Страница 4 из 12
Даже самая творческая женщина (если, конечно, она женщина, в том понимании, которое было испокон веков, а не в свете новомодных веяний), если у нее есть семья, не может позволить себе превратиться в исключительно творческую личность, и холить и лелеять свой талант двадцать четыре часа в сутки. У нее те самые детские носы, горшки, кастрюли. Все те, кого она приручила, и за кого теперь, соответственно в ответе).
«Агата Кристи (1890–1976), уже издав десяток книг, в анкетной строке «род занятий» указывала – «домохозяйка». Она работала урывками, не имея ни отдельного кабинета, ни даже письменного стола. Писала в спальне за умывальным столиком или могла примоститься за обеденным столом в перерывах между приемами пищи. «Мне бывало немного неловко идти писать»…
… Джейн Остин жила с матерью, сестрой, подругой и тремя слугами. У нее никогда не было возможности уединиться. Джейн приходилось работать в семейной гостиной, где ей в любой момент могли помешать. Писала она на маленьких клочках бумаги, и как только раздавался скрип двери, предупреждавший ее о посетителе, она успевала спрятать записки и достать корзинку с рукоделием. Позже сестра Джейн Кассандра взяла на себя заботы о ведении хозяйства. Благодарная Джейн писала: «Не представляю, как можно сочинять, когда в голове вертятся бараньи котлеты и ревень» («Как творили свои шедевры известные писатели» ucrezi.ru июль 2018)
Это у нее, у Остин, еще детей не было. Котлеты и ревень хотя бы не задают вопросы, произнося их со скоростью триста штук в минуту, не проливают чай и не посыпают крошками печенья раскрытый ноутбук с очередной рукописью. А Агата Кристи! Которой было неловко садиться писать, потому, что суп нужно сварить, носки заштопать и обеспечить домочадцам удобство и комфорт. Вот хоть одному представителю мужского пола было хоть раз неловко заняться тем, что ему нравится и чем ему очень хочется заниматься?! «Мне как-то неловко писать, рисовать, рубиться в танки, пить пиво с друзьями, валяться на диване… (нужное подчеркнуть). Нужно, наверное, сначала покосившуюся полку починить, пройтись с пылесосом, газон постричь, детям сказку почитать…» Ха!!! Как бы не так. Даже в голову бы не пришло. И не потому, что мужчины плохие или безответственные. Просто они другие. И мыслят, соответственно, по-другому. И творят по-другому. Для них существует цель, и «распыляться» на какие-то малозначимые, с их точки зрения. дела на пути к этой цели они не могут. Их это выводит из равновесия, сбивает настрой и создает ощущение дискомфорта. Тонкая душевная организация и гораздо менее устойчивая к стрессам психика. Мужчины могут писать статьи и даже целые книги на поле боя, могут проводить сложнейшие хирургические операции в полевых условиях. Но они не могут «разбрасываться по мелочам», отвлекаться на бытовуху.
Когда я писала «Свою волну», у нас в семье случился финансовый кризис. И я пошла работать оператором в почтовое отделение, потому что мне подходил график работы. Днем я была мамой и хранительницей очага, две ночи работала, потом две ночи была дома. И так без праздников и каких-то дополнительных выходных. Все четко – две ночи через две. На самом деле, работать по ночам оказалось очень тяжело. Днем поспать, так как я мама и эта самая хранительница, удавалось не так долго, как хотелось бы и как того требовал организм. А тут еще и старшая дочь временно поселилась у нас, так как тоже готовилась стать мамой, а меня, соответственно, сделать еще и бабушкой. Её мужа, окончившего военную академию, как раз только-только распределили в Забайкалье и, естественно, решено было, что счастливое событие появления на свет нового члена семьи, должно произойти не где-то там, в далекой неизвестности и неустроенности, а в родной, и чего уж там, более цивилизованной и приспособленной в этом плане Москве.
В общем, жизнь била ключом. Я постоянно пребывала в состоянии легкой прострации. В рабочие смены я ныряла физиономией в корреспонденцию и спустя пару-тройку часов в ужасе подскакивала, понимая, что проспала драгоценное время, необходимое чтобы успеть сделать работу. «Почтальон всегда звонит дважды» – в моем случае, не почтальон, а почтальоны, приходили к шести утра, и не только звонили и дважды, и трижды, а до тех пор, пока не откроешь, так еще и ожидали, что к их приходу все должно быть внесено в компьютер и разложено по местам. И это было моим маленьким персональным кошмаром – успеть все пока не рассвело).
Каким-то образом, даже самой теперь кажется удивительно и невероятно, я в это время еще и книгу писала. Как я ее только не писала. На коленке, в электричке, по дороге на работу. На работе, когда появлялось свободное время, в ожидании ночной машины, доставляющей очередную тонну почту. Дома, во время приготовления супа, между помешиваниями, добавлением нужных ингредиентов и готовностью приготовляемого блюда. Нерабочими ночами, когда шумное суетливое и многочисленное, уже успевшее пополниться семейство засыпало, и наступала долгожданная тишина. И ведь ничего, написала, в конце концов.
Так, что женщины существа, более приспособленные к жизни в целом, и в том числе и к творчеству, в частности. Кто бы что ни говорил).
Авторские права
Бывают дни, когда ничего особенного и важного не происходит. И таких дней в нашей жизни достаточно много. Но, порой, случаются дни «насыщенные», заполненные чем-то, новым, важным, интересным, а то и необычным и совершенно неожиданным.
Именно такой день случился недавно у меня.
Во время поиска подходящего материала для обложки новой книги, в процессе написания которой я пока только пребываю, натолкнулась на, выложенную на фейсбуке фотографию картины. Картина, что называется, меня сразила яркой индивидуальностью исполнения, какой-то необычайной легкостью, воздушностью, и в то же время, глубоким смыслом, какой-то духовностью. Художник из Польши потряс мое воображение, заворожил и раз и навсегда превратил в восторженную почитательницу его необычайного таланта. Имя не назову, далее станет понятно почему. Пребывая в состоянии охватившего меня восторга, ввела имя в поисковике и с радостью обнаружила персональный сайт художника. Работы, представленные на сайте были прекрасны. Все, без исключения. И тут я увидела ее, картину, которая просто идеально подходила мне для моей обложки. Недолго думая, написала письмо потрясшему мое воображение живописцу, с просьбой разрешить использовать его картину для моей новой книги. Рассыпалась в самых искренних комплиментах о его таланте. Несколько дней проверяла почту, ну а потом решила, что ничего не ответит мне поляк. Может он и не читает сообщений с сайта. Творит, времени нет. А, может, просто не интересно то о чем я спрашивала и не охота отвечать. И я уже и сама думать забыла о своем письме, когда пришел ответ. Не от самого творца, а от его агента. Письмо было длинное, но суть его сводилась к тому, что они очень рады, что я обратилась с просьбой использовать для своей книги данное изображение, и да, конечно, я могу его использовать, но!!! Но!!! Все должно быть юридически оформлено. Да, ради бога, еще примерно целых две секунды думала я, пока не добралась до пункта во сколько мне это международное, по всем правилам юридически оформленное сотрудничество обойдется. Возможно, они не совсем правильно прочитали мое имя и фамилию. К примеру, из-за неточности перевода, им показалось, что я, пусть даже и Татьяна, но не Василевская, а, скажем, Устинова. Ну или вообще не Татьяна, а Дарья, причем Донцова. Но, так или иначе, не взирая на имена, поляки хотели получить за данное ими согласие несколько сотен евро. Кстати, почему не злотых?! Что за пренебрежение национальной валютой.