Вернуть прошлое

– Пока живу и дышу, – воскликнул новый гость со смехом, – здесь я всегда найду самый радушный прием! Но сегодня – нечто особенное. Смею ли надеяться, что мои постоянные визиты сделали наконец свое дело? Не могу вам выразить, как это поднимает меня в собственных глазах.

Это был высокий мужчина, стройный и изящный. Серебристо-белокурые волосы роскошно вились в модном живописном беспорядке над глазами, блестящими от смеха. Когда он заспешил вперед, чтобы обменяться рукопожатиями с Лайзой и ее матерью, взгляд его выловил из соседнего пространства фигуру, остановившуюся неподалеку. Казалось, мужчина узнал его.

– Джайлз, – сказал Чад. – Джайлз Дэвентри.

– Локридж! – воскликнул Джайлз. После едва ощутимой паузы он подбежал и стиснул руками Чада. – Гренвиль говорил мне вчера вечером – прошел слух, что ты снова с нами. Просто нет слов, старина, как я рад тебя видеть!

– Ну, не больше, чем я, – возразил Чад, улыбаясь и осторожно высвобождаясь из его мощных объятий.

– А это как понимать? – спросил Джайлз с шутливой свирепостью. – Ты не поехал ко мне? Хотя, конечно, я сам должен был догадаться, что первым делом ты отправишься навестить Везучую Леди Лайзу.

Лайза вновь постаралась сохранить спокойствие, но – увы! – результат был не лучше, чем раньше.

– Мистер Локридж посетил нас по приглашению моей матери, – поспешно ответила она, – да и то случайно.

Как только она заговорила, то тут же поняла, что ее слова звучат почти как грубость, да к тому же еще и произнесенные на одном дыхании.

– Вообще-то мистер Чад, – продолжала Лайза, – въезжает в дом по соседству с нашим, и он… согласился зайти к нам на ленч.

– Ах, – сказал Джайлз с усмешкой. – Ты, как всегда, нацеливаешься на главный приз, а. Чад?

Какая-то резкость появилась в выражении лица Чада, но он ничего не ответил.

Молчание перешло в неловкую паузу, пока Джайлз, прочистив горло коротким кашлем, не продолжил живо и непринужденно:

– Если у тебя нет никаких планов на вечер, то послушай– я обедаю сегодня с Джонни Тэпверсом и Джорджем Мартингейлом, и, может, еще с парочкой бездельников в Уайтсе. Как смотришь на приятную вечеринку? Конечно, после – карты.

– Звучит чертовски заманчиво, но – увы! – я уже обещал своей тетушке Торрингтон.

Чад от души позабавился, глядя, как брови Джайлза вопросительно приподнялись.

– Леди Торрингтон желает тебя видеть? Скажите, пожалуйста, каков сюрприз… Впрочем, это неудивительно – забить откормленного бычка, не так ли?

– Более или менее, – ответил Чад. – Я даже и не помышлял о поездке в Твелвтриз, но ты сам знаешь, когда она заговорит, самые сильные мужчины не могут спастись от ее капризов. Коготок увяз – всей птичке пропасть. Она больше чем просто настаивала, чтобы я нанес ей визит… И должен признать, несмотря на все ее устрашающие и часто труднопереносимые манеры, она – самая предпочтительная из всех моих многочисленных родственников.

С этими словами он поклонился и продолжил короткий путь к своему дому. Через мгновение он скрылся за дверью.

– Ну я и тупица! – Джайлз хлопнул себя по лбу и задумчиво посмотрел туда, где только что исчез Чад. – Я не понял, что Локридж таким манером защищает честь своей семьи. Я должен был вспомнить, что он покинул страну при туманных обстоятельствах после… – он спохватился и взглянул на Лайзу. – О-о, моя дорогая, простите, мне очень неловко! Даже и не знаю, как это я допустил подобный ляпсус…

Чарити, переводя глаза с Лайзы на Джайлза, поинтересовалась:

– Что? Когда он покинул страну и после чего?

Леди Бернселл энергично схватила свою дочь за руку.

– А это не для головок юных леди, моя дорогая. – Потом она обернулась к Лайзе. – Кажется, ты собиралась покататься в парке с Джайлзом, детка?

Лайза, чьи мысли были уже далеко, недоуменно смотрела на них несколько мгновений, пока не пришла в себя.

– О Господи! Я совсем забыла! Пожалуйста, простите меня, Джайлз. Я провела в Сити больше времени, чем собиралась поначалу, а потом еще ленч… Поедем, как только я переоденусь, – она указала на свое официальное платье. – Вернусь буквально через две минуты.

Однако прошло не менее получаса, прежде чем Лайза, в пене кружев и оборок из шелка абрикосового цвета, села в фаэтон Джайлза. И вскоре они уже въезжали в ворота парка.

Лайза украдкой изучала Джайлза. Почему, гадала она, отмечая правильность черт его лица и элегантную легкость и стройность всей его фигуры, ну почему она не может влюбиться в этого мужчину? Джайлз обаятельный и умный и просто уникум в своей преданности ей. Ну хорошо, положим, она знает о слухах про некую балерину, которую он якобы взял под свое крылышко… Но она уже давным-давно убедилась– и это знание стоило ей немалых печалей, – что нельзя верить сплетням. Их нельзя даже слушать. И кроме сомнительной истории про эту служанку Терпсихоры ей нечего было сказать о его амурных похождениях.

Происхождение Джайлза было безупречным. Более того, оно было блестящим. И его состояние, пусть и не самое большое, многим внушало настоящую зависть. Его семья владела процветающим имением в Лестершире и еще множеством мелких поместий, разбросанных по всей стране. А очень богатый дядюшка публично назвал Джайлза своим любимцем. Он дал ясно понять, что племянник будет самым щедрым образом упомянут в его завещании. Неудивительно, что миледи Бернселл постоянно подталкивала свою старшую дочь к Джайлзу Дэвентри.

– Мой галстук криво завязан?

– Ч-что? – спросила недоуменно Лайза.

– Или, может, у меня на лацкане пятно? – в голосе Джайлза была ирония. – Наверняка в моей внешности есть какой-то изъян, раз вы рассматриваете меня так пристально – хотя и недолго.

Она залилась краской и засмеялась.

– Я просто думала – как мне повезло, что у меня есть такой друг, мой дорогой.

Джайлз тяжело вздохнул.

– О да, это я – славный добрый старина Дэвентри, друг всему свету, вот только некому назвать меня «любовь моя», – проговорил он в шутливом отчаянии.

Лайза напряглась:

– Джайлз, вы не…

– Правильно. Нет. Я не собрался в очередной раз просить вашей руки. Как вы уже, наверное, заметили, я решил ограничить себя и делать это не более двух раз в неделю.

Лайза засмеялась:

– Джайлз, как это вам удается быть таким нелепым и таким…

– Милым? – спросил он с надеждой в голосе. – Да еще и таким любящим?

– Это вовсе не то, что я имела в виду, – ответила она строго. – Хотя я тоже люблю вас – как дорогого-дорогого друга.

Джайлз отвел душу еще одним вздохом.

– Надо понимать, что я должен этим удовольствоваться? Я не унываю, вы же знаете, и не собираюсь сдаваться, и хотя я и на волоске от того, чтобы превысить свои собственные, введенные не от хорошей жизни ограничения, я не намерен докучать вам прямо сейчас. Кстати, в следующий вторник вы можете ожидать услышать побольше на эту тему. Смотрите туда! Ей-богу, надвигается леди Кардоуэр. Ну и вид у нее в этой шляпе!

Оставшаяся часть поездки прошла в такой же легкой беседе. С приближением часа променада парк стал заметно наполняться модными экипажами.

Раскланиваясь с приятной улыбкой с друзьями и знакомыми и время от времени вливая свою свежую струю в невесомый поток ни к чему не обязывающей изящной болтовни, журчащий возле ее ушей, Лайза с удивлением обнаружила, что она ухитряется одновременно блуждать в лабиринте своих собственных мыслей. Снова и снова она оживляла в памяти короткие минуты, промелькнувшие на Беркли-сквер, когда ее рука коснулась руки Чада, и мир, казалось, сошел со своей привычной орбиты. Его образ прочно занял место между нею и Джайлзом. Казалось, она может протянуть руку и на ощупь проследить каждую новую черточку в его лице или ощутить мягкость так хорошо знакомых ей волос. Она стиснула руки на коленях. Как могло такое случиться? За шесть лет, прошедших с того дня, как она запретила себе думать о разлуке с Чадом, она нашла свой собственный путь в жизни. Она научилась ценить свою независимость. Она стала заметным членом общества – а в некоторых отношениях даже слишком заметным, – широкий круг ее друзей включал в себя кое-кого из числа самых влиятельных людей этой страны.