Страница 10 из 12
Эльфийка зашла в пещеру, где скрылся приведший их сюда тарбаган, и остальные увидели сияние её магии, а потом на тропинку выскочил почти сливавшийся с землей зверек. Теперь он был обычным животным, не знающим языка разумных живущих, и мог жить спокойной лесной жизнью. Он быстро прошмыгнул мимо эльфиек и скрылся в горах.
– Позови свою лемостеру, Эарлан, – произнесла Тарья и раскрыла крылья. – Нам надо возвращаться.
– Эарлан! – Виорена выбежала к воротам, как только увидела с балкона приближающихся эльфиек и её сына. – Где она?
Принц осторожно опустился на землю, болезненно сморщившись, и устало вздохнул.
– Что случилось? – императрица быстро оглядела всех участников поиска.
Тарья передала одному из встречавших эльфов поводья своего единорога и подошла к императрице.
– Ваше величество, мы не сняли заклинание с вашей дочери, – сказала она. – Я не знаю, как это сделать. Поэтому она всё ещё находится в своем прежнем облике и ничего не знает о своем настоящем происхождении.
Виорена сжала губы и на мгновение прикрыла глаза, чтобы не выдать горечи и боли, охватившей её.
– Это она сделала? – незаметно подлетевший Элиор указал на прихрамывающего волшебника. Эарлан недовольно отвернулся.
– Да. Я не рассчитала силу усыпляющего слова. А потом не успела её остановить. А она ехала вместе с Эарланом на лемостере… – тихо ответила Тарья.
Виорена тихо ахнула, глядя на сына. А потом перевела взгляд на свою дочь, которая по-прежнему была без сознания на ездовом животном Эарлана. Темно-зеленые щупальца свисали с седла, и императрица с невыразимой жалостью и любовью смотрела на эти уродливые конечности.
– Элиор… – начала она, но замолчала, не отрывая взгляда от дочери.
Ясновидящий понимающе кивнул.
– Не волнуйтесь, ваше величество, мы сделаем всё возможное. Эарлан, пожалуйста, отнеси сестру в мою комнату, – обратился он к принцу и подошел к Тарье. – А это что такое? – спросил он, увидев, как кхэль снимает пристегнутый к седлу единорога плоский, длинный предмет, завернутый в темную ткань.
– Это тот самый невидимка, который следил за дворцом, – ответила девушка и сбросила ткань на землю. Гладкая поверхность зеркала засияла на солнце.
Олоримэ смерила императрицу пристальным взглядом и медленно пошла к замку. Эвелис запахнула плащ и последовала за ней.
– Что мы можем сделать, Элиор? – тихо спросила Тарья, глядя, как Эарлан несет бесчувственную ведьму-принцессу в замок.
Ясновидящий без тени улыбки проводил волшебника до ворот и обернулся к кхэль. Тарья глубоко вздохнула и сказала:
– Я думала о том, чтобы переубедить её. Ведь нельзя же совсем лишить её памяти! Если принцесса очнется без воспоминаний, её придется всему учить, как новорожденную.
Элиор на миг задумался, потом покачал головой:
– Её не получится переубедить. Калипсо не сможет считать своих врагов – своей семьей. Её душа изломана темной стихией, отравившей её в раннем возрасте. Это очень большой срок… Для начала надо избавить её от щупалец и вернуть нормальную внешность. А сознание… Это мы решим позже, – произнес он и направился ко входу в замок.
Тарья медленно опустила руку, в которой только что лежала ладонь Элиора, и задумчиво поглядела ему вслед. Эвелис, поднявшись в свою комнату, начала писать письмо Ксиону. Олоримэ отрабатывала заклинания. А мысли Тарьи беспокойно крутились вокруг принцессы.
Сенеренталь вышла из своего домика и улыбнулась высоко стоявшему солнцу. Всё же нельзя было долго оставаться в городе эльфиолов, в этой странной, слишком непонятной для неё атмосфере. Девушка уже даже не могла представить, какая погода сейчас в Танмере. Эльфийка очень смутно помнила о том, что существует что-то кроме солнца и зелени, которая окружала её здесь повсюду. Неудивительно, что сегодня она едва не пропустила первый день нового года, и только встретившийся ей Грей напомнил о том, что цикл начался заново. Как можно отличить последний день осени от первого дня весны, если вокруг неизменная одинаковая зелень?
Кондр обратил на это её внимание лишь сегодня, в первый день нового года. Долгое пребывание в Алкидоне могло изменить душу эльфийки навсегда. Именно поэтому до Стражницы ни один из перворожденных не бывал в городе первосозданных.
– Значит, мне пора возвращаться? – спросила Сенеренталь, когда закончилась тренировка.
Дракон, в которого она оборачивалась, увеличивался в размерах с каждым разом, но ненамного. Девушке казалось, что затраченных усилий хватило бы, чтобы в три раза прибавить роста, но отражение в водопаде показывало реальность, которая очень расходилась с её представлениями.
– Да. Всё теперь зависит от тебя. Конечно, было бы лучше, если бы у нас было ещё немного времени, чтобы потренировать тебя. Но его нет, и дальше тебе придется управлять своей магией в одиночку. У тебя есть для этого все знания.
Сенеренталь кивнула. Кондр отвернулся и стал молча собирать магические артефакты, которые использовал обычно для тренировок Стражницы. И эльфийка поняла, что больше он ничего не скажет, а её время пребывания в городе эльфиолов истекло. Она поклонилась наставнику и направилась к своему домику.
Когда девушка собрала все нехитрые пожитки, за окном послышались шаги.
– Сенеренталь! – на пороге показался Кондр. – Ты уже готова?
– Да, – эльфийка выпрямилась и повесила на плечо сумку. Из-за спины наставника показались Грей и Ивлин. Сенеренталь удивленно заметила, что они оделись в странную для них одежду – вместо легких, летящих покровов на эльфиолах были плотные жесткие штаны, рубашки и плащи темного цвета.
Девушка вышла из дома, в последний раз окинув его немного грустным взглядом. Эдвин, уже осёдланный, ждал у входа.
– Ты ещё вернешься сюда, – сказал Кондр.
– Я буду рада вернуться, – улыбнулась эльфийка.
– И мы будем рады снова принять тебя, – ответил эльфиол. – Таль Стражница… – заговорил он после недолго паузы, серьезно глядя на девушку. – Твоя судьба полна трудностей и искушений. Мы старались помочь тебе, как могли, и, насколько это возможно, облегчить твоё бремя. Теперь ты должна уйти. Но с тобой отправятся Ивлин и Грей, чтобы поддержать тебя и напомнить о том, что ты узнала здесь, если когда-нибудь ты падешь духом.
Сенеренталь пронзительно взглянула на двух молодых эльфиолов и вдруг, благодарно улыбнувшись, обратилась к Кондру.
– Я очень признательна вам за всё, что вы для меня сделали. Я обещаю вам, что пока меня не оставят силы и ясность ума, я буду защищать Танмере и всех, кому будет нужна помощь Лотоса.
На поляну перед домом вышли два незнакомых единорога, и Эдвин негромко заржал, приветствуя их. Ивлин и Грей подошли к своим ездовым животным.
– До встречи, Таль, – прошептал Кондр.
Сенеренталь вскочила в седло, оба эльфиола последовали её примеру. Девушка махнула рукой, и крылатые животные поднялись над землей Алкидона.
Единороги стремительно прорвались сквозь густые облака, и неожиданно плеснувший в лицо холодный ветер и мелкий снег заставили эльфийку удивленно остановить Эдвина.
– Невероятно, – прошептал рядом Грей, – в Танмере снег! Что за великие времена настали, если происходит совсем невиданное!
Ивлин только покачал головой. Сенеренталь опустила глаза – гора уходила вниз, и с высоты Алкидона трудно было что-то различить. Но даже сквозь дымку и низкие слои облаков было видно, что земля внизу белая…
Эльфийка застегнула плащ. Плотные штаны и рубашка, данные ей в путь эльфиолами, пришлись кстати в такую погоду. Девушка набросила на голову капюшон и затянула его так, чтобы он не соскальзывал с волос.
– Вниз! – попросила она Эдвина. Эльфиолы последовали за ней.
Через некоторое время единорог Сенеренталь опустился на заснеженную землю, и его копыта погрузились в непривычный мягкий покров зимы – времени года, которое очень редко сопровождалось в эльфийской стране снегом. Ивлин соскочил с единорога и опустился на колени, погружая руки в снег. Эльфийка подняла голову и прищурилась, силясь разглядеть вершину горы, откуда только что спустилась. Но снизу ничего не было видно. Девушка опустила голову, надвинув капюшон на глаза – снег прилипал к длинным ресницам и мешал ей видеть.