Страница 61 из 73
— Так это ты распускал обо мне гнусные слухи! — воскликнула я, вскакивая с места. — Ты, негодяй! Знаешь ли, что я пережила, как чувствовала себя?! Мало было лишить меня семьи, да?
Ракх посмотрел на меня, и взгляд бы какой-то нехороший.
— Мы должны были сберечь тебя до нужного момента. Дождаться прихода особой магии. И потом уже действовать.
— Ты говорил, что действуешь один, в своих интересах, — насторожилась я.
— Я соврал, Нуала из рода Нукк. Совсем скоро твоя кровь поможет нам вернуть силы.
Я выхватила меч, но он перекрыл выход, совершенно не напуганный.
— Прости. На самом деле для тебя избавления не существует. Ты должна быть принесена в жертву великой цели. Я не собирался отпускать тебя на родину, Нуала. Именно этот пограничный клочок как нельзя лучше подходит для ритуала очищения.
Мне стало больно, дитя трепыхнулось.
— Значит, это и была твоя цель? Привезти, обещая освобождение от проклятия, но исцелить лишь себя одного?
— Нас. Маги Вардара долго ждали своего шанса, и ты дашь начало новой жизни. Возможно, даже убивать тебя не придётся, только забрать весь твой свет до капли.
Вместо дрожащего страха во мне поселился огонь неистовой ярости. Я посмотрела на мага в упор:
Я задрала рубашку и коснулась уже вполне заметного округлого живота, где мягко толкалась новая жизнь. Ракх побледнел, в глазах его мелькнуло потустороннее, жуткое выражение безысходности. Он сделал шаг назад, споткнулся и замер у порога.
— Ты беременна?
— Нет, я, демоны тебя побери, объелась каши! Да, я жду ребёнка. Я врала тебе о болезни, но только потому, что боялась. Как видишь, не зря! Ты просто не мог оказаться хорошим! Какое уж там раскаяние… — Я взялась за клинок увереннее. — Я убью всякого, кто попробует причинить вред моему малышу. И тебе горло перережу, если сунешься! Одного негодяя я уже зарезала, и, если придётся, повторю свой удар.
— Не может быть, — пробормотал он, как будто не слушая. — Невозможно. Проклятые не создают новую жизнь!
— Я тоже так думала. Поверила всем страшным словам, что были сказаны, убедила себя, что творю тьму… А оказалось, что нет его, этого проклятия. Ничего нет, кроме боли и опустошения. Я оставила любимого, чтобы спасти его, но подвергла такому страшному риску нашего нерождённого малыша! А всё потому, что ты и тебе подобные властолюбцы считаете себя единоличными хозяевами мира и природы. Вы думаете, что способны вершить судьбы, но в конце концов будете уничтожены собственным же пламенем ненависти. — Я отдышалась и продолжила: — Ты не создаёшь истинного света, и даже тьмой не управляешь. Только любовь знает, когда даровать ночь и день. Пошёл прочь отсюда, подонок! — закричала я, чувствуя, как прихватило живот. — Пока я тебя не убила!
— Нет, — сказал он тихо. — Если это правда, Нуала… Мне нужно почувствовать. Могу я коснуться? Ребёнок ведь уже толкается?
— Иди к демонам, маг! — сквозь зубы прошипела я. — Отправляйся в огненные жерла, откуда не возвращаются!
— Нуала, прошу, это важно…
Мне нужно было успокоиться, потому что малыш устроил настоящие пляски, и живот ходил ходуном под упавшей рубахой.
— Ты меня не коснёшься. Никогда. Ни за что. Я отрублю тебе руки!
— Но если он действительно живой… Если так распорядилась судьба… — пробормотал мужчина. — Мы должны уходить отсюда. Сейчас. Потом будет поздно.
— Ага, так я тебе и поверила! — в голосе звенели слёзы.
— После того, как ты сказал, что принесешь меня в жертву?!
— Я не знал о ребёнке. Я не стану убивать беременную.
— Ты уже убивал!
— Никогда. Я не был среди тех первых, что уничтожали города и сёла. Я накладывал чары… после.
— На останки моих предков?! — всхлипнула я. — На сожжённые, обугленные селения? На леса, которые вы превратили в пепелища? Кем надо быть, чтобы творить такое?
Он протянул руку.
— Ещё минута — и мы окажемся в ловушке. Я не справлюсь с десятком своих братьев, а они, поверь, не станут слушать твои вопли.
Я посмотрела ему в глаза, пытаясь почувствовать единственную правду. Обычно от мага исходило только ледяное спокойствие, порой — пренебрежительное высокомерие, но сейчас в глазах впервые читалось нечто тёплое, тщательно сокрытое в глубинах души.
Я накинула плащ, и, не выпуская меча, взяла сумку.
— Дай мне, — сказал Ракх.
Я протянула ему поклажу, и вздрогнула, когда он сжал моё плечо.
— Ты останешься здесь на всю ночь, — приговаривал он, выискивая подходящее для стоянки место. — Не верь глазам и не иди на зов, даже если увидишь и услышишь собственных мужей. Завтра, когда солнце будет в зените, можешь уезжать. Найди какое-нибудь укрытие подальше от ельников, дождись меня там.
— Зачем мне туда? Я ведь не проклята. Теперь главное сберечь ребёнка…
— Проклята, но не так, как я говорил. Ты никому не можешь причинить вреда, но оставляешь за собой тёмный след, по которому тебя всегда могут найти колдуны. Если я смогу решить свои проблемы, но найду тебя и помогу избавиться от метки.
— Как-то ты резко подобрел!
— Это не доброта вовсе, — поморщился он.
— А если ты не решишь проблемы?
— Отправляйся на Лету всё равно. Найди то место, где жила, и помолись. Возможно, этого хватит, чтобы исчерпать след.
— Ладно.
Я не поблагодарила его, и Ракх отошёл, начиная творить какие-то заклятья. Он бормотал, водил руками и прислушивался. А потом резко повернулся:
— Они здесь. Помни: никуда, пока не встанет солнце.
Я кивнула, и через несколько мгновений настала тишина. Звук шагов мага утонул в сумраке, ветер затих в кронах. И только едва трепетали ветви единственной осины, что одиноко стояла меж хмурых хвой.
Я попросила Тишину лечь, легла рядом, и укуталась в одеяло так, чтобы можно было быстро вскочить. Меч привычно лежал у руки, и в кончиках пальцев бился тревожный пульс. Второй рукой я тихонько поглаживала живот, мысленно разговаривая с малышом и обещая, что сберегу его. Пусть мне не тягаться с тёмной магией, и удрать галопом не получится, но я могла, по крайней мере, не переживать о неудаче заранее.
Что-то странное произошло с Ракхом после того, как он увидел мой живот. Как будто в нём проснулся другой человек, способный на искреннее сочувствие и заботу. Ни единым добрым словом он не наградил меня с того момента, как мы начали путь, ни разу не подбодрил и не поддержал. Я была для него всего лишь куском мяса, который предстояло выгодно продать. Но всё изменилось, стоило только сказать ему о ребёнке…
Ельники молчали, и не тёмном небе устало подрагивали золотые звёзды. Родные, знакомые небеса, которые видели так много кошмарных свершений. Они единственные остались нетронутыми. Всё прочее было вывернуто наизнанку… Я смотрела на искры ночных светил, и по щекам катились тихие слёзы. Вот и ступили мы с малышом на землю предков. Как закончится моё бегство? Как я буду жить в Лете, которая никогда не станет прежней? Деторождение было естественно, но не зря ведь Лэйт и Жилль так много говорили о необходимой поддержке супругов!
Ко мне никто не пришёл в эту ночь, хотя лес был полон шёпотов и песен на неведомых наречиях. Я то проваливалась в сон, то вскидывалась тревожно, хватаясь за меч, и тогда Тишина вопросительно поворачивала голову, беззвучно шевеля губами. А потом на смену розовым лунам пришло яркое, но почему-то совершенно не согревающее солнце.
Оставалось идти вперёд, пытаясь разобраться, в какой стороне были прежде богатые поместья. У меня не было желания жить на развалинах, но и остаться в лесу я не могла.
Я впервые чувствовала такое пугающее одиночество. Если бы тогда я не приняла роковое решение, если бы всего-то добралась до портала, и Ульф успел меня остановить… С другой стороны, я бы никогда не узнала, что невиновна. Но и не рисковала бы сейчас малышом, а это было самым важным. Я испуганно обернулась на шум шагов: Ракх!
— Неужели?.. — вырвалось у меня.
— Я старался побыстрее со всем разобраться. Негоже тебе одной шляться по этим лесам.