Территория

Старший отдыхающей караульной смены, судя по странным цветастым нашивкам и шевронам – офицер экологической гвардии Лабрадора, оказался человеком опытным. По тому как пропало электричество и выгорели электроприборы, он понял, что применен модулируемый электромагнитный импульс. Отсутствие реакции охраны периметра объяснялось именно этим. Ее бойцы просто застряли в бронированных башнях, когда электронные замки дверей заблокировались в положении «закрыто». По той же причине не сработали автоматические турели, оснащенные реагирующей на движение термооптикой. Из его слов вообще выходило, что охрана объекта вела себя довольно расслабленно. Особенно в жестких метеоусловиях. Алеутов с Баффиновой Земли можно было не опасаться. Они в снежный буран сидели по норам. Надо было быть полным самоубийцей, чтобы в такую погоду без навигационных приборов на оленях отправиться за сотню километров и попытаться штурмовать хорошо укрепленную лабораторию.

Такая ситуация Фролова полностью устраивала, но она могла в любой момент измениться, если охранникам в башнях каким-то образом удастся открыть замки. Поэтому надо было действовать быстро.

Пока Фролов опрашивал охранников, вернулся Лекс из лабораторий.

– Мне нужен доступ к заблокированным отсекам с биореакторами, – сообщил он командиру. – Надо узнать, кто у ученых старший.

– Замки заблокированы электромагнитным импульсом, – ответил тот. – Их, скорее всего, уже не открыть.

– Может все-таки есть способ. Спроси, кто у них старший по науке.

Руководителем исследований оказался доктор Дорси, седой полноватый старичок с колючими неприветливыми глазами.

– Судя по вашему виду, наглым действиям и акценту, вы русские и прибыли с Территории, – с вызовом вздернув подбородок, заявил он. – Позвольте спросить, чем мы обязаны такому хамскому вторжению.

– У нас есть информация, что вы здесь проводите эксперименты по генетическому модифицированию человека, используя технологию эктогенеза, – в тон ему ответил Лекс. – Вы должны знать, что подобные эксперименты запрещены решением Совета безопасности ООН от 2034 года и международной конвенцией.

– Вы, вообще, о чем говорите, молодой человек? – смерил его презрительным взглядом ученый. – Где вы сейчас наблюдаете ООН? Где вы видели Совет Безопасности? Какое вы имеете право указывать нам, что делать. Пятьдесят лет назад вы угробили планету, затем стянули ресурсы со всего мира к себе в Территорию и сейчас жируете на единственном крупном, пригодном для жизни клочке земли. Вы обрекли остальное человечество на гибель, а тех, кто выжил, на жалкое прозябание в нищете в Пустошах. У вас нет никакого права указывать, как нам жить в Лабрадоре и какие исследования проводить.

– Я не могу его пробить по нейрочипу, – тихо сказал капитану Лекс, пока Дорси толкал свою гневную речь.

– Здесь нет поддерживающего сигнала. Доступ будет только с «Ясеня» через спутник связи. И то при такой погоде я не уверен. Судя по всему, это охренеть какой важный перец, – ответил тот и обратился к ученому. – Послушайте, профессор. Давайте не будем вступать в дискуссии. Мы здесь и сделаем порученную нам работу. Мне нужна научная и технологическая документация по исследованиям и образцы биоматериалов. Мы в любом случае их получим. Если вы не откроете секции с биореакторами, мы просто взорвем двери. Если вы не будете сотрудничать, мы применим силу. Если вы окажете сопротивление, мы откроем огонь на поражение. Так что предлагаю не обострять ситуацию. Немедленно вскройте лаборатории. Мы возьмем образцы и уйдем. До сих пор здесь не погибло ни одного человека. Мне бы не хотелось открывать счет.

– Вы действуете варварскими методами, – глаза Дорси гневно сверкнули в свете установленных спецназовцами в столовой ламп. – Здесь все свидетели. Чтобы избежать жертв, я подчиняюсь грубому насилию. Прошу начальника охраны занести это в журнал.

– Вот и прекрасно, – облегченно выдохнул Лекс, которого не на шутку напугала решительность Фролова. – Не будем терять времени.

В лабораторном блоке было четыре секции с биореакторами. Все имели скрытые аварийные механические запоры, позволявшие открыть толстые двери из бронированного стекла. Один был пуст. В двух находились человеческие эмбрионы в искусственных плацентарных мешках. В третьем лежала девушка, к которой были подведены трубки системы поддержания жизни.

– Боже, это правда, – выдохнул Лекс, рассматривая молодое обнаженное тело, покрытое гелеобразным дезинфицирующим биораствором.

– А вы думали, мы здесь опустились в каменный век? – с вызовом спросил Дорси. – Мы создаем нового человека, который сможет восстановить планету и построить на ней справедливое общество.

– У вас есть готовые образцы ДНК, которые я бы мог забрать с собой?

– Все в вашем распоряжении. Вы просили открыть двери. Я открыл. Я вынужден был подчиниться насилию. Теперь делайте, что хотите. Без электронной картотеки я не знаю, что где стоит. А электричества по вашей вине нет, – доктор развел руками, давая понять, что из лаборатории можно забирать любые материалы.

– Хорошо, – Лекс на секунду задумался и повернулся к стоящему рядом спецназовцу. – Чтобы не тратить время на поиски, несите сюда криоконтейнеры. Мы забираем два эмбриона. А у этого… У этой… Короче, а у нее я возьму образец ДНК сам.

– Вынимая эмбрионы из плацентарного мешка, вы обрекаете их на смерть, – с ехидной ухмылкой проговорил доктор. – Вам не жалко? Где же ваш гуманизм? Где сострадание?

– Перестаньте паясничать, – осадил его Лекс, – относитесь к этому, как к прерыванию нежелательной беременности. Мы даже не знаем, можно ли считать их людьми. Но, поверьте, выясним. У нас будут реальные образцы и блоки памяти с суперкомпьютера.

– Желаю удачи, – хитро сощурил глаза Дорси. – Только вы ничего там не найдете. Вся важная информация здесь, – он красноречиво постучал себя пальцем по лбу.

В следующие десять минут Лекс извлек из плацентарных мешков и поместил в криоконтейнеры эмбрионы. Затем использовал несколько шприцев, чтобы взять образцы ДНК у девушки, и поместил их туда же. После этого вернулся в столовую к Фролову.

– Время. Время. Мы уже висим здесь почти полчаса, – нетерпеливо постучал тот по щитку шлема в месте, где на него были спроецированы часы. – Ты получил то, что надо?

– Да. Взял, что можно. Думаю, этого будет достаточно.

– Бот, я нихрена не разбираюсь в науке, – капитан понизил голос, хотя общались они на общем канале группы. – Но я по тактическому каналу наблюдал за твоим разговором в блоке биореакторов с этим ученым-сектантом. Там, где девчонка голая лежит. Помнишь, он сказал, что основное у него в башке и вы нихрена ни в чем сами не разберетесь. Хочешь совет? Надо брать этого маньяка с собой. Если они продвинулись так далеко, что смогли вырастить в пробирке девушку, то это конкретный прорыв. Здесь Академии потребуется максимум инфы.

– Забрать Дорси с собой? – удивился Лекс. – Он ведь не пойдет. Да и инструкций у нас на похищение людей нет.

– Еще как пойдет. Только кивни мне, что даешь добро. А насчет инструкций не парься – сойдет за биообразец.

– А ведь ты прав, Кэп, если мы притащим его с собой, он вольно или невольно нам все расскажет.

– И я о том же. Он ведущий ученый по теме. Мне это сказал начальник охраны. С ним будет гораздо проще во всем разобраться.

– Хорошо. Будем считать его образцом, – согласно кивнул Лекс.

Через минуту доктора Дорси вывели в коридор. Там один из спецназовцев, не говоря ни слова, сделал ему в шею инъекцию парализатора. Обмякшее тело ученого запаковали в похожий на толстый спальник термочехол и положили на коляску. Затем спецназовцы, чтобы нейтрализовать персонал и охрану на время эвакуации, установили в столовой несколько реагирующих на движение зарядов, оснащенных взрывателями с отключающим таймером, настроенным на полчаса. Они сообщили, что никому нельзя в течение этого срока подходить к выходам, иначе будет взрыв и помещение накроет веер осколков. После этого все без приключений покинули здание, погрузили на салазки свою добычу и через дыры в стене добрались до стоящих за ней снегоходов, благодаря высшие силы и тех, кто придумал ЭМИ, что замки сторожевых башен так и не открылись и не пришлось никого убивать.