Страница 4 из 15
Вот открывается дверь несколькими этажами ниже. В нее старается бесшумно ввалиться пьяненькая, еще совсем тоже юная, но уже весьма опытная Света. Наступила на кота. Бося, стратегически ошибочно решивший, что сейчас его покормят, если он как можно больше будет наматывать круги и наглаживать собой ноги хозяйки, не столько от боли, сколько от испуга резко заорал и метнулся, сшибая все на своем пути, по коридору в комнату. Разбудила подругу, с которой с недавнего времени решили снимать эту квартиру, чтобы иметь возможность не жить с мамами. Впрочем, это не мешает мамам с завидной регулярностью передавать девушкам продукты и прочие полезности, а девушкам – звонить им по нескольку раз в день и рассказывать, как этот самый день прошел. Такая вот она, взрослая жизнь. А утром на работу… Проснувшаяся подруга сейчас будет сильно ругаться. А завтра ее мама будет заботливо давать ей правильные советы, как пережить этот стресс. Но это уже неинтересно, всем понятно, что лучше бы Маша жила дома и не занималась всякой ерундой, а тем более не связывалась с этой непутевой Светой, которая ее до добра не доведет. Мама ж не знает, что маша вчера пришла домой еще с большим шумом, сегодня весь день на работе страдала от жуткого похмелья и только под вечер, приняв пару бутылок пива и расслабившись в душе, смогла почувствовать себя «вполне даже ничего» девушкой.
Самолет летит. Там сейчас почти все пассажиры мирно спят. А один молодой человек не может уснуть, он летит к любимой. Не видел ее больше года, он – моряк. А сейчас их танкер встал на ремонт в одной из больших корейских верфей, и часть команды распущена. Как же у него тоже путаются мысли. Он и волнуется, что она его совсем забыла, и радуется, что сделает сюрприз. Лететь еще часов восемь, потом пересадка и снова долгий перелет. Я даже знать не хочу, куда именно ему лететь, но чувствую, как сильно у него затекают ноги при одной мысли, сколько еще лететь. Только чтобы отвлечься, он уже в третий раз посмотрел все фотки и немного пофантазировал, вспоминал прошлый их совместный отпуск, который они провели вместе в горах. В уютной деревянной хижине с огромными оленьими рогами над камином. Какая же банальщина, тогда подумали они. Далеки от охоты, и им не понять ценность данного трофея. А вот кровать была вполне уютной, очень большой и мягкой. Свежее белье и мансардное окно прямо в крыше над изголовьем позволяло насладиться прекрасным видом облаков и заснеженных вершин соседних гор-исполинов, не вставая с кровати. А дальше все его воспоминания налетают одно на другое, сталкиваются, и порой невозможно отличить, разные это воспоминания или один прекрасный день, из тех, что никогда не хочется, чтобы заканчивались.
Как хорошо, что я взял кофту, это та, что купил на прошлой неделе, думал, она мне реально сегодня будет нужна, но не хотел надевать ее просто так. Почему же она не пришла…
4. Пыльный омут
Это было давно, тогда, в прошлом – если Ты все еще воспринимаешь время линейно. Он только пришел на работу. Плюхнулся на стул, который жалобно скрипнул под его натиском, но устоял. Покосившиеся колесики очень осложняли подсаживание за стол, но нового стула тут ему точно не видать. Лишь одно упоминание при директоре о необходимости вложения в отдел денежных средств ввергали последнего в плохо объяснимое состояние, граничащее между сильнейшей нервозностью и апатией. Сразу появлялись неотложные дела или телефонные звонки, и нужно было подойти к нему с этим вопросом позже, еще позже. Подкатившись наконец к монитору, он долго думал, нужно ли включать компьютер, чтобы рабочий день начал обратный отсчет. Оказалось, что совсем необязательно его включать – большая и круглая кнопка на пошарканном системном блоке, стоявшем на полу, никак не влияла на начало работы. День начался, и отщипнулся даже совсем небольшой его кусочек. Он прилег на стол, подложив под голову скрещенные руки и небольшую стопку бумаг, которую просто поленился убрать. Но не спал, это был лишь способ быть в себе и не видеть окружающий его мир, чтобы не мыслить о чем то, что творится снаружи. Осталось семь с половиной часов.
Бывало у тебя так, что, когда очень ждешь, время начинает тянуться медленней? Конечно, бывало, такое со всеми случалось. Словно желе, неохотно стекающее между пальцев, скользкое и противное, но как только ты начинаешь думать о том, что было бы очень круто, чтобы оно быстрей стекло уже наконец, желе замирает и словно никуда не собиралось стекать, тем самым причиняя еще больший дискомфорт. А что, если не время медленно стекает по захватившей тебя своими цепкими лапами реальности, а просто мысли в такие моменты особенно быстры, ибо их не притормаживает желание продлить тот и иной момент. Мысли мчатся с удивительной скоростью, сквозь тебя, поперек и вдоль тебя. Пронзают тебя и наматываются друг на друга, словно пленка в старом магнитофоне, не успевающая так быстро наматываться на бобину. Они собираются в комок и давят. И ты не можешь их уловить и сфокусироваться, однако понимаешь: одна, другая, третья – да сколько можно-то уже?! Как медленно тянется время, я уже столько всего успел передумать за столь короткий момент, и сколько же еще придется подумать, чтобы все прошло уже наконец. В тот день он подумал, что нужно лишь не впускать в свою голову внешний мир, тогда и те дикие необузданные мысли не появятся и не будут проноситься в нем, пытаясь захватить его в свой водоворот и не давая сосредоточиться. Не получилось.
Ему же еще нужно сделать вид, что он на работе работает работу. Сейчас можно попробовать просто перекладывать бумаги из одной стопки в другую. А если найдется испорченная или ненужная ведомость, то ее можно выбросить, и тогда люди смогут подумать, что он наводит порядок в документации. Это он сейчас сам себя обманывает, полфирмы знает, что вся документация, хранившаяся у них в отделе, никогда и никому больше не понадобится. Да и в отдел за три дня мог никто и не заглянуть ни разу. Ох и зря же он не позавтракал и не взял с собой никакой перекус. Теперь в обед придется идти в столовую в здании напротив. Там действительно вкусно кормят и цены вполне демократичные. Уж всяко дешевле, чем готовить дома для себя одного. Он любил готовить, только ненавидел выбрасывать продукты, а сложно приготовить на одного, например, салат, куда девать оставшиеся полпомидора? Но сейчас не об этом, он не хотел в столовую, потому что нужно будет видеть всех этих людей, менеджеров, продажников, искренне считающих себя лучше и важней всех остальных только потому, что смогли перевыполнить план. А главное, он не хотел беседовать с Ней.
– Тёма, ну камон, ты хоть компьютер включи, потом опять скажут, что наш отдел валяет дурака, а мне позарез в этом месяце нужна премия, у моего день рождения, надо хоть подарок купить. Я прямо разрываюсь между геймерской клавиатурой и наушниками. Кстати, а что бы ты выбрал?
– Все что угодно, только не твоего друга, – шепнул он себе под нос и все же нажал кнопку включения. Компьютер отозвался гулкими вибрациями по всей комнате, как бы предупреждая, что настроение у него не очень и сейчас загружаться и все открывать он будет очень медленно и со скрипом. А того гляди и вовсе перестанет функционировать, потому лучше чаще нажимай кнопку сохранения.
– Да я понимаю, но ты просто плохо его знаешь. Его многие поначалу недолюбливают, – не унималась она. – Пошли выпьем кофе?
– Не хочу я ни знать его лучше, ни кофе пить, раз уж заставила меня включить работу, чтобы дали премию, давай постараемся и все это разгребем. Я бы тоже не отказался сейчас от небольшой прибавки, в карманах совсем голяк.
– Хочешь, одолжу?
– Нет, спасибо.
– Слушай, ну мы с тобой не первый год вместе работам, уже совсем не чужие люди, – не унималась она, – что ты щетинишься так?
– На самом деле искренне надеюсь, что мы вместе последний год работаем.
Да, сейчас Тебе легко подумать: «Ну и козел», но они правда знают друг друга очень хорошо, и ему очень многое прощается от нее. Он все это не со зла, не принимай это за чистую монету, дальше все будет понятно лучше. Хотя она сама не понимала, за что она терпит такое к себе отношение порой. Но считала себя очень близкой Артёму и из кожи вон лезла, чтобы ему помочь. Многое этим портила, но с этим уже ничего не поделаешь. И еще: скоро Ты привыкнешь к Тёме, и эти комментарии к читателю пропадут из повествования. Ты наконец останешься наедине с ним и его историей.