Не покидай

— Да, готов. Нет, не пожалею.

Наверное, я должна была отказаться, сказать, что я ценю его порыв и прощаю, но я согласилась. Да, хочу попробовать эти игрушки. Я только надеюсь, что смогу отличить предубеждение и вызванный им страх от действительно серьезных проблем. Но, все равно, дам еще одну возможность отказаться.

— Крис, ты точно уверен?

— Точно, — он начинает раздеваться, не спрашивая. Злится.

— Ну, ложись тогда на живот.

Может, стоит играть в подобные игры с Эмилем, ему-то точно нравится. А Крису вот не нравится. Он молча лег на живот, положил руки под голову, не прокомментировал, не пошутил. Но теперь не откажется, в его глазах это трусость.

Передо мной загорелое, красиво вылепленное тело: плечи широкие, талия узкая, красивый прогиб спины, подтянутая задница. И вся эта красота очень злится, причем, похоже, не на меня, а на свое собственное решение.

Я втираю массажное масло, растирая напряженные плечи и спину. Плечи под моими руками просто каменные и расслабляться не собираются. Сказать ему, что ничего не будет, просто сделаю массаж? Нет, пока промолчу, а вдруг сама передумаю быть доброй. Атласная гладкость широкой спины… Какой он красивый, и почему обычно прячется? Не боится показать себя толпе нетрезвых женщин на вечеринке, а тут зажимается.

Когда я опускаюсь рукой ниже поясницы и начинаю гладить красивую упругую задницу, попутно посетовав про себя: «мужчины счастливчики, немного тренировок — и ты эталон, а женщинам приходится трудиться гораздо больше», он сжимается, по телу чуть ли не дрожь проходит. Нет, не надо таких игр и экспериментов, плохо они закончатся.

Я обняла Кристиана за плечи и поцеловала:

— Ну, и хватит. Ты смелый и гордый, от своих слов не откажешься, только что-то мне это занятие не нравится.

Крис перевернулся, попутно целомудренно оборачиваясь простыней:

— А я только решился. Спасибо тебе, но я знаю, что ты бы остановилась, если бы я попросил. Давай попробуем, а то получится, что я зря переживал. Согласна?

— Кажется, я все поняла. Оказывается, достаточно было бы сказать, что я никогда, ни при каких условиях не буду «играть с тобой по-венговски, даже и не проси!», и ты бы сам попросил.

— Ну, как-то так, — Крис облегченно рассмеялся, я просто чувствую, что его напряжение уходит. А вот теперь пусть он сам меня уговаривает.

— Так, что я тут из игрушек принес… Любимая, я знаю, что сейчас все проблемы у меня в голове. Я знаю, что теоретически так можно получить удовольствие — ну, здесь же все получают. Попробуем?

— Мне-то что, я попробую, сам напросился. Помни, остановлюсь в любой момент, как попросишь. Разматывайся теперь.

Почему-то электрический свет показался нам слишком ярким и лишним, и я его выключаю. Так лучше. Просто буду чувствовать.

В дальнем углу разгорается смешной ночник с разноцветными лучами — щупальцами, дает нам видеть очертания друг друга и догадываться о выражении лиц. А еще чувствуется еле ощутимый аромат легкого мужского парфюма… или массажного масла… или возбуждения… а оно пахнет, оказывается?

— А хочешь, мы забудем про все эти, говоря земными словами, извращения? Прекрасно проживем без них.

— А кто недавно хотел эти самые извращения на себе попробовать? Потренируйся пока на мне, — благодушно соглашается Крис.

Нет, я точно не хочу боль причинять. Будем искать все эти заветные точки. Когда отвлекаешь мужчину поцелуями в самых неожиданных местах, покусываниями… языком можно проследить дорожку позвоночника… то, при должной ловкости рук, он и не заметит других проникновений. Да нет, заметил, конечно, только сдерживает себя усилием воли, а потом я, кажется, нащупала-таки нужные точки. По крайней мере, Крис вдохнул, чуть не поперхнулся воздухом, вздрогнул, а потом расслабился.

По-моему, удовольствие он получил вопреки всяким посторонним предметам, но ведь получил!

— Спасибо.

— За что?

— Потому что я шарахаюсь от подобных прикосновений, и это выглядит в некоторых случаях смешно. А сейчас я убедился, что и так может понравиться. Главное — с кем.

Мы лежим в темноте, расслабленные и довольные.

— А теперь я тоже хочу.

— Солнышко, ты все-таки решила всю заявленную программу сегодня выполнить?

— Почему бы и нет. Я так хочу.

— Это аргумент.

— Смеешься, да? — я уже сама смеюсь нервным смехом, но почему-то мне важно попробовать именно сегодня, именно с ним. — Но если ты сам не хочешь, если тебе неприятно… Скажи мне тогда сразу!

— Я хочу, в том-то и дело. Я тебя хочу везде и всюду, сам себя боюсь и не хочу тебя напугать. Так, как ты сейчас хочешь — это может быть больно, я не хочу так поступать, не хочу, чтобы ты мужчин боялась.

— Тихо, что ты такое придумываешь? Не сравнивай, когда все по желанию и… ну, ты понял. Ты жестоким никогда ни к женщине, ни к мужчине не будешь, это я про тебя точно знаю. И ты остановишься, если я не захочу продолжать.

— Хорошо. Меня и уговаривать-то долго не надо было, ты заметила?

— И ты даже не будешь говорить, что «сама напросилась», — продолжила я. Крис не стал отвечать, переводя разговор в поцелуй.

Поцелуи перекочевали куда-то на шею, грудь, Крис очень осторожно делал легкий массаж, потом набрал немного масла — и уже смелее гладил талию, бедра. Обнимая, тихо шепнул в ухо:

— Ты действительно этого хочешь?

Я ему так же тихо ответила:

— Да, хочу.

Дальше можно было ничего не делать, только наслаждаться прикосновениями, подчиняться сильным и осторожным рукам. Крис вначале уложил меня на бок, потом на живот, осторожно поглаживает и разминает спину, оглаживает талию и опускается ниже. Я начинаю проваливаться в полудрему, потом выныриваю и понимаю, что он сам неосознанно тянет время, не решаясь начать.

— Я, правда, скажу тебе, если мне не понравится. И ты остановишься, я знаю. Я не боюсь, и ты не бойся.

— Ты думаешь обо мне лучше, чем я сам, — пробормотал Крис, снова потянувшись к маслу.

Через некоторое время я ловлю его руку:

— Солнышко, во мне уже килограмм смазки… — Крис смеется немного нервно, — и я хочу стоя.

По-моему, вторая часть нашей сегодняшней ночи Крису далась намного тяжелее, чем первая, когда надо было победить только свой собственный страх. А сейчас он беспокоился за меня, не понимая, что именно сегодня я бы снова в него влюбилась, за беспокойство, заботу, желание перевести на себя рискованные развлечения. Он столько раз замирал и останавливался, прислушиваясь ко мне и явно сдерживая себя, что я сама удивилась, когда мы все-таки дошли до конца.

Я проснулась — ну, не то, чтобы все болело, просто чувствую, что вчера не просто книжку на ночь почитала и легла спать.

Появился Крис, тревожно оглядел меня. В глазах что-то… страх, что я разочарована из-за вчерашнего, злюсь, боюсь? Прекращать надо все эти терзания, поэтому я поманила его к себе, взяла за руку и затянула на кровать, чтобы слегка придушить в объятиях и мстительно прошептать в ухо: «Вот только попробуй извиниться!». Крис ошалело посмотрел на меня: «Да, вроде бы, я не собирался».

— Не спорь со мной! — я добавила командных ноток в голос, чтобы не рассмеяться очень довольным смехом счастливой женщины.

— Да я и не собирался, — улыбнулся Крис, принимая игру, — а можно мне хотя бы тебя осмотреть и смазать иши?

— То есть следующая игра будет в доктора? — смеюсь я. — Можешь, конечно. А потом в душ.

От совместного душа Крис с сожалением отказался, но за это время расстелил на столике скатерть самобранку с пирожками — тостами — сырами и ветчиной — фруктами, а еще кофе из недавно купленной вместе с запасом кофе кофеварки, потому что иногда вместо принятого здесь тайшу хотелось привычного кофе.

Игра «в доктора» точно была, хотя и необъявленная, потому что периодически я ловила на себе тревожные взгляды, которыми Кристиан меня оглядывал, подливая кофе или предлагая бутерброд.

Он беспокоился, возился со мною, как кошка с котенком, и мне это безумно нравилась.