Дикарь

Я изо всех сил старалась подавить в себе негативный настрой по отношению к этому человеку. Дело было не только в связи его компании и маминой гибели — стоило мне согласиться, и отец вывалил на меня кучу дополнительной "приятной" информации. Оказывается, БАД-магнат — весьма специфический человек. Зная папину осторожную интеллигентную манеру высказываться, это могло означать что угодно: от "бывает несколько высокомерным" до "настоящий псих". Конечно, отец вряд ли отправил бы меня в лапы какому-то невменяемому мужику, но учитывая, что он сам с ним толком не знаком… В общем, я вылезла из машины в смешанных чувствах, и были там намешаны, в основном, страх, недоверие и неприязнь.

Наверное, этот восхитительный коктейль всё же отразился на моём лице, потому что Тимур, только что протягивавший мне руку с неким подобием улыбки, вдруг сжал губы в тонкую полоску и нахмурился:

— Здравствуйте, Вероника Львовна, — буркнул он и отнял ладонь, едва я её коснулась.

— Здравствуйте, Тимур Ильич, — ответила я ему в тон и тайком потёрла руку о полу пиджака.

Мы вошли в дом. Прихожая была отделана в классическом стиле: на стенах декоративный камень, на полу паркет, почти сразу от входа начиналась лестница на второй этаж, всюду стояла интересная деревянная мебель с красивыми статуэтками, висели пейзажные

картины.

— Надеюсь, дорога не утомила вас, — произнёс мужчина с каким-то холодным колким смешком.

— Благодарю, я устала, — решила не врать. — Вы забрались довольно далеко от цивилизованного мира.

— Что поделаешь, продукция для здоровья требует экологически чистых мест производства, — сказал он таким тоном, будто обвинял меня в чём-то, и вдруг без пауз, громко, резко крикнул: — Лиза! — так, что я даже вздрогнула.

Через несколько секунд из боковой двери выглянула энергичная пожилая женщина в форменном платье, белом переднике и с пучком седых волос на голове.

— Проводите Веронику Львовну в её комнату, пожалуйста, — последнее слово хозяин процедил сквозь зубы, будто проявлять вежливость было ниже его достоинства.

Лиза с готовностью кивнула и принялась отнимать у меня сумку с вещами, но я не отдала:

— Спасибо, я сама.

Ещё не хватало нагружать пожилого человека своими пожитками!

Горничная бодро потопала вверх по лестнице, я сделала пару шагов следом, а потом обернулась:

— Когда мы сможем приступить к интервью, Тимур Ильич?

Он пожал плечами:

— Полагаю, завтра. Вам же нужно отдохнуть с дороги.

— Спасибо, но я не устала.

— Вы только что сказали, что устали.

Чёрт!

— Да, но… в общем, я тороплюсь и хотела бы покончить с этим поскорее. Думаю, это и в ваших интересах. Папа говорил, вы не любите вторжения в вашу прайваси.

Ещё один ледяной смешок и презрительное:

— Прайваси… Что ж, постараюсь что-нибудь придумать.

У микрофона сын профессора этнографа, основатель компании производителя товаров для здоровья "Сиберикс", Тимур Ильич Алексеев (далее — Тимур)

В отношении предстоящего интервью я был настроен благодушно, так как оно сулило встречу с отцом. Мы с ним в последнее время очень мало общались — это точило меня, так как я смутно ощущал, что разочаровываю его. Очень тонкое ощущение, и не может быть другим, когда твой ближайший предок — доктор исторических наук и профессор университета, пусть и бывший. Он никогда не скажет прямо, претензии и обвинения — вообще не его стиль, но несколько лет назад он вернулся из своей экспидиции, продлившейся полжизни, поселился у меня — и съехал через полгода. В одинокую квартиру на окраине Москвы. Сказал, дело молодое, чего я тут буду под ногами мешаться, слушать возражения не стал. И только по виду устало опавших плеч да новой бороздке на лбу я понял: ему больно смотреть на меня, он ожидал чего-то другого, и я не оправдал этих ожиданий. Всё было бы не так плохо: не оправдал и ладно, я же не для этого на свет появился — но интуиция подсказывала, что он к тому же винит в этом себя. В чём именно, трудно было понять — от прямых вопросов отец уходил, но между нами повисла тишина и холод отчуждения. Даже когда он продолжал скитаться по сибирским деревням и сёлам, а я учился и строил бизнес здесь, наши отношения были теплее.

А на днях он позвонил и заговорил с неожиданно бодрыми, радостными, тёплыми интонациями. Мол, привет, сынок, как дела? Давно не виделись… Я воспрял духом, поддержал атмосферу. Он никогда не просил меня об одолжении. Никогда. И вот теперь настал момент. Отец знает, как отрицательно я отношусь к публичности и тому, что кто-то посторонний лезет в мою жизнь и душу, поэтому заговорил об интервью осторожно, сначала долго топтался вокруг да около. Наконец поняв, к чему он клонит, я чуть не рассмеялся от облегчения: подумаешь, какая малость! Если для него это важно… Немного напряг тот факт, что интервью будет брать девушка, а не мужчина, но так как батя пообещал поучаствовать и раз других вариантов нет… Что ж, я возьму себя в руки и постараюсь быть вежливым и корректным. Это решение оставалось твёрдым, пока во мне жила уверенность, что и сама мадемуазель (или мадам?) проявит себя как профессионал. Но здесь меня ждало разочарование.

Перво-наперво, она оказалась красивой. Вот чего я терпеть не могу, так это красивых женщин. Ну, то есть, разумеется, они нравятся мне внешне, а некрасивые — не нравятся, но что касается бизнеса и связанных с ним вопросов, то я однозначно предпочитаю… иметь дело с мужчинами, а если выбора нет — то с некрасивыми женщинами. Эта же буквально поражала свежестью и правильностью черт, сияющими светлыми локонами, невероятно привлекательной фигурой: тонкая талия, округлые бёдра (не то что нынче модно в "цивилизованном" мире — сушёные воблы), приятной формы грудь. В общем, образец женственности — что называется, хватай и тащи в пещеру. Вот только я тащить никого никуда больше не собирался. Натаскал уже в дом всякого хлама, и больше экспериментировать был не намерен.

Дело в том, что среди красивых женщин (а их я повидал и перепробовал немало, когда вырвался из сибирской тайги на "большую землю") я не встретил ни одной приличной. Доброй, милой, искренней. Все они были жеманны, лицемерны и до смешного эгоистичны. Любая мало-мальски привлекательная женщина, очевидно, лет с 15 начинает считать, что ей все вокруг должны просто за удовольствие созерцать её рядом. А уж если хотите от неё получить какие-то тактильные или звуковые ощущения, то вам следует забыть покой и отдых — отныне вы в рабстве у её скудного, но капризного и жадного ума.

В общем, на красивых женщин у меня давно выработалась стойкая аллергия.

И я сказал бы себе, что это всё ерунда и надо просто потерпеть несколько дней ради отца, вот только журналистка сразу же, в первые секунды знакомства, подтвердила мои самые худшие опасения. Смотрела на меня так, будто я отброс общества, а после пожатия вытерла руку о пиджак. У меня прекрасно развито боковое зрение. Госпожа Виноградова не утруждала себя даже имитацией вежливости — какого же чёрта я должен был себя ломать? Нет-нет, дорогая блондиночка, око за око, зуб за зуб. Я тебе устрою весёлую жизнь, ещё посмотрим, кто будет смеяться последним…

Вероника

Комнату мне успешный бизнесмен выделил очень миленькую. Честно говоря, весь этот дом вообще не сочетался в моём представлении с образом его хозяина. Наверное, он просто нанял дизайнера и подмахнул проект, не глядя. Он же так занят зарабатыванием денег…

Отведённое мне помещение было достаточно просторным и отделанным в стиле кантри: с цветочками на обоях, занавесочками и покрывалом на двуспальной кровати в тон. Также в моём распоряжении был симпатичный комод, небольшой шкаф с вешалками и собственная ванная — такой роскоши я не ожидала, хоть и знала, что Алексеев-младший богат. Вот что значит брать интервью не на общих основаниях, а по протекции отца!