Вернуть прошлое

Лайза внутренне улыбнулась. Ее положение в высших кругах было прочным и могло обеспечить ей приглашение, которым она была бы обязана только самой себе. Но она чувствовала, что на этот вечер ее пригласили, возможно, еще и потому, что ее отец много лет был одним из закадычных друзей принца.

Лайза оценивающе смотрела по сторонам. Они только что вошли в Малиновую туалетную комнату с ее обилием ярко-красных мягких ковров, украшенных вытканными на них знаками отличия ордена Подвязки. Вся комната была просто заставлена бесценными произведениями искусства, мерцавшими в хрустальных капельках трех массивных люстр. Лайзе показалось, что ее заперли в огромной, набитой драгоценностями шкатулке.

– То ли еще будет, когда вы увидите, какую он отгрохал новую оранжерею, – раздалось где-то у ее локтя. Она быстро обернулась и увидела улыбавшегося ей Джайлза.

Она приветствовала его милой улыбкой и повернулась, чтобы окликнуть мать. Леди Бернселл была увлечена разговором со своим неизменным обожателем, мистером Вэрбартоном.

– С кем вы приехали? – спросила Лайза.

– С мужем сестры, Фарнверсом, – ответил он с усмешкой. – Обычно я избегаю шумных приемов, которые дает Принни,[1] даже когда меня туда усиленно приглашают – там всегда такая давка. Но Фарнверс вдруг почувствовал, что ему необходима поддержка – один он вряд ли был бы в состоянии столкнуться нос к носу с регентом сегодня вечером. Вас это удивляет? Дело в том, что он дал его высочеству очень скверный совет по поводу фабрики в Кеттеринге. Бедный Принни потерял кучу денег на этом.

– А ваша сестра тоже здесь?

– Сьюзи? Нет. Она в любой момент может одарить нас четвертым ребенком, вы же знаете. Вы выглядите сегодня просто великолепно, Лайза. Вы словно похитили красоту у всех женщин сегодняшнего вечера – даже у этих прелестных нарисованных леди на потолке. Вы ничего не имеете против такого сравнения?

– Конечно нет, – она засмеялась, взглянув наверх. – Хотя я вряд ли сегодня в форме, тем более, чтобы соперничать с Венерой и ее свитой.

На самом деле Лайза намеренно одевалась с особой тщательностью к сегодняшнему вечеру, сознавая важность этого мероприятия. И она знала, что в своем платье-чехле из лазурного неаполитанского шелка, поверх которого парила воздушная серебристая туника, она выглядит как нельзя лучше.

– Я заявляю, – сказала леди Бернселл, вмешиваясь вместе с генералом в разговор, – что во всем доме нет ни одной прохладной комнаты. – Она энергично обмахивалась веером. – Джордж, если вы немедленно не проводите меня в сад, я просто погибну от жары!

– Ах, – ответил ее кавалер, пожимая ее затянутые в перчатку пальцы. – Хотелось бы надеяться, что вы даже упадете в обморок – тогда бы я мог отнести вас туда на руках.

– Не при детях, Джордж, – со смехом ответила ее светлость.

Лайза, улыбаясь, смотрела, как эти двое смешались с толпой и скрылись из вида.

– Неплохая пара, а? – спросил Джайлз.

– Они неравнодушны друг к другу, – ответила Лайза. – Но кончится ли это браком – это уже другой вопрос.

– Так вы не против? Я имел в виду – ваш отец умер всего два года назад. Я думал…

– О нет. Я счастлива за нее. За них обоих. Мама и папа были совершенно счастливы вместе, и, хотя, конечно, она не чувствует к сэру Джорджу той любви, которая связывала ее с отцом– той единственной любви на всю жизнь, – она весьма привязана к сэру Джорджу. Я рада, что ей хорошо и весело в его обществе.

– Ах, – задумчиво ответил Джайлз. – Тогда вы чувствуете… О Господи! – воскликнул он, не договорив фразу.

Лайза удивленно посмотрела на него, а потом, следуя глазами за его взглядом в конец коридора, увидела высокого джентльмена, поглощенного разговором, – пламя свечей отражалось медными бликами на его волосах.

– Чад!

Она едва прошептала его имя, но он вдруг обернулся, чтобы взглянуть ей прямо в глаза. Мгновенно разговоры вокруг нее словно умолкли, и она опять испытала знакомое ощущение, что они одни, хотя в Карлтон-хаусе было полным-полно гостей. По его взгляду Лайза поняла, что он остро ощущает ее присутствие, но через минуту Чад опять отвернулся и продолжил прерванный разговор.

– Интересно, как он тут оказался?

Лайза резко повернулась к Джайлзу, но прошла целая вечность, прежде чем смысл сказанного им дошел до нее.

– Оказался тут? – спросила она безучастно.

– Или, вернее, как он получил приглашение? – Джайлз вытянул шею, чтобы получше рассмотреть его поверх голов других гостей.

– Что с вами, Джайлз? Вы говорите так, словно он – изгой в обществе.

– Ну нет, это не так…, но все же вряд ли кто-либо думает, что его ждут с распростертыми объятиями у домашнего очага Принни – я это хотел сказать. Ах, простите, – поспешно поправился он, – я все не хотел говорить вам, Лайза… но слухи становятся все более зловещими. Надеюсь, Чад не попадется сегодня под руку какому-нибудь язвительному снобу.

Лайза внутренне напряглась и ответила с некоторым раздражением:

– Уверена, Чад сам позаботится о себе.

– О-о, но… – Джайлз умолк и оправился от удивления. – Конечно, я не имел в виду, что весь Лондон ополчился против него. Я просто надеюсь… – добавил он, а потом, нахмурившись, продолжил весьма неуверенно: – Я просто надеюсь, что его друзья не повернутся к нему спиной, как они это сделали тогда.

Лайза ничего не ответила, а только обернулась, чтобы поприветствовать свою знакомую, которая проходила мимо. Когда она вновь взглянула в сторону Чада, тот уже исчез.

Несколько мгновений спустя в поле зрения появился сам принц, вызвав давно ожидаемую суматоху и волнение. Как сверкающий пузырь, плывущий в пене шелка и драгоценностей, он шел вдоль шеренги своих подданных, останавливаясь то там, то здесь, чтобы обменяться любезностями, поцеловать ручку или одарить августейшей улыбкой. Наконец он дошествовал и до Лайзы, и его оценивающий взгляд скользнул от драгоценностей, поблескивавших в ее локонах, до расшитого серебром края ее воздушной юбки.

– Леди Элизабет! – воскликнул он, коснувшись надутыми губами кончиков ее пальцев. Отчетливый скрип сопроводил это движение, и Лайза еле удержалась, чтобы не наморщить нос от сильного запаха его духов. – Как всегда, вы выглядите очаровательно.

Похотливая искорка во взгляде принца была настолько заметна, что Лайза залилась краской, когда произносила в ответ какую-то светскую фразу.

– Давно вы не радовали нас своим присутствием, леди Лайза. Мы вас не видели с… да, да, с тех самых пор, как праздновали победу в июле прошлого года.

– Память вам не изменяет, ваше высочество, – вежливо ответила Лайза. – Я имела честь быть приглашенной на праздник на свежем воздухе, который вы устраивали здесь в прошлом июле.

– Ах! – с охотой согласился он. – Так вам тоже понравилось? Мне кажется, все было великолепно.

– В самом деле, сир, это было просто незабываемо.

Лайза вспомнила невозможную толчею сотен гостей, втиснутых в зал, специально созданный по этому случаю Джоном Нэшем.

– Шатер из муслина, – продолжила она, – это можно было сделать только в порыве истинного вдохновения. Такой парящий, полный света – и такой нарядный, праздничный.

Конечно, она не стала упоминать, что от обилия цветов – букетов и шпалер, призванных скрыть от глаз гостей игравший в центре зала оркестр, у многих просто разболелась голова, так силен был их аромат.

– Ну еще бы! – подхватил регент. – У нас был отличный повод для торжества. Отменный повод. Битва при Тулузе, как вы знаете, была одним из самых славных моментов нашей истории.

Его густо напомаженные волосы едва колыхнулись, когда он поднял голову вверх и посмотрел на потолок – туда, где богиня любви вальяжно расположилась на природе, окруженная девицами, напоминавшими пастушек.

– Мы знали, когда вели наши войска по склонам Монт Равэ, что это будет решающая битва в войне на полуострове.[2] Как много храбрых парней и галантных кавалеров отдали там свои жизни!

1

Pri

2

Война на полуострове (1808–1814) – война Англии против наполеоновской Франции в Испании (т. е. на Пиренейском полуострове).