Страница 40 из 53
Поедем трое. Третьим будет Юшко как наш персональный водитель. Мало людей, но больше в кабину ««шкоды»» не влезет. А кузов с прицепом будут заняты на обратном пути неудобными железками.
Оделись ««степенствами»», добавив только кожаные шофёрские куртки - для форсу, и чтобы в пути не продувало. И очки-консервы, как необходимость, кабина-то без ветрового стекла.
Темпоральное окно пробили на знакомую Тарабрину таёжную дорогу и целый час по ней тряслись, пока не выехали на широкий тракт около города. На удивление проходимость монстры была великолепной, можно катить просто по бездорожью.
Золотая осень отбирала свои права у лета, и это было насладительно для глаз.
Но сам город до того, как не въехали на центральные улицы особо не впечатлил. Озеленён был очень слабо. Разве что деревянные дома были очень большими, хотя и одноэтажными, но скорее длинными – окон на восемь по фасаду. А вот в центре застройка была уже каменной в два-три этажа.
На улицах повсеместно торговали арбузами. Прямо из куч, огороженных досками. Стоило все копейки. Размером полосатые ягоды были средние, далеко не астраханские с Богдино. Особого ажиотажа у местных эта торговля не вызывала.
Зазывала надрывался в крике.
- Последние арбузы. Больше завоза не будет.
Увидев мою заинтересованность, Тарабрин заметил.
- Если хочешь, то на обратном пути возьмем на всех ваших трудников. Сколь места останется. Порадуем народ.
И снова обратил свое внимание к Юшко, у которого проводник работал за штурмана в незнакомом для водителя городе.
Заселились в трехэтажную гостиницу ««Россiя»». В номер люкс, как всегда это происходит с Тарабриным. Юшко изображал слугу торговых партнеров и нес за нами наши чемоданы. А как иначе, если у него никаких документов нет? А так – сам при господах, с них и спрос.
Мы с Тарабриным держали в руках только по небольшому саквояжу, правда, тяжёлому от золота.
- Тут, по крайней мере, номера с водопроводом, ванной и электричеством, - пробурчал Тарабрин, когда я ему попенял на расточительство. - И Ваня с нами будет. Негоже слуге жить отдельно от господ. Хотя водитель авто – слуга привилегированный. Меньше, чем за пятьдесят рублей в месяц в этих палестинах и не найдёшь.
- Так много, - удивился я, уже зная, что кухарка в столицах получала всего 5 рублей в месяц. А средняя зарплата квалифицированного рабочего-металлиста примерно в 25 рублей. Это если не считать железной дороги, там расценки на квалифицированный труд выше. Машинист паровоза получал до 250 рублей в месяц. Кочегар до 150. Но разница в оплате зависела от дальности маршрута и от руководства дороги. Частные владельцы платили больше государства.
- Провинция. Что хочешь? – отмахнулся Тарабрин. – В Петербурге шофёра меньше, чем за сто рублей не нанять.
И повернулся к портье, что выдавал ключи от нашего номера, провожающего нас прислужнику, распорядился.
- Вот что, любезный, прикажи-ка ты подать нам в номер для начала сельтерской воды и все городские газеты на прошедшую неделю. Самовар попозже готовь.
- Будет исполнено, ваше степенство, - склонил тот перед Иваном Степановичем свой набриолиненый пробор.
Блин горелый! Даже в кожаной шофёрской куртке и очках-консервах на лбу Тарабрин – ««его степенство»». Это надо ж так уметь с людьми разговаривать. Причем совсем нейтральным тоном, без криков и приказов. Я, наверное, так никогда не научусь.
Пачка газет, что принесли нам в номер, была на удивление толстой. Кроме популярных деловых изданий - ««Омского телеграфа»» и ««Омского вестника»», привлекших наше внимание обилием торговой рекламы, встречались откровенно либеральные листки - ««Голос Сибири»», ««Иртыш»», ««Степной пионер»», ««Струны»» и ««Белый цветок»». Последние две газеты радовали обилием среднего качества виршами местных поэтов, несмотря на основную идеологическую направленность. ««Белый цветок»» так вообще был весь посвящен теме борьбы с туберкулёзом. Этакое ««СПИД-инфо»» начала ХХ века.
Из интересующего нас, активно пропагандировались различные локомобили и трактора с поставкой из Североамериканских Соединенных штатов по бешеным ценам и предоплате - и паровые, и на основе полудизелей, даже керосиновые и бензиновые. Конная сельхозтехника только упоминалась об адресах ее продажи и ценах. Видимо считалось, что потребитель и так про нее всё знает. Пестрело от упоминания американских, германских, австрийских, бельгийских, датских, шведских и английских брендов.
- Степаныч, - отложил я хрустящий лист газеты, – тут сказано, что производство машин ««Эльворти»» находится в Елисаветграде. Это Малороссия, насколько я понимаю. Так какого же… мы в Сибирь припёрлись?
- Как тебе сказать… - Тарабрин отложил свой листок. – В твоем Елисаветграде только один этот английский завод и есть. А тут и датчане свои заводики в этом городе поставили, бельгийцы, и американцы много чего интересного привозят через Владивосток. Потому и цены тут на ту же продукцию ««Эльворти»» будут немного ниже, чем брать у них с завода. Конкуренция. Никуда от ее законов не деться.
Тут нам внесли пышущий жаром самовар. И я отложил в сторону газеты и красный карандаш, которым отмечал интересующие объявления.
К чаю подали заранее мелко наколотый сахар, медовые коврижки, сладкие пряженцы, шаньги, варенье шести сортов, белый хлеб и сливочное масло.
- Извольте, ваши степенства, откушать, - поклонились нам половой из ресторана и коридорные слуги, - такого масла даже в Вологде нет. Не изволите ли к чаю ромку подать?
- Степаныч, ты как хочешь, - откликнулся я на последнее предложение полового, раскладывая салфетку, - но я грог не люблю. Лучше потом рюмку ликёра на диджестив. Типа ««Куантро»» или ««Бенедиктина»».
- Только не ярославской выделки, - бросил Тарабрин через губу.
- Не извольте беспокоиться, ваши степенства, того что вы заказываете нет в наличии, но вот ««Шартрез»» есть прямиком из Франции.
Шуршала прислуга тут как электровеники. Оно понятно, абы кто в пятирублевый номер за сутки не заселяется. Так что и чаевые с нас ждут усиленные.
Ваня Юшко только головой крутил и когда прислуга ушла, выдал нам.
- Ну, вы даёте… Прямо Штирлицы.
- Ну, а ты как думал? – усмехнулся ему Тарабрин и продолжил наш прерванный отельными слугами разговор. – Два года назад в Омске прошла Первая Сельскохозяйственная выставка, куда много кто со всего мира привез образцы своей техники. Выставка была не только сельхоз, как следовало из названия, но также торгово-промышленной и лесной. Плюс здесь сошлось пересечение двух железных дорог и водного пути, что даёт легкую доступность доставки сюда товара, чем в другие места. Так что место тут намоленое. Протоптали сюда дорожку буржуины, по ней и топают за барышами. Сюда же и покупатели со всей Сибири съезжаются и не только. Привыкли уже. Вот почему и мы здесь. Выбор тут больше, чем в любом другом месте в это время в России. А по технике так даже больший выбор, чем на Макарьевской ярмарке.
- Да, - поддакнул я и шлёпнул я свернутой газетой по столу, - я тут знакомое слово увидел – ««Болиндеръ»». На перспективу надо подумать о водопроводе с насосом от реки, а то ручей наш с водопадом мы быстро выпьем. Но это не к спеху. Адреса все на монстре объезжать будем? Их тут много.
И повернулся к Юшко.
- У тебя сколько топлива?
Ваня почесал в затылке.
- Если ралли по городу устраивать не будем, а заезжать только под погрузку, то на обратный путь хватит.
- Завтра лихача наймем для разъездов, – решил Тарабрин. – А Ваню оставим монстре профилактику делать, чтобы не встать где-нибудь на обратном пути. И это… Держи. - Тарабрин протянул Юшко три империала. – Это для местных вроде как твоё жалование за месяц. Можешь тратить по своему вкусу, пока мы по делам катаемся. Табачку там прикупить, того-сего. Обедать в ресторане.
- Премия как бы тебе, - улыбнулся я. – Из зарплаты не вычитается.
И Ваня улыбнулся глупо смущённо. Он явно такого от нас не ожидал.