Страница 3 из 5
Снова – ледяная равнина и только буер подпрыгивает на мелких наледях, лавирует среди препятствий. Снежная позёмка в лицо буеристу, который, прижмурив глаза, вглядывается во тьму.
Привычный глаз опытного спортсмена выхватывает из общего мрака и снега некое шевеление. Он притормаживает ногами, останавливается, сворачивает парус, поднимается с сиденья, двинув специальным рычагом, укладывает мачту на площадку буера. Взяв в руки автомат, ложится на лёд, начинает двигаться по-пластунски в сторону непонятных звуков и движения. Через некоторое время останавливается, прислушивается.
Освещённые Луной по озеру ходят люди в серой немецкой форме. Рядом на льду – ящики. Несколько человек в отдалении друг от друга сверлят бурами лунки. Время от времени они вытаскивает буры, произносит: Fertig! Тогда двое с топорами подходят к ним и расширяют полынью.
Затем другие двое цепляют ящик верёвкой и бережно, на манер саней, тянут к полынье. Топорами сбивают крышку и аккуратно опускают открытый ящик в прорубь. Тот медленно уходит под воду, «отсалютовав» рогатой противолодочной миной.
Василий, подняв голову, смотрит на это действо, сверяется с очертаниями берегов, чтобы запомнить ориентиры. Потом, словно в обратной перемотке киноплёнки, отползает назад, к буеру. Не поднимаясь, ставит мачту, откатывает буер дальше от места минирования. Только тогда садится на место и разворачивает парус.
Буер мчится, уходя «в точку».
Василий «паркуется» на берегу неподалёку от штаба. На окрики часовых отвечает: «Мичман Демарин из разведотряда ОВР с донесением в штаб». Его пропускают.
Войдя в штаб, где находится только каперанг Птохов, прикладывает руку к голове:
– Разрешите доложить?!
– Что там у тебя?
– В результате одиночного рейда по озеру в районе мыса Заячий обнаружены немецкие сапёры. Ими заминирована акватория по судоходной трассе вдоль укреплённого берега.
– Покажи на карте.
Демарин быстро подходит к столу, склоняется над картой. Берёт карандаш, уверенно обозначает места минирования.
– Добро… Мы хотели там завтра ледокол пустить с нашими катерами, поколотить немецкую артиллерию по данным языка. Похоже, придётся скорректировать планы.
– Разрешите доложить свои соображения?
– Давай!
– Товарищ капитан первого ранга, фрицы сделали проруби, сейчас уйдут спокойно, но лёд ещё не схватится, будет тонкая наледь, которую легко пробить…., – голос «уходит», мы видим только поодаль энергично беседующих мужчин. Разговор их нам не слышен.
Потом звук возвращается:
– Толково. Выполняйте!
Василий Демарин покидает штабную землянку.
Сцена 7.
По ходам сообщения Демарин быстро передвигается.
В заснеженных окопах обычная обстановка: накаты брёвен, снежные брустверы с пулемётными гнёздами, с подготовленными ложе для винтовок. Кое-где группами и поодиночке находятся военные. Большинство – в морских бушлатах. Кто-то – в общевойсковых шинелях. Встречаются и гражданские в фуфайках, в пальто с лопатами и ломами.
Демарин лавирует между ними, доходит до солдатской землянки, ныряет под брезентовый полог. Со шконки подскакивает юный матрос, прикладывает ладонь к бескозырке: «Вахтенный Костенко…».
– Тссс! – останавливает доклад Демарин.
По краям землянки в два яруса расположены спальные места, занятые спящими бойцами разведроты. Все – в тельняшках.
Он снимает с себя маскхалат, верхнюю одежду. В небольшой землянке тепло, греет самодельная буржуйка, сработанная из пустой бочки.
Оставшись в тельняшке и белых кальсонах, он запрыгивает на свободную койку в углу, без постельного белья.
– Костенко, – тихо окликнул он дежурного, – разбудишь через час. Сначала – меня. Потом – Глушкова, Дмитриева и Волкова.
– Ясно?!
– Так точно, товарищ мичман! – сдавленным шёпотом отрапортовал тот, но Василий этого уже не слышал. Его здоровый храп влился в хор товарищей.
В землянке сумрачно. Только небольшая керосиновая лампа, стоящая на грубо сколоченном столе, даёт небольшой свет. Рядом с ней – раскрытые карманные часы. Стрелки бегут…. Вахтенный заворожено смотрит на эти часы немигающим взглядом. Потом соскакивает, делает несколько шагов в сторону выхода из палатки, там стоит небольшая, 10-литровая, алюминиевая фляга с водой. Он берёт её за ручки с обеих сторон, с трудом, полуволоком подтаскивает к буржуйке. Обняв, кое-как поднимает и ставит сверху. Подкидывает в печь несколько поленьев. Потом снова садится на скамью у стола. Взгляд его падает на длинный нож.
Костенко берёт нож, подходит к ближайшему спящему матросу. Тихо склоняется над ним. Тот мирно сопит. Костенко чуть приседает и достаёт у него из-под койки вещевой мешок. Тут же развязывает его, достаёт квадрат хлеба, полбуханки. Стараясь резать ровно, отрезает кусок с два пальца толщиной. Суёт этот кусок в карман, завязывает вещмешок, кладёт на место под кровать.
Тихо пододвигается к другой постели, проделывает то же. Так обходит всех спящих. Под койкой Демарина оказался не вещевой мешок, а старый морской рундучок, небольшой замочек не был захлопнут, свободно висел на дужке. Костенко поднял крышку, которая чуть слышно скрипнула. Внутри оказались аккуратно сложенные вещи, прикрытые сверху газетой, сбоку – складной нож, аккуратно завёрнутый в газету хлеб. На крышке изнутри были приклеены фотографии женщины и этой же женщины с двумя детьми. И ещё – фото бравого матроса, явно дореволюционное, с надписью «ВАРЯГЪ».
Всё это юнга рассматривает крупно, сосредоточенно. Закрывает рундук, не тронув хлеб.
Потом возвращается к своей шконке возле входа, достаёт свой вещмешок, складывает туда всю добычу. Убирает вещмешок не под койку, а кладёт в изголовье, накрывает лежащим там же бушлатом.
Возвращается к буржуйке, подкидывает ещё поленьев. Вода во фляге закипает.
Стрелки часов подходят к точке подъёма.
Костенко смотрит на минутную стрелку, не отрываясь, ещё целая минута до 8 часов. Он ждёт. Он видит движение стрелки. И вот минутная стрелка соединяется с точкой под цифрой 12.
Парнишка в матросской форме подходит к Демарину, берёт его за плечо:
– Товарищ мичман, подъём!
Тот, словно не спал: быстро сел на койке.
– Давай сюда Дмитриева, Глушкова и Волкова!
Костенко метнулся к соседним лежанкам.
Демарин уже был у стола. Большим ковшом зачерпнул горячей воды из бидона, вышел с ним из землянки. Снаружи оказался прикручен простой железный умывальник, куда он и вылил кипяток. Зачерпнув тем же ковшом снега, сыпанул туда же.
Задрав рукава тельняшки, ловко умыл лицо, шею, руки. Быстро вернулся в землянку, отдал ковш стоящему у печи Глушкову. Следом за товарищем выскочили наружу и Волков с Дмитриевым.
Демарин тем временем зачерпнул воды алюминиевой кружкой. Сыпанул туда что-то из большой жестяной банки, стоящей на полке. Подошёл к своей шконке, достал из-под неё рундучок, достал хлеб, аккуратно развернул его на столе, отрезал ломоть, и так же аккуратно завернул, убрал всё на место. Ломоть густо посолил.
Вернулись с умывания трое других старших буерных расчётов.
Демарин вынул из кармана большой корабельный свисток, поднёс к губам.
Душераздирающий свист пронизал всё помещение.
– Свистать всех наверх! – гаркнул Василий.
Бойцы повскакивали со своих лежанок. Засуетились со сборами.
– Борис, Юрий, Иван, – позвал Дмитриева, Волкова и Глушкова Демарин. – Пока личный состав собирается, послушайте вводную….
Он расстелил на столе карту. Четыре головы склонилось над ней.