Укрощение строптивой.

— В том, что из-за меня ты не заводишь свою семью. Возишься со мной как с малым дитём. Я обуза для тебя.

— Значит так, Вероника Алексеевна! Я не хочу слышать вот это! Ты моя мать. Самый дорогой и близкий мне человек. Кто о тебе позаботится если не я? Ты же обо мне заботилась, когда я родился!

Мама засмеялась.

— Не надо, Стёпа, путать. Я дала тебе жизнь, значит обязана была о тебе заботиться!

— Вот мы с тобой и подошли к самому главному, ты дала мне жизнь, значит я обязан о тебе заботится и давай прекратим на этом. Я купил баранки, ты же любишь их пить с чаем?

— Люблю. Спасибо сынок.

Я приготовил ужин. Мама у меня не ходячая. Три года уже. Болезнь прогрессировала. Четыре года назад умер мой отец. Потом спустя полгода я узнал, что мама больна. У неё отказали ноги. Болезнь удавалось притормозить с помощью лекарств, но это были дорогие лекарства. Я мог позволить себе покупать их, так как неплохо зарабатывал, прокачивая машины, то есть делал их мощнее и круче. У меня была мастерская. Но я не занимался банальным ремонтом. Я был холост, недурён собой — рост сто семьдесят девять. Не дохляк, хотя не качался. У меня это от отца и деда. Они здоровые были, как быки. Врождённое. Хотя мощных бицепсов и трицепсов, как у стероидных качков не было. Просто был жилистый. Серьёзных отношений с противоположным полом не было. Так, лёгкий флирт, постельная сцена и всё. Не видел я нормальных девчонок. Может просто не встретил свою половинку. Но я этим не заморачивался. Я был ещё молод. А вот мама переживала. Считала почему-то, что это она виновата. Я очень её любил. И на этой почве мы постоянно спорили. Сначала она сама справлялась. Запрещала мне помогать ей мыться и проводить прочие гигиенические процедуры. Но постепенно руки её слабели. И вот уже год, как я носил её в ванную, мыл, приводил в порядок. Расчесывал ей её изумительные волосы. Самое что интересное, у неё было очень мало седых волос. Темно русые волосы. Они были раньше очень длинные, до пояса. Но потом, как-то придя домой я увидел, что мама их обстригла. Я тогда очень расстроился. Но мама сказала, что так будет лучше. Ибо у неё нет уже больше возможности ухаживать за ними.

О той богатой сучке я практически забыл. Но как оказалось, она не забыла. Через два дня ко мне в мастерскую припёрлись трое типов. Двое из них были полицейскими. А один был в штатском.

— Добрый день! — Сказал один из полицейских.

— Добрый! Чем обязан?

— Серёгин Степан Олегович?

— Он самый.

— Вы хозяин сервиса?

— Мастерской.

— Не важно. Ваша мастерская функционирует на законных основания?

— Очень даже. Показать документы?

— Буде так добры.

— А в чём дело? С налоговой никаких проблем нет, как и МЧС. — Спросил я, протягивая папку с документацией.

— На Вас поступило заявление.

— Какое?

— О причинении имущественного ущерба. Статья 165 Уголовного Кодекса Российской Федерации, часть вторая, пункт «А» и «Б».

— Что за фигня?

— Скажите, два дня назад Вы производили ремонт автомашины принадлежащей Штерн Кристине Александровне?

— Понятия не имею о ком Вы. Не знаю ни какую Штерн, тем более Кристину, да ещё и Александровну.

— А вот ирония не уместна, гражданин Серёгин. Вы проводили диагностику «Ламборджини Урус»?

— Твою мать! — Это выдохнул Валерка. Полицейский усмехнулся и кивнул.

— Значит проводили.

— Ну было дело. Мамзель обратилась за помощью. У неё тачка рядом с нами заглохла. Подключил к стенду, неисправность нашли. Ничего серьёзного. Устранил, машину завел и она уехала.

— Вынужден Вас огорчить. В бортовой компьютер был занесён вирус. В итоге Во время движения произошел отказ систем. Случилось ДТП.

Мать её! Нафига связывался. Сто пудово вирус она цепанула не у меня. У меня всё чисто. Но сучка сейчас попытается меня выставить крайним.

— Кто-то пострадал?

— К счастью нет. Сама владелица отделалась легким испугом и парой царапин. Но пострадала машина.

— И на сколько сильно?

— Пока точная сумма ущерба уточняется, но скажу сразу, там на пару миллионов точно. — Мля. Вот это пападос. Что же делать? Полицейский тем временем продолжил. — Сейчас вы все трое проедите в отдел полиции. С вас возьмут объяснения. И ещё мы изымаем у вас стенд. Будет назначена судебно-техническая экспертиза.

Оборудование по компьютерной диагностики у меня забрали. Я подписал протокол и получил его копию.

Ближе к вечеру, выйдя из отдела полиции, сплюнул.

— Стёп, я же говорил, на хрен нужна была эта тачка. Там одно колесо…

— Я знаю, что оно стоит как сбитый «Боинг». Поздно пить «Боржоми». Да, я лажанулся. Но вирус она хватанула не у нас. Просто пытается всё на меня спихнуть. Стерва. Будем надеяться на экспертизу. Там всё чисто. Ну какая всё таки дрянь.

— Стёп. А может тебе с ней поговорить?

— Что? Может мне перед ней ещё на цирлах попрыгать, как собачка? Пусть валит в задницу. Как говорил великий друг всех детей на земном шаре Иосиф Виссарионович — наше дело правое, враг будет разбит, победа будет за нами.

— Стёп! Ты сам то веришь в это? — Иван горестно вздохнул. — Там бабла, как грязи в бомжатнике.

— Ладно, что носы повесили? Пошли. Нужно машины клиентов доделать. Я и так еле уговорил, разрешить нам с клиентами разобраться.

— Стёп. А что делать то будем, когда эти две тачки отдадим?

— Я не знаю пока. Посмотрим. С Вас обязательство взяли не покидать город?

— Взяли. — Ответили Валерка с Иваном в унисон.

— Стёп, а ты понял кто эта Кристина?

— Понял. Дочь одного из воротил федерального значения. Владелец заводов, шахт, газет, пароходов. Мать их.

— Мне вот интересно, что она делала у нас? — Задумчиво проговорил Валера.

— Самца искала. Разве не слышал?

— Ага, так я и поверил. Что, у неё самцов нет что ли из близкого окружения? Уверен, там их целый выводок пасётся. — Валера задумчиво на меня посмотрел. — Мля, Стёп, я очень хочу ошибиться…

— Что?

— Она на тебя запала! Мама, дорогая!

— Завязывай порожняк гнать. Запала.

— Я вполне серьёзно! Слушай, а может ты это, трахнеш её и она успокоится?

— Ты в своём уме? Лезть в этот гадюжник? Там без яиц остаться, как два пальца об асфальт. Ты почитай, что про неё пишут. Это же полная задница! Трахнуть… И потом всю жизнь перед ней скакать, как комнатная собачка, пока ей не надоест? Уволь. Я себя не на помойке нашел.

— Ладно, Стёп. Думаю, что всё скоро встанет на свои места.