Дикарь

Деление компании оказалось очень неприятным и долгим процессом. Тимур к тому же нанял армию юристов и бухгалтеров, которые взялись за масштабную проверку документов, и, конечно, обнаружили целую систему техничного слива прибыли, которую организовал Юра ещё лет пять назад. А что? Этому бирюку и так хватает на все его небогатые фантазии, а Юре нужно компенсировать голодное детство…

В итоге он остался почти без штанов, с одним этим несчастным брэндом на руках — и взялся за поиски нового партнёра или инвестора, чтобы сотворить новую "Сиберикс", но репутация его сильно пошатнулась. Беда, конечно, не приходит одна — пока специалисты Тимура обдирали его, как липку, Алина вдруг растеряла весь свой пыл и порвала с Юрой, причём даже не удосужилась сообщить об этом лично. Ему позвонил поверенный её отца и сообщил невозмутимым тоном, что дочь такого человека не может позволить себе выйти за голодранца. Глупости! Вот вместе бы они и выплыли, а теперь…

Юра совсем отчаялся и попытался продать Тимуру брэнд хотя бы за четверть капитала, но тот только посмеялся в ответ. Он назвал новую компанию со старой начинкой в честь своей жены — "Ника" — и продолжал процветать, рассказывая всем, что просто сделал ребрендинг, как когда-то корейская компания "GoldStar" переименовалась в "LG".

Тогда Юра на всё махнул рукой, собрал остатки средств и махнул за границу. Ничего, его изобретательный ум ещё непременно где-нибудь пригодится…

Про нас

Вероника

Я боролась до последнего. Я буквально костьми легла… Ну ладно, села. На Леркину диету. Чтобы влезть в шикарное платье. Эта зараза сказала, что если я буду на свадьбе в чём-то другом, она меня проклянёт — и я растолстею и больше никогда не смогу похудеть. Так вот, я отвлеклась… Никто не приложил столько сил, чтобы наша с Тимуром свадьба прошла скромно и тихо, как я. Даже сам жених оказался под каблуком… то есть, под подошвой моего обожаемого папочки, который ударил кулаком по столу (что ему совершенно не свойственно) и сказал, что не позволит мне опозорить честь его профессорской мантии:

— Замуж один раз, Вероника, выходят!

Я бы поспорила с этим в современных реалиях, но сейчас это было несколько опасно: папе под хвост попала вожжа. Кроме того, что нам до реалий? Я сама не планировала больше иметь женихов. Только мужа. Одного и на всю жизнь. Как мама. У них-то, кстати, роспись была довольно скромная. Человек 50, не больше. А тут… Боже милосердный, когда мне в руки попал список приглашённых, у меня чуть инфаркт не случился — это в 25 лет!

Папа сказал, экономить не будем. Поскрёб по сусекам, раскошелил жениха и нанял организатора свадеб. Три раза меняли место, потому что список приглашённых рос, как на дрожжах: узнав о том, что дочь широко известного в научных кругах Льва Алексеевича выходит замуж за сына менее знаменитого, но тоже авторитетного Ильи Петровича, многочисленные коллеги со всех уголков не только родины, но и земного шара принялись покупать билеты в Москву, чтобы лично поздравить счастливых отцов. В итоге сняли какой-то безумно дорогой зал в пятизвёздочном отеле, да ещё этаж номеров для многочисленных гостей. Я хотела было запретить Тимуру показывать мне какие-либо цифры затрат, но он раньше сам меня заверил, что это не женского ума дело.

— А как ты будешь начинать новое дело без стартового капитала после этой транснациональной вакханалии? — спросила я его.

— Об этом тебе тоже не стоит беспокоиться, любовь моя. Иди лучше цветы выбери для

своего букета.

Но о таких мелочах мне заботиться не приходилось: всё решала чудесная Татьяна, организатор свадьбы, избавив меня практически от всех проблем. Только вот с платьем возник вопрос. Выбирать мы ходили втроём: я, Лера и Таня. Там было с десяток прекрасных, отлично подходящих мне платьев, но моя лучшая подруга и тренер в одном лице встала в позу и заявила, что… ну, я уже говорила. В общем, мне пришлось сдаться и перестать заедать по вечерам предсвадебный мандраж сникерсами и бутербродами с колбасой. Взамен я затребовала, чтобы Тимур не менее чем по часу обнимал меня, гладил по голове и целовал в разные части тела. Ну а что, надо же как-то эндорфины возмещать? А работа и переговоры подождут.

Да, моему любимому медведю приходилось совмещать всю эту предсвадебную лихорадку с разборками в компании "Сиберикс" — там выявились такие махинации и злоупотребления со стороны Юры, что их нельзя было спустить на тормозах. Целый штат юристов трудился над этим делом, но и Тимура, конечно, постоянно дёргали — он был уже не рад, что ввязался. "Ничего, — без конца повторяла я ему, — вот сейчас всё это закончится

— и отдохнём". Душу грели уже купленные билеты на самолёт в Доминикану — подальше от всей этой суеты.

Я бы хотела сказать, что этот день был идеальным. В каком-то смысле так и было: мы с Тимуром соединили свои судьбы, заявили всему миру, что дальше пойдём по жизни вместе, рука об руку, станем заботиться и любить друг друга. Конечно, не обошлось без досадных мелочей, таких, например, как усталость. Чтобы нанести макияж и сделать причёску, пришлось встать в 5 утра — как же я завидовала в этот момент Тимуру, который просто сходил вчера вечером в барбершоп!

Потом меня утомило бесконечное позирование фотографу — на самом деле болели щёки от постоянной улыбки и непонятно было, как сохранять её искренней, когда уже совсем не хочется улыбаться. А Татьяна ещё очень настаивала, чтобы мы с Тимом предварительно сделали лав-стори-фотосессию. Хорошо, что я отказалась! Лучше я буду хранить в памяти наши настоящие моменты, а не смотреть на электронном экране показные поцелуи и объятия. У нас было столько всего, запечатлённого не камерой, а в моём сердце! Наше внезапное купание в пруду и его первый робкий поцелуй в щёчку, наш романтичский ужин и первый настоящий поцелуй. Настолько полный чувства, что стоит мне вспомнить о нём, как я краснею от стыда, словно девчонка. Я ведь тогда была не свободна! Наш первый секс под сломанной камерой в его кабинете — самый горячий и безумный в моей жизни. Вот правда, мозги отключились и остались одни инстинкты. Малыша мы тогда не зачали, но Тимур очень серьёзно мне заявлял, что не станет больше предохраняться, как только мы подпишем бумаги в ЗАГСе. И дело не только в том, что он по-настоящему сильно хочет от меня ребёнка, но и в том абсолютном соединении наших тел, которое ни с чем нельзя сравнить, и удовольствии от него, какое он не испытывал никогда раньше. Потом я устала от бесконечного мелькания незнакомых лиц (на всём этом празднике я знала лично, дай бог, человек 30: своих коллег, близких друзей отца, Лерочку, её друга Бориса).

Всё это, конечно, мелочи и можно потерпеть…

По-настоящему меня расстроила одна история: моя коллега Инна Мирошниченко, выпила немного лишнего шампанского и наговорила Лерочке каких-то глупостей про то, что она, мол, несерьёзная барышня, всё скачет по мужчинам, а семью никак не заведёт. Самое противное, что это было облечено в такую сладкую хвалебную речь: вроде как, ты молодец, живёшь в своё удовольствие в то время, как мы все залезли в ярмо. В общем, компромисс: сразу всем обидно.

Я утащила расстроенную Лерку в туалет и принялась трясти её за плечи:

— Ну кого ты слушаешь! Ты посмотри на неё, это же просто несчастная пьяная женщина.

Да какая бы она ни была, её представления о жизни — это только её представления. У

каждого свой путь, каждый живёт так, как ему нравится. Если бы я слушала окружающих, а своей головой не думала, сейчас была бы замужем за нелюбимым Владом…

— Ты права, Ник, я, конечно, плевать хотела, что там думает эта Инна, — согласилась Лера, — Просто… я привыкла быть двадцатилетней и не заметила, как половина молодости прошла. Время идёт, а я всё одна.

— Ты вовсе не одна. У тебя есть я, Борюсик и целая армия кавалеров!

— Ты же понимаешь, что я имею в виду. Тот человек, что всегда будет держать меня за руку и не давать упасть. Всегда будет рядом…