Незнакомка

— Жена! — бросил он с горечью. — Хотя за все, что я сделал, я, наверное, не заслужил ничего другого. — Он отпустил ее и отступил на шаг. — Посмотри на себя! Разве кто-нибудь может тебя любить, если ты сама себя не любишь. — Он быстро поднялся по лестнице в свою спальню, не раздеваясь, бросился на постель и тут же заснул.

Бианка все еще стояла на месте, застыв, как мраморное изваяние. Что он имел в виду, когда сказал, что она себя не любит? Она принадлежит к древнему английскому роду. Как она может не гордиться собой?

Пустой желудок давал о себе знать. Она лениво вышла из дому и отправилась на кухню, но что ей было делать с мукой, овощами и прочими несъедобными вещами? Голод мучил ее все сильнее, но она так и не нашла никакой готовой еды. Со слезами на глазах она вышла в сад.

В дальнем углу была небольшая беседка, укрывшаяся под ветвями двух огромных магнолий. Бианка тяжело опустилась на подушку, но почувствовав, что та мокрая, начала было приподниматься, потом вдруг раздумала. Что толку? Туалет все равно безнадежно испорчен. Она теребила мокрые перья отделки, и по ее лицу бежали слезы.

— Могу я вас потревожить? — раздался негромкий голос. Бианка подняла голову.

— Жерар! — выдохнула она, и слезы из ее глаз полились с удвоенной силой.

— Вы плачете, — произнес он с сочувствием. Он хотел сесть, но вовремя заметил, что подушки совсем мокрые. Он перебросил одну из них через перила и промокнул носовым платком — не шелковым платком Адели, а другим — воду на деревянном сиденье. — Что с вами? Мне кажется, вам сейчас очень нужен друг.

Бианка закрыла лицо руками.

— Друг! У меня нет друзей. В этой ужасной стране меня все ненавидят. Сегодня утром он сказал мне, что я не люблю даже себя.

Жерар протянул руку и коснулся не совсем чистых волос Бианки.

— Разве вы не понимаете, что он может сказать что угодно, лишь бы оскорбить вас? Он хочет заполучить Николь. Она его приворожила, и он пойдет на все, чтобы избавиться от вас и обладать ею.

Бианка подняла на него красные глаза, еле видные из-за оплывших щек.

— Как же он может ею обладать? Он мой муж. Жерар снисходительно, как ребенку, улыбнулся ей.

— Вы слишком нежны и ранимы. И совсем не искушены в житейских делах. Он сказал вам, где был нынешней ночью?

— Он говорил что-то о потопе и что Николь спасала его землю.

— Конечно, она спасала его землю, потому что надеется, что когда-нибудь эта земля станет принадлежать ей. Она делает вид, будто принесла великую жертву, но на самом деле заботится только о том, чтобы у Армстронга прибавилось плодородной земли — ведь все это будет ее.

— Но как же так? Он не может бросить меня. Он женился на мне при свидетелях.

Жерар похлопал ее по руке.

— Вы — настоящая леди и даже не можете вообразить всего вероломства этой пары. Вы тоже сыграли с ними маленькую шутку, но то было совсем другое дело. Даже похищение Николь не причинило никому настоящего вреда. Но их планы далеко не невинны.

— Что вы имеете в виду? Развод? Жерар на минуту умолк.

— Как бы я хотел, чтобы речь шла о разводе. Они замышляют… убийство.

Бианка уставилась на него с раскрытым ртом. Она никак не могла понять, о каком убийстве он говорит, и в голове у нее возникла соблазнительная картина — Николь, летящая с высокого обрыва. Жизнь сразу стала бы намного легче. Но зачем Клею убивать Николь? Не скоро до нее дошло, что именно имеет в виду Жерар.

— Меня? — прошептала она в ужасе. — Они хотят убить меня?

Жерар крепко сжал ее руку.

— Боюсь, я столь же наивен, как и вы. Я долго не мог понять, в чем дело. Почему Николь добровольно жертвует своей землей? Всю ночь эти варвары не давали мне спать, и я наконец догадался. Она лелеет надежду вскоре стать хозяйкой всей плантации.

— Но убийство! — не верила своим ушам Бианка. — Должно быть, вы ошибаетесь.

— Скажите, Армстронг когда-нибудь угрожал вам? Может быть, пытался ударить?

— Да, этим утром. Он ударил меня о стену так, что я едва осталась жива.

— Вот о том я и говорю. Он грубый, несдержанный человек. В один прекрасный день вы пойдете по лестнице, споткнетесь о незаметную веревочку и упадете.

— Нет! — прохрипела Бианка, хватаясь рукой за горло.

— Да! Самого Армстронга, конечно, не случится дома, когда это произойдет. А потом все, что ему потребуется сделать, это убрать веревку и разыграть роль скорбящего мужа. А вы в это время будете покоиться в гробу.

Глаза Бланки стали совсем дикими.

— Этого не случится! Я должна это предотвратить.

— Да, вы должны быть очень осторожны. Я прошу вас об этом не только ради вас самой, но и ради себя. — Он опустил глаза.

— Ради вас?

Он взял ее руку, сжал в ладонях.

— Вы будете считать меня дерзким и невоспитанным… Нет, я не могу вам сказать…

— Пожалуйста, — взмолилась она, — вы же называли себя моим другом. Вы можете поделиться со мной всеми вашими мыслями.

Жерар взглянул на пол и решил, что там слишком мокро, чтобы становиться на колени, тем более в шелковых чулках.

— Я… я люблю вас, — воскликнул он с отчаянием в голосе. — Но как я могу питать какие-либо надежды на взаимность? Мы встречались всего один раз, но с тех пор я не знаю покоя. Каждая моя мысль — о вас. Пожалуйста, не смейтесь надо мной.

Бианка уставилась на него в полном изумлении. Еще ни разу мужчина не признавался ей в любви. Когда Клейтон делал ей предложение, он казался отчужденным, как будто мысли его витали где-то далеко. От взгляда Жерара у нее участилось дыхание. Он действительно любит ее, в этом не может быть сомнений. Она тоже несколько раз думала о нем после их первой встречи, но лишь как о единственном понимающем ее человеке, как о друге. Теперь Жерар представился ей в новом свете. Она чувствовала, что могла бы его полюбить. Да, она могла бы полюбить мужчину с такими утонченными манерами.

— Я вовсе не смеюсь над вами, — проговорила она.

— Так я могу надеяться? Я не прошу многого, мне нужно лишь изредка видеть вас.

— Конечно, — шепнула Бианка, все еще озадаченная его признанием.

Он встал и поправил шейный платок.

— Теперь я должен идти, но я не уйду прежде, чем вы мне не пообещаете, что будете очень осторожны. Если хоть один волосок упадет с вашей прелестной головки, я этого не переживу. — Он улыбнулся, потом бросил взгляд на перила. — Не соблаговолите ли принять этот скромный дар? — Он протянул Бианке пятифунтовую коробку французского шоколада, которой расплатилась с ним дочь фермера за платье Николь.

Бианка чуть не вырвала коробку у него из рук.

— Я еще не ела, — пробормотала она. — Сегодня утром он не дал мне поесть. — Она мигом развязала ленточку, бросила ее на землю, и не успел Жерар глазом моргнуть, как она проглотила штук пять конфет.

— Ах, Боже, что вы обо мне подумаете? — с набитым ртом пробормотала Бианка. Губы ее были перемазаны шоколадом.

— Я не могу думать ни о чем, кроме того, что люблю вас, — пролепетал еще не оправившийся от удивления Жерар. — Может быть, вам трудно поверить, но я люблю вас такой, какая вы есть. Я не хочу, чтобы вы были другой. Вы прекрасная пышная женщина, полная жизни. Мне не нужны тощие плоские девчонки. Я восхищаюсь вами.

Бианка взглянула на него с тем же выражением, с каким только что смотрела на шоколад.

Жерар улыбнулся.

— Когда я увижу вас снова? Давайте встретимся через три дня в полдень и устроим пикник.

— О да, я буду очень рада.

Он низко поклонился, поцеловал ей руку, заметив при этом, что она не отрывает глаз от коробки. Потом спрятался за дерево и, увидев, что она уплела всю коробку за несколько минут, улыбнулся своим мыслям и отправился в обратный путь на мельницу.

Три дня спустя Жерар сидел напротив Бианки в уединенном уголке плантации. Между ними на скатерти громоздились остатки пиршества. Дженни пришлось стряпать все утро. Жерар нахмурился, вспомнив, что она сначала отказалась выполнить его приказ, и потребовалось вмешательство Николь. Жерар выходил из себя, когда женщины проявляли непослушание.