Отдел возмездия

Но больше всего мой интерес привлек, конечно же, Койот. Как уже я отметил, это был высокий и атлетически сложенный мужчина с правильными чертами лица, наверняка дамский угодник, не зря, наверное, Сильвия променяла Родину на него. Ростом он, конечно, уступал гиганту справа от меня, но видно, что силенок тоже немало. Одет тоже взыскательно, в светло-коричневый костюм в темную клеточку, да еще и накинул сверху длинный шерстяной шарф. Оружия я у него пока не заметил, но в этом костюме много мест, где можно спрятать пистолет.

— Ну вот мы наконец и встретились, Бутов, — сказал Койот, широко улыбаясь, будто бы и в самом деле был рад нашей встрече. Хотя может быть и в самом деле радовался, уж очень улыбка у него была искренняя, будто со старым другом встретился. Хотя если бы я поймал заклятого врага, тоже радовался бы, как ребенок. — А теперь как нам с тобой поступить, малыш? Ты, говорят, у нас очень шустрый, все акции в Арзамасе мне расстроил. Поэтому наказание для тебя тоже нужно выдумать особенное, с фантазией.

Ну что же, утешает хотя бы это, что меня удостоят особой чести быть уничтоженным по как-то оригинально. Сзади невысокий рыжик ткнул меня в спину дулом пистолета и сказал:

— Руки!

Сопротивляться смысла не имело, меня держали на прицеле сразу несколько человек. Я поднял руки вверх и рыжий крохотуля тут же вытащил оба моих пистолета у меня из-за пояса, а также забрал трофейный нож. Без оружия я чувствовал себя голым и беспомощным.

— Где Курчатов, в институте спрятался? — небрежно спросил Койот. — Можешь особо не выдумывать и не изощряться, я и так знаю. Славно вы меня обманули с этим маскарадом, признаю. Но ничего, теперь вашего яйцеголового ничего не спасет, как бы вы его не прятали.

По еле заметному блеску в его глазах я понял, что это проверка и поэтому ответил:

— Конечно, езжайте прямо туда, в спец лабораторию, там вас встретят хлебом-солью, встретите там всех наших, кроме Курчатова.

Койот усмехнулся.

— Похвально, что ты стараешься до конца выполнить задание правительства. Очень достойная самоотверженность для такого молодого человека. Я предлагаю сохранить тебе жизнь, в обмен на кое-какие услуги, разумеется. Что скажешь?

— Затолкай их себе в задницу, эти услуги, — мрачно ответил я, потому что и в самом деле на мгновение задумался о том, чтобы согласиться на его предложение. Но нет, совесть потом ведь замучает, она и так мешала мне работать в прошлой жизни. — Я не такое уж и ценное приобретение, чтобы меня вербовать.

— Сейчас да, а потом ты можешь стать генералом, кто его знает, — вкрадчиво сказал Койот. — Соглашайся, останешься цел и невредим. Ты знаешь, какую казнь я тебе придумал? Времени у нас мало, насладиться процедурой мы не успеем. Ты сам себя прикончишь. Мы тебя поставим на горку снега с петлей на шее, а как только он растает, ты у нас будешь болтаться на веревке. Так что, если не хочешь себе такого конца, предлагаю хорошенько подумать.

Но нет, я уже справился с минуткой слабости.

— Конец, конечно, интересный, — сказал я. — Но я дождусь того момента, когда увижу тебя самого болтающимся на веревке. А подвешу ее я сам, уж будь уверен.

Койот рассмеялся и приказал приготовить все для экзекуции. Особо долго возиться не пришлось. Рыжий и гигант натаскали снега, утрамбовали его, а снайпер перекинул веревку через железные балки на потолке.

Мне связали руки и глаза, надели петлю на шею и поставили на вершине этой горки. Она вдобавок получилась еще и скользкой, так что я сразу чуть не упал с нее. Члены группы Койота весело рассмеялись.

— Ну как, ты не передумал, Бутов? — спросил Койот. Судя по звуку, он остался стоять на своем месте. — Даю тебе последний шанс остаться в живых.

— Пошел ты, псина вшивая, — буркнул я.

— Ну смотри, сам так решил, — сказал Койот, особо не расстраиваясь. — Тогда прощай, мы поехали за Курчатовым.

Я уловил перед собой знакомое благоухание духов с ноткой роз и клубники. Это, конечно же, была Сильвия.

— Милый, мне очень жаль, что мы расстаемся с тобой так печально, — прошептала она мне на ухо. — У нас с тобой есть о чем вспомнить, верно?

И легонько укусила за краешек уха. Я содрогнулся. Хорошо, что хоть не откусила полностью, с нее станется.

А затем все исчезло. Посторонние звуки полностью прекратились, остались слышны только мое дыхание и далекие гудки клаксонов машин на улице, дребезжание трамваев, иногда неясные крики, в общем, все то, чем постоянно дышит и живет любой крупный город.

На шее я ощущал затянутую петлю и понимал, что если сейчас оступлюсь, то она мгновенно затянется на моем горле. Что делать? Все произошло так быстро и внезапно, что я не знал, как теперь быть. Вот уж действительно безнадежная ситуация.

Сначала я подумал о том, что с момента попадания в этот мир так и не успел завести в кем-либо какие-нибудь мало-мальски ценные отношения. Никакого товарищества или дружбы. Даже девушка, с которой мне удалось заняться любовью, оказалась предательницей. Это я к тому, что если сейчас я и погибну, то некому, скорее всего, будет даже и всплакнуть над моей могилой. Зверь, наверное, сокрушенно покачает головой, а потом и забудет уже через несколько минут, занятый ежедневными насущными заботами.

Как, впрочем и в той, прошлой жизни. Там у меня тоже не осталось друзей, любимых девушек и родственников. Мысли мои незаметно перенеслись обратно туда, в прошлую жизнь, которая оказалась вдруг так далеко. Интересно, если я сейчас тоже погибну, будет ли мне дан еще один шанс для того, чтобы все исправить? Внезапно сейчас, стоя с петлей на шее, я отчетливо понял, что сюда попал именно по замыслу неких могущественных потусторонних сил, которые хотели, видимо, чтобы я исправил ошибки своей прошлой жизни.

Затем я принялся вспоминать эти свои ошибки. По большому счету, помимо множества мелких, я совершил три свои самые крупные, за которые и расплачиваюсь теперь, стоя здесь с петлей на шее. Какие это ошибки?

Во-первых, самой главной ошибкой было именно то, что я был беспечен и горделив. Родился я в Твери, там же провел обычное детство, как и миллионы других мальчишек в нашей стране, а потом поступил учиться на технолога, только для того, чтобы получить диплом о высшем образовании. Помыкавшись без работы, я в конце концов, сменил кучу разных профессий и специальностей: трудился и официантом, и барменом, и курьером, и таксистом, и даже работником зоопарка.

Затем я связался с наркотиками, вернее, продолжил работу курьера, развозя запретный дурман клиентам в Москве и в области. У меня появились некоторые деньги, родителям и девушке Лене я говорил, что работаю менеджером в банке. Появились средства и для того, чтобы заняться моими любимыми делами: охотой, рыбалкой и любительским альпинизмом.

Я чувствовал себя на седьмом небе от счастья, особенно после того, как меня повысили с должности обычного курьера до куратора группы таких бегунков. Под моим началом было десять человек, за которыми я должен был следить. Это усугубило мою беспечность и гордыню. И я совершил другую свою ошибку, потеряв над собой контроль.

Все-таки продажа наркотиков это вовсе не торговля гамбургерами и не разработка программного обеспечения. Несмотря на то, что в двадцать первом веке дельцы этого грязного бизнеса старались лакировать его низменную сущность громкими модными словами, типа менеджер и куратор корпорации, по сути это так и оставалось мерзким ремеслом, направленным на то, чтобы выуживать у людей деньги, превращая их в тупых животных.

Видимо, где-то внутри себя я осознавал, что активно способствую этому и уже не мог на самом деле честно и прямо смотреть в глаза Лене и родителям. Чтобы видеть их как можно меньше, я начал увлекаться алкоголем и постоянно пропадал на тусовках в клубах, а утром частенько оказывался в постели с разными девушками. Отношения с Леной оказались почти на грани расставания, но тут я совершил очередную глупость и предложил ей жениться, надеясь, что после женитьбы я сумею завязать с наркотиками и смогу перемениться.