Укрощение строптивой.

Дочки пили морс. Я заглянул в холодильник. Увидел бутылку кваса. Забрал её. Квас был достаточно охлаждён. Попил. Выпил полбутылки, вернул её назад в холодильник. Надел шапочку.

— Пошли, душа моя. — Сказал Кристине. Сам пошёл первым. Простынь оставалась после детей на полке. Засунул берёзовый веник в деревянную шайку с кипятком. В парную зашла Крис. На голове шапочка. В руках простынь. — Посиди, погрейся. Я сейчас приду. — Плеснул ещё немного воды на каменку. Кристина ничего не сказала, только легла на спину и закрыла глаза.

Ирма разговаривала с детьми. Что-то им рассказывала.

— Ирма, у меня вопрос. — Она вопросительно посмотрела на меня. — Кто инициатор вот таких ваших посиделок и поездок?

— Ты против?

— Нет, но раньше такого не было.

— Кристина.

— Почему?

— Я не знаю. Спроси сам у неё. Но мне лично очень понравилось. Стёп, в этом нет ничего такого плохого. Мужиков каких-то с нами нет, и мы никого сюда не зовём. Ты единственный, кто так нагло сюда вломился. Но не гнать же тебя. Заодно и дочками побыл.

— Ты за Кристиной ничего странного не замечала в последнее время?

— Нет… Хотя, она иногда, особенно по утрам и вечерам бывает замрёт возле окна и куда-то смотрит. И словно выключается из реальности.

— Как ты думаешь, что это?

— Я не знаю, Стёпа. Честно. Она мне по этому поводу ничего не говорит. — Я кивнул Ирме и вернулся в парилку. Кристина так и лежала на спине, закрыв глаза. Стоял, смотрел на её тело. Несмотря ни на что, она оставалась красивой, сексуально-притягательной женщиной. Не открывая глаз, она спросила:

— Я всё ещё тебе нравлюсь?

— Конечно. Ты всё такая же притягательная.

— Что, после Сони не изменилась?

— Странно, что ты сейчас задаёшь мне этот вопрос. Изменилась, но совсем не на много. Но это только ещё больше придаёт тебе сексуальности, Крис. — Сел на краешек полка, где она лежала. Её кожа была влажной от выступившего пота. Я провёл ладонью по её шее, потом по груди, животу. Остановился на чисто выбритом лобке. Погладил его. Увидел, как её губы дрогнули в улыбке. Она раздвинула ноги. Погладил её по внутренней стороне левого бедра. Дошёл до коленки. Потом погладил правую коленку, прошёл ладонью вверх, по внутренней стороне уже правого бедра и вновь накрыл лобок. Наклонился и поцеловал шрам от кесарева. — И когда массажист придёт?

— Он уже пришёл. — Так же, не открывая глаза ответила Кристина.

— Я его не видел.

— Как не видел. Сходи в комнату отдыха и посмотри в зеркало… Стёп, не убирай руку.

— То есть, я массажист?

— Конечно, самый классный. — Она чуть застонала, когда я начал поглаживать ей клитор.

— А в прошлый раз? Вернее два раза?

— Приходил мужчина. Тоже хорошо делает массаж.

— Как интересно. И вы обе были вот в таком виде?

— Нет, Стёп. Мы были в купальниках. — Она открыла глаза, взглянула на меня. — Милый, мы с детьми. Мы что, при дочерях будем, перед чужим мужиком голыми ходить? Он пришёл, сделал массаж, мне и Ирме. Даже Полинку помял немного. Ты, кстати дочкам тоже массаж сделай.

— А сейчас почему без купальников?

— А мы сегодня массаж не заказывали. А перед тобой зачем нам в купальниках ходить?

— И всё же, Крис?

— Что всё, Стёпа? Можно подумать ты Ирму голой не видел. Она тебе дочь родила, если что. Начинаешь тут ханжество проявлять, ненужное. Мы же просто паримся в бане. — Она скользнула взглядом по моему телу. Усмехнулась и запустила мне руку под полотенце. Ухватилась за мой возбуждённый член. — О, наш мальчик возбудился?

Я перехватил её руку.

— Возбудишься тут. Ходите, голыми задницами сверкаете передо мной. У Ирмы есть мужчина?

— Был. Она его использовала пару-тройку раз и помахала ручкой. Правда было это месяца три назад.

— Что, за три месяца и никого у неё не было? Да ну на фиг.

— Не было. Если бы было, она бы мне сказала.

— И как она управляется со своим либидо?

— Не знаю. Наверное, самоудовлетворяется. — Глдя мне в глаза, она улыбнулась какой-то бл. ой улыбкой. Давно я у неё такую не видел. Удерживал её руку.

— Крис отпусти меня. И ты чего так на меня смотришь? Только не начинай.

— Что не начинать?

— Вы что, хотите повторить ту ночку, после которой Ирма залетела? Даже не думай. Совсем с ума сошла?

— Я вообще молчу, дорогой. Это ты тут больше говоришь. — Крис отпустила меня, перевернулась на живот. Я встал, вытащил из шайки распаренный веник. Стряхнул льющуюся с него воду на каменку. Зашипело. Плеснул ещё немного горячей воды на камни. Потом начал парить жену. Напарил её веником до красноты. Тронул её за плечо.

— Крис, ты как?

— Нормально, Стёп. Всё я пошла. — Она соскочила с полка и забрав принесённую простынь вышла из парилки. Бросил веник в шайку и тоже покинул парную. Убрал полотенце и вылил на себя ведро холодной воды. В этот момент в моечную зашла Ирма. И тоже несла в руках простынь.

— Стёп, попаришь меня?

— Иди погрейся. Я сейчас приду. Чуть остыну.

Ирма упорхнула в парную. Услышал, как зашипела вода, которую женщина плеснула на каменку.

Вышел в комнату отдыха. Крис сидела на диване, рядом с девочками. Пила холодный морс.

— Папочка, а мы ещё хотим в бадейке с водой посидеть. — Попросила меня Полина.

— Стёп, пусть посидят. — попросила Кристина. Ладно налил теплой воды в оба корыта. Принёс туда дочерей. Они довольные уселись там. Начали брызгаться водой. Смеяться.

— Девочки, друг дружке глаза не залейте. Поль, ты старше Сони. Она ещё совсем маленькая.

— Да, папочка. Я не буду сильно брызгать.

— Очень хорошо. Поль, я надеюсь на тебя. — Вернулся в комнату отдыха, достал из холодильника недопитую мной бутылку кваса и допил её. Вернулся в парилку. Ирма лежала на животе. Взял веник. Опять стряхнул льющуюся с него воду на каменку. Зашипело.

— Ну что, Ирма, мне начинать? Согрелась?

— Да, Стёп. Согрелась.

Я парил женщину. Конечно, её красивое тело женщины, которой было уже 39, но выглядела она лет на пять-семь моложе, не было сокрыто от меня даже тонкими полосками ткани, откровенного купальника. На Ирме, как и на Кристине, совсем ничего одето не было. Спина, красивая тонкая талия. Словно она и не рожала. Округлые бёдра и чуть оттопыренная попка. Длинные, стройные ноги. Хорошо попарил.

— Как ты, Ирма?

— Хорошо, Стёп. — Женщина перевернулась на спину. Налитая грудь с крупными темными сосками и темными ореолами. Серьга в пупе. Татушки на теле, в том числе и на гладко выбритом лобке. Она лежала на спине, смотрела на меня. — Стёп, здесь ещё, только нежнее, хорошо?

— Хорошо.