Страница 26 из 112
Я понял, что скучаю по своему поселению. По сестре, друзья и прочим людям, которые меня там окружали, пусть они и не совсем люди (это даже хорошо, как я теперь считал). Но знал, что попаду туда не скоро. Однако вернуться должен! А если Мираша не ошиблась, то и всех спасти. Обязательно.
Душу грела лишь одна мысль: «Я скоро стану огоньком!».
Чем бы мне это ни грозило.
А после… разберусь.
Я так и простоял у окна до сигнала к ужину.
Как только раздался знакомый громкий звук, Двадцатая поспешила в свою комнату (думаю, за штанами). Мы с Гором поплелись к ведущей на первый этаж лестнице.
На построение явились хмурыми, задумчивыми.
Вар Брен известил нас о том, что сразу после ужина поведет на ритуал пятерых бойцов (по одному из комнаты). Остальных эта участь постигнет завтра. Двадцатая говорила, что первое время за инициированным огоньком нужно присматривать. Потому жильцы комнат пройдут ритуал в разное время.
О Первом я вспомнил уже в столовой. Выглядел он нормально. Обрел привычный для себя цвет лица; когда шевелил руками, от боли не морщился. Но сам не ел. Седьмая поменялась местами с Третьим. Помогала здоровяку, кормила его с ложки. Не знаю, по собственному желанию она это делала, или ей приказал вар Брен. Во всяком случае, несчастной она не выглядела.
После ужина наш отряд вернулся обратно в корпус. Многие задержались внизу, чтобы поглазеть на то, как уводят на инициацию первых счастливчиков. Четверых мужчин и Седьмую. Подбадривали их, желали удачи. Я видел, как к Седьмой подошел Первый, буркнул что-то ободряющее. Та его обняла. Шмыгнула носом.
Мы с Гором и Двадцатой не стали наблюдать за проводами, побрели на свой этаж. Я не смог заставить себя поздравлять людей с предстоящим ритуалом. Врать им, что всё будет хорошо, тоже не хотел — после рассказов соседки в этом не уверен.
Двадцатая пошла к себе.
В столовой она держалась рядом со мной. Мужчины посматривали на нее с любопытством, оценивающе. Потом косились на меня, что-то прикидывали в уме, уделяли толику внимания Первому, мрачнели и от еды больше не отвлекались.
Я проводил Двадцатую взглядом, увидел, как та прикрыла дверь, зашёл в свою комнату.
Пока открывал ставни, Гор завалился на кровать. Повернулся лицом к стене. Похоже, его настроение сейчас для болтовни не годилось.
Я не обиделся. Снял одежду и тоже улегся на тюфяк. Положил руки за голову и стал смотреть за окно. На подсвеченный закатом клочок неба.
Первый день в лагере огоньков (так назвал это место вар Брен) принес мне массу впечатлений. Да и Двадцатая подбросила информацию для размышления. Все это следовало переварить (одно из словечек, которое любил использовать отец).
Соседская дверь скрипнула, когда я уже задремал.
Услышал шаги.
Комнату освещал только призрачный свет из-за окна. Но я и без него прекрасно видел в темноте. И сразу понял, кто вошел к нам в комнату.
И почувствовал её запах.
Двадцатая.
Она подошла к моей кровати. Остановилась.
Её теплая ладошка прикоснулась к моему плечу.
— Что случилось? — спросил я.
— Ничего. Хочу провести эту ночь с тобой, Вжик. Можно?
Ладонь женщины скользнула по моей груди, по животу…
У меня пересохло во рту. Я сказал первое, что пришло на ум:
— Мы здесь не одни.
Двадцатая улыбнулась. Спросила:
— Гор, ты спишь?
— Сплю.
— Вот видишь? Он спит. Не обращай на него внимание.
Женщина сняла халат, бросила его поверх моей одежды.
— Не переживай, Вжик, — сказала она. — Все, что я буду делать этой ночью, тебе понравится.