Укрощение строптивой.

— Пришёл в себя? — Вопрос был адресован мне. Спрашивал седой мужик. Я узнал его. Это был Штерн Александр Осипович. Глава всей этой долбанной семейки.

— Вашими молитвами.

— Знаешь кто я? Кристина моя дочь.

— Серьёзно? А я думал племянница. У вас фамильное сходство. Во всём.

Штерн усмехнулся: — Шутник?

— Ага, у нас это семейное. Петросян мой дядя!

— Это хорошо, что ты шутишь. Алекс сними наручники.

Сидел на диване и растирал запястья. Козлы, стянули браслеты так, что сейчас по рукам бегали мураши.

— Ну-с, молодой человек, поговорим?

— О чём? О трёх миллионах? Так нет у меня их. Ваша доча в курсе.

— И о трёх миллионах в том числе. У меня к тебе Степан Олегович, будет деловое предложение. — Олигарх смотрел на меня испытывающее. Деловое предложение? Очень интересно! Он что, тоже хочет мне предложить роль наложницы у его сумасшедшей дочки?

— Какое предложение?

— Вот смотри. Кристине уже двадцать восемь лет. Она единственный ребёнок у меня. Так получилось, я не могу больше иметь детей. Поэтому она любимица и ей ни в чём не было отказа. В итоге, из неё получилась развращенная и конченная стерва. Да я это знаю. Но она моё дитя. — Мужчина взял со стола бутылку дорогого коньяка, мне целый месяц на такой пахать надо, и плеснул в два бокала. — Выпьем?

Я взял коньяк. Решил не отказываться. Если честно, то я ничего не понимал.

— Пять лет назад, была попытка выдать её замуж. Кандидатура была очень хорошая. Ты должен понять, что юноша был из нашего круга. Но к сожалению попытка окончилась неудачей. Она как будто с катушек слетела. Кристина и раньше была не подарок, а выйдя замуж, совсем пустилась во все тяжкие. Он её чуть не убил. Она просто довела его до белого каления. В итоге, они разошлись. Не каждому мужчине нравиться, когда его унижают на глазах у всех, причём демонстративно. Я не буду рассказывать, что она вытворяла. Тем более, он сам был из известной семьи. На этой почве между нашими семьями чуть было не случился серьёзный конфликт. Удалось его уладить. Делать вторую такую попытку я не буду. Бизнес не должен страдать. — Штерн опять плеснул коньяка. Я решительно не понимал, зачем он говорит мне это?

— Зачем Вы мне это говорите? Я тут при чём?

— Вот сейчас мы подходим к самому главному. Я как и любой другой отец хочу видеть свою дочь за мужем и счастливой. Ну или успокоившейся. Чтобы у неё был муж и дети. Тем более, мне внуки необходимы. Ты сам понимаешь. А Кристина рожать категорически отказывается. Меня начинает утомлять её бордель, в который она превратила свой дом. Я всё ждал, когда она угомонится. Но чем дальше, тем хуже. Постоянные скандалы, которые вываливают в прессу и в СМИ. Я удивлён, что она до сих пор не подсела на наркотики, хотя знаю, что она их пробовала.

— А она точно не подсела?

— Точно. Можешь быть спокоен за это.

— Не совсем понимаю, а мне то что беспокоится?

— Сделка заключается в следующем. Она запала на тебя и хочет заполучить тебя любой ценой. Она даже не пожалела своей машины и разогнала весь свой гарем.

При этих словах, волосы зашевелились у меня на голове. Блин, он что сватает меня ей? Да проще повесится сразу.

— То есть?

— То есть, она тебя получит, но не в том статусе, в котором хочет, а в другом.

— В каком? — Я уже сам начал догадываться. Потрясение хорошо читалось на моём лице, так как Штерн опять плеснул коньяка и сунул бокал мне в руки.

— Выпей! — Я сделал судорожные глотки. Вкуса даже не почувствовал. — Да. Ты женишься на ней.

— Почему я? Не за что не поверю, что нет претендентов. Да Вам даже свистеть не придётся, как куча недоумков сразу нарисуется.

— Вот именно, ты правильно сказал, куча недоумков. А мне не нужен зять недоумок. Конечно, претендентов будем много, но это всё не то. Будет только хуже. А вот ты подойдёшь. Я навел о тебе справки и получил всю по тебе информацию. Мне уже плевать, что ты не из нашего круга. Главное ты, как это говорят мужик с яйцами. И я думаю, что только ты сможешь мою дочь воспитать.

— А не поздно её воспитывать?

— Для мужа, настоящего мужа и мужчины, никогда не поздно воспитывать свою жену. Я тебе дам карт-бланш.

— А именно?

— Ты ни в чём не будешь ограничен. Можешь применять к ней любые методы. Надо, даже пори её ремнём по заднице. Хочешь, можешь привязать её к кровати и пусть она там сидит. Любые действия. Исключение только без убийства и членовредительства. Ты же не будешь калечить её?

— Я похож на психа?

— Не похож. Все твои проблемы будут очень быстро решены. Я об этом позабочусь.

— Я могу отказаться?

— Можешь. Но тогда я умою руки. Ты скорее всего получишь два-три года колонии. Твой сервис у тебя заберут, в счёт погашения ущерба. И ещё я знаю, что твоя мама больна. Кто о ней позаботиться, Степан? А я могу положить её в частную клинику, где ей будет гарантированно самое лучшее лечение и уход. Подумай.

— Когда мне нужно будет дать ответ?

— Чем быстрее, тем лучше. Но два дня у тебя есть.

— Хорошо. Мне нужно подумать и всё взвесить. Вы тоже должны меня понять. Я вообще-то не планировал заполучить себе в жёны отмороженную на всю голову девицу, с параноидальными наклонностями.

— Понимаю, Степан. Поэтому и даю тебе время.

Два дня я думал. Проще было послать этих Штернов на хрен. Но что будет с мамой?

— Мама! — Обратился я к ней вечером на следующий день после разговора с отцом Кристины. — Скажи мам, как ты отнесёшься к тому, что я женюсь?

Мама оторвалась от книги и посмотрела на меня поверх очков.

— Очень хорошо. Ты нашел себе невесту? Слава тебе господи. Что это за девочка?

— В том то всё и дело, что девочки там уже давно нет.

— То есть, она была замужем или у неё раньше был молодой человек? В этом нет ничего страшного. Свою жену ты должен воспринимать такой, какая она есть, Степа. Знаешь как говорят в таких случаях? Женщина только одну ночь бывает девушкой.

— Мам! Да я не об этом. Мне плевать девственница она или нет. Тут другое. Короче, она из очень богатой семьи и полностью, как бы тебе это сказать, разбалованная. Это я очень и очень мягко выразился.

Мама сняла очки и посмотрела на меня тревожно.

— Сынок? Зачем тебе такая? Разве ты не можешь женится на девушке из своего круга? Ты хоть понимаешь куда лезешь? Я не думала, Степан Олегович, что ради денег ты готов продать себя.

— Мама. Я и не продаю. Плевал я на её деньги и деньги её родителей. Там, всё сложнее.

— Ты её любишь?

Вот как ответить матери? Сказать прямо? Нельзя. Вдруг это спровоцирует приступ? Или вообще ухудшит её состояние. Блин, вот засада.

— Да, люблю. — Мне больше ничего не оставалось, как сказать ей это.

— Бедный мой мальчик. Кто она?