Страница 3 из 11
По завершении выступления Музыканта мне захотелось с ним познакомиться поближе. Сперва он не был расположен к светской беседе, но со временем мы разговорились. Я поделился знаниями о математической основе музыки, а юноша рассказал о том, как самостоятельно научился играть на лютне и как порой тексты новых песен сами собой рождаются у него в голове. К несчастью, записать пришедшие на ум слова он не мог по двум весьма прискорбным причинам: во-первых, пергамент и чернила стоили немалых денег, неподъемных для молодого человека, перебивающегося случайными и слишком уж низкими заработками, а во-вторых, грамотой он не владел в принципе. Мне пришлось, потратив часть личных сбережений, нанять ему репетитора. Спрашивается, зачем? Ну, с тех пор между мной и Музыкантом завязалась крепкая дружба, а помогать друзьям – дело святое. Кроме того, я жаждал поддержать наделенного недюжинным талантом парня, ведь в противном случае его дар расковал пропасть зря. А мне подобное жутко не по нутру. Искренне считаю наихудшей участью для любого человека фактическую невозможность реализовать заложенный в нем природой потенциал. В нашем обществе чаще всего препятствиями становятся происхождение и финансы. У Музыканта дела неважно обстояли и с тем и с другим. Да, родившись в Городе, он считался вольным человеком. Впрочем, какая от воли польза в отсутствие хотя бы элементарной родительской заботы? Мать моего друга умерла при родах, а отец-плотник спустя примерно год упал с крыши и сломал себе шею. Так, ребенок с малых лет остался в одиночестве. Его отдали на воспитание в семью Резчика по дереву, принявшего мальчика на условии выплаты ежемесячного содержания из городской казны. Крайне скупого содержания, стоит добавить, то есть о приличной денежной прибавке и речи не шло. Парнишка рос в стесненных условиях, постоянно воюя за лишний кусочек хлеба с многочисленными родными детьми Резчика. Сам же опекун жил за счет изготовления и продажи различных деревянных фигурок, изображавших преимущественно животных: оленей, медведей, собачек, кошечек, лошадей и многих прочих. Однако особым спросом у горожан отчего-то пользовались совы, поэтому каждое утро будущий Музыкант просыпался в окружении десятков выструганных из осины хищных птиц, пока Его Величество не поссорился с соседним королевством, на гербе правителя коего, по роковому совпадению, красовалась именно сова. Сами понимаете, в сложившейся ситуации дела Резчика стремительно ухудшились. Покупатели моментально потеряли интерес к фигуркам, отныне ассоциировавшимся с заклятым врагом, еще вчера, между прочим, считавшимся верным другом и союзником. Возникшие трудности вынудили мастера внести изменения в ассортимент выпускаемых изделий. Для начала значительная часть уже готовых, но неожиданно впавших в немилость сов после доработки инструментами быстренько превратилась в политически нейтральных соколов, разместившихся на прилавке рядом с остальным резным зверьем. Увы, продажи оказались отнюдь не воодушевляющими. Ни соколы, ни медведи, ни даже кошечки не пользовались популярностью у народа. Тогда Резчик решил радикально сменить профиль, забросив разведение деревянной фауны и переключившись на работу с музыкальными инструментами. Полагаю, вы уже догадываетесь, насколько сильно это отразилось на судьбе моего друга. Совершенно верно: впервые он взял в руки настоящую лютню, помогая опекуну собирать ее корпус. В тот момент мальчик и осознал свое истинное призвание. Годы спустя, став достаточно взрослым, дабы за его содержание окончательно отказалась платить Городская управа, тринадцатилетний юноша покинул дом Резчика. На прощание бывший опекун, не на шутку растрогавшись – паренек-то хороший все ж таки попался! – и оттого поддавшись эмоциям, о каковых в последствии не раз сожалел, подарил недавнему подопечному абсолютно новую, накануне только изготовленную лютню. Радость молодого Музыканта не знала границ! Пока не подступило чувство голода. Инструмент был прекрасен, а извлекаемые из него звуки – еще лучше. Тем не менее желающих платить юноше за игру практически не находилось. Нужда в деньгах побудила его временно подыскать иное занятие. Вот он и устроился мойщиком посуды в упомянутом мной трактире. В свободное время Музыкант продолжал практиковаться в игре на лютне и добился в итоге заметного прогресса. Спустя год юноше выпала удача выступить на публике – там же, в трактире. Получилось неплохо, невзирая на малое число слушателей. А позже выступлений становилось все больше, хотя доход от них оставался по-прежнему низким и едва покрывал затраты на жилье и пищу.
И к слову о справедливости. Мой друг никогда не имел реальной возможности продемонстрировать дарованные ему способности перед широкой аудиторией. Я же уверен, что ему хватило бы одной-единственной попытки. Например, в рамках ежегодного турнира городских певцов. К сожалению, принять участие в нем без надлежащих связей и рекомендаций попросту нельзя. С трудом добившиеся успеха и известности исполнители крайне ревностно относились к приобретенному ими положению в обществе и старались любыми средствами ограничить конкуренцию. Следовательно, к выступлению на крупных фестивалях допускались исключительно те молодые музыканты, которые при всем желании не смогли бы затмить мэтров. Таким образом, вроде как создавалась видимость, будто бы новичкам действительно предоставлялся шанс во всеуслышание заявить о себе, когда на самом деле за их счет в очередной раз бессовестно самоутверждались «старики». Мол, смотрите, ребята молодцы, но до нас им еще расти и расти! Довольно противно, согласитесь. Интересно, скольким талантливым парням (а может быть, и девушкам) отказали в допуске к турниру городских певцов за все эти годы? Скольким так и не предоставили шанса? И сколько из них и по сей день прозябает в нищете? А сколько умерло непростительно рано, не дотянув и до тридцати? И мир о них нипочем не узнает… Что ж, хотя бы историю моего друга прослушают целых два человека. А вдобавок в память о нем сохранились его рукописи. Да-да, уроки грамоты не пропали зря! Нанимая репетитора, я на то и рассчитывал. Держать тексты прекрасных песен в голове слишком уж ненадежно. А вдруг что-нибудь с тобой случится? Они ведь исчезнут бесследно, и наша, не побоюсь высокопарных слов, культура, потеряв их навсегда, определенно не станет богаче. Посему, каждый раз посещая Город, я непременно забегал проведать друга-Музыканта в его бедной и крайне аскетично обустроенной комнатке в доме на Нижней улице и приносил с собой подарок в виде набора новеньких гусиных перьев да мной же по особым рецептам изготовленных бумаги и чернил. Подобным способом мне хотелось слегка исправить допущенную в отношении одаренного человека несправедливость: коль скоро у певца мало слушателей, то почему бы не попробовать расширить круг его поклонников с помощью привлечения читателей? Поэзия – тоже искусство. И стихи, написанные моим другом, сами по себе – даже в отрыве от музыки – являлись ценностью.
Узнав же о его внезапной смерти, я перенес сильнейшее потрясение. Казалось бы, мне не впервой терять близких, но с каждым последующим разом проще не становится, тем паче Музыкант был так молод. Ему едва исполнилось двадцать. Он банально не успел реализовать и крохотной доли заложенного в нем потенциала. Упущенные возможности, перечеркнутые надежды – предельно несправедливо и обидно. Подлинная людская трагедия. Малость очухавшись, я вспомнил про записанные на бумаге стихи – последний отголосок жизни моего друга. Домоправитель, сдававший Музыканту комнату, великодушно (то есть всего за пару серебряных монет) позволил мне в ней хорошенько осмотреться. С момента смерти не минуло и недели, и, пускай тело уже поспешили предать земле, обстановка внутри помещения оставалась прежней, словно пребывая в ожидании возвращения постояльца с минуты на минуту. Одноместная жесткая кровать, старый секретер, табурет с подогнутой ножкой и шкаф со скрипучими дверцами не обнаруживали признаков запустения, да и с чего бы? Больно уж стремительно все случилось. К моему облегчению, повсюду вразнобой валялись исписанные с обеих сторон убористым почерком листы. Собрав их и приведя в порядок, я понял, что мой друг, помимо стихов, переносил на бумагу впечатления о текущих событиях из собственной жизни. В итоге получилось некое подобие дневника. Эти заметки у меня с собой – я ношу их в торбе. Сейчас достану… Ага, вот они. Как видите, стопка довольно приличная, при том что автор еще относительно недавно не умел ни читать, ни писать. Воистину говорят: талантливый человек талантлив во всем. Освоившись с грамотой, юноша постепенно вошел во вкус, и со временем количество сделанных Музыкантом заметок стремительно возрастало, благодаря чему мне удалось детально восстановить последние дни жизни моего друга. Однако зачем вам слушать мою вольную интерпретацию, ежели я могу просто зачитать вслух нужные фрагменты? Тогда вы узнаете все подробности из первых уст, а мне гарантированно удастся избежать обвинений в намеренном искажении фактов. Возражений нет? Хорошо, приступим. Кхм-кхм…