивился Цветан. – Пятнадцать минут назад все было нормально.

– Ага. Мохито вовремя к нему подкатить успел. Только что позвонили из мэрии, заявили, что наше главное здание – памятник архитектуры, а статуи Камула и Хлебодарного и чаши – объекты культурного наследия. Требуют фотографии и обещают всяческие кары, если наследие подпорчено. Вроде бы, на неделе пришлют комиссию.

– Хм, – сказал Цветан. – С чего это они вдруг спохватились? Мохито говорил, что тут все лет тридцать стояло и ветшало, никому дела не было.