Страница 4 из 10
Тишина, никто не отвечает. Выдыхаю, разворачиваюсь, чтобы сесть в машину и благополучно убраться из этого места.
Совершенно неожиданно из небольшого проёма между гаражами мне наперерез выходит мужчина неопределённого возраста. Невысокий, в серой дутой куртке и натянутой по самые глаза шапке. Меня охватывает легкой паникой. Сердце колотится, ладони потеют. Мужчина не просто проходит мимо, он целенаправленно надвигается на меня. Руки в карманах, взгляд исподлобья. Кидаюсь в сторону, чтобы обойти мужчину…
– А-а-а-а-а! – вскрикиваю, когда меня хватают за куртку и дергают на себя. Адреналин выбрасывается в кровь мгновенно, охватывает ужасом. – Да что вы делаете?! Отпустите! – кричу во все горло. Мужчина молчит и целенаправленно тащит меня к одному из гаражей. Упираюсь, ломая каблуки на сапогах. – Помогите! – дёргаюсь, попадая локтем ему в грудь.
– Тварь! – зло выдает он и уже хватает меня за волосы. Больно, слезы накатывают. Дышать трудно. Мамочка… Говорил мне Денис: «Ася, всегда носи в кармане шокер. Никогда не знаешь, когда он может пригодиться». Но нет же, он так и валяется в тумбе прихожей.
Дура.
Ключи!
Засовываю руку в карман, изворачиваюсь и пытаюсь воткнуть самый большой ключ в лицо мужчине. Но не тут-то было. Мне выворачивают руку за спину так, что я почти сгибаюсь пополам, но продолжаю сжимать ключи, словно это моя последняя надежда.
– Больно! – кажется, что вывернули сустав. Слезы боли застилают глаза.
– Пошли!
Глава 3
Ася
Крови не так много, но вид рваной раны с кусками мяса вызывает тошноту и головокружение. Дышу глубже. У него такая темная, багровая кровь… Рана на правом плече – мужчине явно неудобно оказывать себе помощь. Да и сил у него все меньше и меньше.
– Давай, красивая, побудь медсестрой.
«Ладно! Ладно!» – уговариваю сама себя, я не хочу, чтобы он умер, по крайней мере, не в моей квартире.
– Что делать? – в панике спрашиваю я. – Почему нельзя вызвать скорую?
– Потому что… – откидывает голову на спинку дивана, дышит, словно каждое слово дается с трудом. В порыве паники высыпаю содержимое аптечки в кресло.
– Перекиси нет, только спирт и зелёнка.
– Давай спирт. Лей, – его голос становится тише, уже не такой требовательный и властный. Плохой знак. Быстро сворачиваю крышку бутылочки, подношу ее к ране, лью струйкой. Мужчина втягивает воздух, а я зажмуриваюсь от вида раны и понимания, как это сейчас больно. Руки дрожат. Вздрагиваю, когда на моем запястье сжимается его рука. Мужчина фиксирует мою ладонь, чтобы спирт лился на рану.
– Сука! – рычит от боли и резко отшвыривает мою руку с бутылочкой. Да, похоже, умрет он нескоро. Силы еще много. – Сделай тампон, наложи на рану и перебинтуй.
Хватает воздух, покрываясь капельками пота. Сама еле дышу, пытаясь унять дрожь. Делаю из бинта тампон, аккуратно прикладываю его к ране. По-хорошему здесь нужно зашивать. Кровь еще сочится. Чтобы перебинтовать, мне приходится забраться коленками на диван.
– Туже затягивай, – хрипит мужчина. Затягиваю. – Еще туже! – нервно выдает он. Злюсь и дёргаю со всей силы.
– Бл*ть! – ругается, морщится. Ну хотел же туже! Справляюсь, слезая с дивана. – Анальгетики есть?
– Есть! Были… – раскидываю по креслу медикаменты, отыскивая обезболивающее. Нахожу. Бегу на кухню, хватаю бутылку воды, возвращаюсь. Протягиваю мужчине пару таблеток.
– Ещё, – требует он. Выдавливаю еще одну таблетку. – Еще! – агрессивно просит он. Выдавливаю еще. Закидывает в рот, берет бутылку, обильно запивает. – Чаю сладкого мне сделай! – распоряжается так, словно я прислуга. Закатываю глаза, сжимаю губы, молча собирая в коробку лекарства. Краем глаза замечаю, как мужчина вынимает из кармана брюк мой телефон и внаглую в нем ковыряется. Говорил мне Денис установить пароль. Но нет же, я ничего не скрываю.
Мужчина набирает чей-то номер и подносит телефон к уху. Уношу коробку на кухню, включаю электрический чайник, а сама вся во внимании, прислушиваюсь. Но мужчина говорит настолько тихо и медленно, что я ничего не разбираю.
Возвращаюсь в гостиную. Огромное тело с голым торсом уже лежит на диване и глубоко дышит с закрытыми глазами.
– Может, вы вернете мне телефон? – требую я.
– Нет, – спокойно отвечает он.
– Это мой телефон! – моему возмущению нет предела. – Отдайте немедленно! – хочется топнуть ногой от отчаянья. Мужчина открывает глаза, поворачивает голову в мою сторону. Взгляд у него чёрный, как бездна. Пугающая, бесконечная пропасть. Сглатываю. Отворачиваюсь. Поднимаю с пола его окровавленную рубашку, пальто и вылетаю из комнаты.
Завариваю чай в большую кружку. Вот почему у меня нет какого-нибудь снотворного? Подсыпала бы в чай и отобрала бы свой телефон. С досадой закидываю в чашку три ложки сахара, мешаю.
Приношу чай моему спасителю и бандиту. Может, он вообще какой-нибудь террорист. Докажи потом, что я непричастна. А что, похож. Явно не славянин и даже не гражданин из ближнего зарубежья. Такой большой, сильный, наглый, властный и высокомерный. Дышит уже размеренно, словно спит. На груди толстая цепочка с крестиком. Христианин? Неожиданно. На руке часы на широком кожаном ремешке и еще пара кожаных браслетов. Печатка на указательном пальце. Дышит глубоко, размеренно, словно спит. Ставлю чай на журнальный столик, разворачиваюсь, чтобы уйти, но замираю, когда в дверь стучат.
– Открой, это ко мне, – хрипло произносит мужчина. Замечательно! К нему пришли. Ничего что это мой дом? – Открой! – настаивает, пока я зависаю, и выкладывает на стол ключи. Хотя, с другой стороны, может, его заберут.
Срываюсь с места и несусь к двери. Заглядываю в глазок. Там немолодой седовласый мужчина. Солидный такой. Ладно, не все так страшно. Открываю. В руках у мужчины чемоданчик, похожий на тот, с которым приезжает скорая помощь.
– Добрый вечер, я пройду? – спрашивает у меня мужчина. Раскрываю дверь шире, пропуская его, а следом за ним откуда ни возьмись появляются еще двое. Один высокий, непроницаемый, страшный и бородатый. Второй низкий, сбитый, посимпатичнее первого, ухмыляется мне, осматривая сальными глазками, дёргает дверь, вырывая ее из моих рук, и запирается, снова отбирая ключи.
– Конечно, проходите. И разуваться не надо! – кричу им вслед. Залетаю в спальню, закрываюсь там. Бадди кидается ко мне и ложится в ноги. Сползаю рядом с ним по стене, глажу пса, прислушиваясь к разговору. Отсюда немного слышно, дверь у нас неизолированная. Обрывками, но можно разобрать слова.
– Вам повезло, что пуля не застряла… Зашивать нужно и курс антибиотиков. Я выпишу…
– Барон… наш косяк… не успели…
– Барон, мы головы положим за тебя, ты же знаешь… Всех натянем…
– Есть информация, что это Арон-псих мстит за бабу свою и за брата… – голоса у них такие виноватые, скулят, как побитые псы, оправдываются.
– Можем прямо сейчас войну развязать. Повод оху*нный.
– Пасти закрыли. Народные мстители, – огрызается на них мой «гость».
Барон, Арон, войны, пули.
Точно бандиты.
Вот за что это все мне?
Откидываю голову назад, бьюсь затылком о стену.
– Тихо сидите. Пустите слух о моем исчезновении. Тачку не трогайте, пусть менты ее найдут, – командным голосом распоряжается Барон.
Барон…
Мамочка…
Мне нужно в полицию или к дяде Ване. Одна я эту задачу не решу. Мне страшно.
Они так долго разговаривают, расхаживая по моей квартире, а я молюсь только об одном: чтобы ушли.
Не хочу выходить, меня все равно никто не воспринимает всерьез. Снимаю с себя одежду, только сейчас начиная чувствовать тело. Рука, которую выкручивал мужик возле гаражей, ноет. Кожа головы тоже. Мне повыдирали волосы. Адреналин отпускает, и начинает знобить, накатывает слабость. Кутаюсь в халат, хлопаю по кровати, подзывая к себе Бадди, накрываю пса одеялом, обнимаю и закрываю глаза. Хочу уснуть, а когда проснусь, пусть все исчезнет.