Страница 43 из 66
19.4
— Вот.
Как в дурмане захожу вместе с Рогожиным в свой номер.
Открываю аптечку, чувствуя, как на талии все еще горят его пальцы.
Вытаскиваю вату и перекись. Кладу на столик рядом с замершим у порога Филом.
— Боюсь, с этой проблемой я сам не справлюсь.
Его голос звучит тихо. Почти шепот. Чуть охрипший. По-прежнему потемневшие глаза гипнотизируют меня. Вводят в самый настоящий транс.
Хочется отшатнуться. А лучше и вовсе. Сбежать.
Но вместо этого с наливаю на ватку перекись.
Как завороженная делаю шаг вперед. Почти упираюсь в его грудь.
Провожу по краешку его разбитой губы.
Чувствую, как пальцы бьет током.
И он. Он тоже чувствует.
Резко вздрагивает всем телом, прижимаясь ко мне так, что пол уходит из-под ног!
И…
У него явно наметилась еще одна проблема. Та, которая сейчас крепко упирается в меня. Очень большая. Проблема.
— Фил…липп…
Он перехватывает мою руку. Прижимает к своим губам.
Мы замираем, не разрывая взгляда. Дышим так тяжело, как будто оба бежали через весь город!
— Не нужно, — шепчу, когда он впечатывает меня в свое тело. Мощным рывком обхватывая талию свободной рукой.
— Может, я потерял слишком много крови? Мне нужно держаться за кого-то, чтобы удержать равновесие. Или, быть может, лучше было бы прилечь?
Фил сверкает серебром глаз.
А я… Я задыхаюсь!
— У вас в номере постель намного лучше, Филипп Станиславович. И мягче. Вам там явно будет удобней.
Шепчу, чувствуя, как пересыхает в горле. Шумно сглатываю, не в силах отшатнуться от него. Непроизвольно облизываю губы.
— А вы совсем неласковая, Ольга Николаевна.
Его губы сжимаются с тонкую нитку. Бровь ожидаемо взлетает вверх.
— Видимо, так и есть, — заставляю себя резко отвернуться от Рогожина.
Нажимаю кнопки на кофемашине, мечтая о том, чтобы кофе ему перехотелось.
— Что ж. Пожалуй, вы правы. Воспользуюсь вашим таким разумным советом. Думаю, на сегодня вам заниматься клиентами и номерами достаточно. С этим вполне может справиться кто-то другой. А вы на завтра подготовьте мне второй пакет отчетов. Только не так, как в прошлый раз. Без ошибок. И еще. Здесь нужно все переделать. Свяжитесь со специалистами. Завтра, кроме документов, жду у себя на столе варианты дизайнерских решений. Весь интерьер, Ольга Николаевна.
Рогожин выходит, слишком громко хлопнув дверью.
А я…
Просто опускаюсь на постель, чувствуя, как внутри все горит.
Не замечаю, как опрокидываю в себя горячий кофе, тут же зашипев от того, что обожгла губы.
Тут уж и гадать не нужно. Идеальная Виктория прекрасно справится со второй проблемой Филиппа Станиславовича!
А вот я… Я не успею к моей девочке на праздник! Боюсь, сегодня с ней вообще не получится увидеться!
Придется моей малышке снова провести ночь у Иры Олеговны. Эх… Рогожин самый настоящий самодур!
Дорогие друзья!
Всех сердечно поздравляю со светлым праздником Пасхи!
От всей души желаю всем нам мира, добра, здоровья и благополучия! Христос воскрес!!!
Кстати, сегодня действуют скидки на мой роман " ПРОДАННАЯ"
Аннотация к книге "Проданная"
❤️
— Бриллианты? Они и есть упаковка, — хмыкает он, так и не отводя от меня взгляда.
— А мой лот — она. За нее я заплатил. Предпочел бы упаковку только в это, — его руки подхватывают тонкую сеть золота на моей шее, начиная перебирать камни. — Но сойдет. Не люблю, когда все видят то, что принадлежит мне.
А я замираю, глядя в глаза тому, кто стал моим самым страшным кошмаром.
и роман " КСАНА И КОРОЛЬ"
Аннотация к книге "Ксана и король"
— Был бы ты настоящим мужчиной, — не посмел бы ничего требовать за такое спасение! — возмущаюсь я. — Сделал бы вид, что ничего и не случилось такого особенного! Так, — нормальный поступок! — я рьяно пожимаю плечами. — А так, — ты, прости, не спаситель, а самый настоящий корыстный ловелас!
— Это — почему же? По наглому лицу расползается еще более наглая и довольная улыбка.
— Потому что за спасение никто не требует такой платы! — я снова гневно сверкаю глазами, надеясь, что его пронзит даже в темноте
— А мне казалось, что девушка, которой почти удалось довести меня до оргазма своим страстным танцем у меня на коленях и которая заполонила все мои ночные мысли вполне готова к невинному поцелую, — оскалился «спаситель», снова нависая над моим лицом.