Страница 2 из 63
Я тщательно готовилась к долгому и опасному бегству: нашла самый тёплый плащ, и самые прочные ботинки, а ещё собрала сундучок с лекарствами. Вот чему меня хоть немного Жэрх научил, так это обращаться с ранами, хотя, я и прежде помогала матери с лечением, но не зверей, а людей — охотников, в основном. Бежать нужно было именно в эту ночь, потому что ворота держали открытыми, и людей после полуночи оставалось немного. Мне также предстояло обмануть Оглу — сварливую уборщицу, которая всегда в точности исполняла указания Жэрха. Вот и теперь, стоило мне сунуться на второй этаж, она возникла из дальнего коридора, словно выслушивала звук шагов.
— Зачем это ты в кабинет господина намылилась? — подозрительно спросила женщина. — Он запретил!
— Волк мечется и воет. Скоро его будет слышно даже не окраине. Хочешь, чтобы к нам пришёл староста выяснять, почему создаём шум в эти светлые дни? Сама будешь с ним объясняться!
Я повернулась уйти, и женщина сердито махнула рукой.
— Тогда с хозяином будешь разбираться ты. Я скажу, что не имею к этому вторжению отношения!
— Естественно, — отозвалась я, и Огла ушла.
Подождав немного, я сосредоточилась на замке. Нужно было вспомнить в точности всё, что делал Жэрх. Прежде, чем попала внутрь, я ошиблась дважды, но, к счастью, магия меня не отпугнула. Более того, отыскать ключи оказалось проще простого, и я, прихватив их, краем глаза увидела в углу маленькую круглую клетку.
А в ней сидела птичка — крошечная, снежно-белая, с ярко-голубыми глазами. Я осмотрела её тюрьму и поняла, что замка на дверце нет.
— Ну и как тебя выпустить? — Птичка ответила возбуждённым чириканьем, и я приложила палец к губам: — Тс! Огла услышит, и нам обеим не поздоровиться! Я унесу тебя так, а уже потом придумаю, как открыть клетку.
Птицу я пока определила к остальным, а сама пошла варить сонную похлёбку. Этому меня маг тоже успел обучить, вот только вместо отравленной еды в этот раз я всем давала чистую, причём намного больше, чем обычно.
— Ешьте, запасайтесь силами. Совсем скоро мы это место покинем.
Казалось ли мне, что звери прислушиваются к моим словам? Почти все накинулись на пищу, включая даже рыжего пса, и только волк, которого я пошла кормить последним, отвернулся от миски.
— Прошу тебя, поешь! Тебе буду необходимы силы для путешествия.
Волк покосился на меня, но есть не стал, и пришлось оставить его. У меня были приготовлены ещё вкусные кусочки — для выманивания, хотя что-то подсказывало, что с ним и это не сработает. Он был гордым, непривязчивым зверем, и всего однажды позволил себя погладить. Случилось это спустя месяц его пребывания в плену, после целой ночи болезненных ритуалов, которыми увлекался Жэрх. Не выдержав хриплых, едва слышных криков зверя, я пробралась в подвал, села возле его клетки, и долго, с великой осторожностью лечила волка, а потом всё гладила по голове, где не было ран, и даже поцеловала в нос. Тогда зверь был слаб, и глядел на меня с мольбой, даже руку лизнул. После — всегда смотрел настороженно, показывая клыки и утробно рыча. Лечить давал с горем пополам, челюстями клацал так, что дух захватывало. Правда, мог и навалиться всей тушей, когда не было сил, но ясно давал понять, что ласка ему не нужна.
Несмотря на всё это, волк был моим лучшим другом, потому что ему нравилось слушать. Я замечала это по движению его ушей, и знала, что порой он даже рад моему присутствию в подвале и узнаёт по запаху, если глаза не видят. А вот Оглу зверь ненавидел люто. Она, кстати, ушла праздновать сразу после ужина, когда мелкие звери уже уснули.
— А ты почему не наряжаешься? — спросила она перед тем, как закрыть за собой двери.
— Хозяин приказал не выходить из дому, — мрачно отозвалась я. — Так что никаких прогулок к озеру.
— Что же, жаль, — отозвалась женщина. — Я приду завтра после обеда.
— Ладно, но я буду весь день мыть у зверей в подвале. И сегодня ночью тоже.
По глазам женщины я поняла, что она не просто мне верит — радуется такому положению дел. Огле было около тридцати пяти, давно не невеста, хотя у неё ещё был шанс найти себе супруга. Например, потанцевать на празднике с каким-нибудь нетребовательным работником. Она и выглядела хорошо: черноволосая, округлая, разве что тонкие губы были почти всегда строго сжаты. Иногда мне казалось, что женщина завидует мне, более яркой и с нежными чертами лица, но потом колдун в очередной раз отправлял меня копаться в навозе, и Огла остывала.
Моя красота была бесполезна рядом с таким, как Жэрх. Он пропитывал своей зловонной темнотой всё, что его окружало. И как бы мне ни хотелось распустить волосы и нарядиться в огненно-красное платье, чтобы танцевать в колдовской чаще под музыку магии, я не могла себе этого позволить, ведь прежде надо было обрести свободу. О том, насколько силён будет гнев Жэрха, я старалась не думать.
К десяти вечера у меня было готово почти всё. Я запрягла Лушу, погрузила в повозку спящих, и даже убедила Мишу залезть в самую большую клетку. Собаки лежали тесно друг рядом с другом, и я накрыла их сверху одеялом. Оставался только волк, и для него был готов тесный закуток рядом с медвежьим местом.
Я нарочно отложила его напоследок, ведь было непонятно, как зверь поведёт себя, когда окажется на свободе. К тому же раны его не зажили, а ведь уже через полдня ему придётся идти своими лапами…
— Ничего, справимся, — самой себе сказала я. — Главное, чтобы он меня не съел.
Я открыла замок дрожащими руками, и, заглянув внутрь, встретилась со зверем взглядом.
— Я не желаю тебе зла. У нас есть возможность сбежать. Прошу, только не трогай меня! Просто выйди из клетки и следуй за мной.
Он совсем немного поел, и я протянула на ладони большой кусок свежего мяса.
— Вот, возьми.
Волк трудно поднялся на лапы, и медленно двинулся к выходу. Пасть его была приоткрыта, и я видела белые острия клыков. Когда его дыхание коснулось запястья, я зажмурилась, но зверь не укусил — осторожно взял мясо. Дрожа, я скормила ему ещё несколько кусков, и отступила, чтобы он мог выйти.
— Сюда! Нет-нет, не надо к воротам! Ты не сможешь убежать! Я вывезу тебя в лес, а потом уже отпущу! — перехватила немигающий взгляд зверя и добавила мрачно: — Интересно, зачем я разговариваю с животным? Ты же не понимаешь человеческого языка!
Однако волк неожиданно повернул к повозке, и даже попытался самостоятельно на неё запрыгнуть, а, когда чуть не сполз вниз на слабых лапах, я подтолкнула его неприподъёмную тушу.
— Туда, в угол. Слава магии, получилось! — Я вытерла пот со лба, руки дрожали. — Так, все на месте?
Волк наблюдал, как я пересчитываю зверей. Также внимательно на меня смотрел медведь и белая собака — самая красивая и добрая из всех. Была ещё лисица, с которой мы почти подружились, несмотря на то, что Жэрх сжёг ей на животе всю шерсть, и после заставлял меня лечить болезненные ожоги.
— Все здесь. Отлично. Теперь сидите тихо!
Я накрыла клетки ещё одним покрывалом, залезла на повозку и взяла вожжи. Оглянулась на тёмную громадину дома, и пожелала себе никогда сюда не возвращаться.
По пути мне встретилось только несколько горожан, которым не было дела до обычной работницы. Конечно, они не могли не удивиться тому, куда я собралась на ночь глядя ехать, однако в городе знали, что порой Жэрх посылал меня в лес. Что я там делала, им было неизвестно, но это было и хорошо, ведь мне приходилось хоронить тех, кого маг не сжигал в огромной печи…
До ворот я добралась быстро, хотя лошадь не гнала. Лес впереди был светел благодаря ясной голубой луне, а в башне кто-то громко храпел. Я слезла, чтобы положить монетку в ладони богине леса, и вздрогнула, услышав:
— В добрый путь!
— Сат?..
— Тебе нужно поторопиться, дитя.
— Но ты… как же… почему?
— Хорошими пирожками ты меня угощала, — усмехнулся он. — Ты, главное, не езжай восточной дорогой, сразу поверни направо. А когда Первое поле минуешь — повозку брось. Эти уж сами дальше смогут бежать.