Страница 29 из 73
Ульф первый остановился и посмотрел мне в глаза. Он хмурился, но не сердито. Взгляд был голодным, а я хотела сказать, как ценю то, что произошло между нами.
— Ты чудесная, — первым сказал мужчина. — Спасибо.
— И ты… — я всё-таки уткнулась ему в шею, и Ульф обнял меня за плечи, прижимая крепче.
— Хорошо.
Я знала, что Ульф не мёрзнет, хотя он и промок вдрызг. Он нёс обе корзинки, и снова шёл позади. Наверное, просто не хотел упускать меня из виду.
На кухне он первым делом отдал корзинки Жилль, и та пообещала к вечеру обеспечить всех пирогами.
— Отправь, пожалуйста, нескольких ребят за ягодками, — попросила она Ульфа. — Чтобы я могла варенья сварить на зиму.
— Конечно, — кивнул мужчина.
Он посмотрел на меня, и я встрепенулась:
— Идём, тебе переодеться нужно.
Я не знала, почему сказала такую глупость, словно он был ребенком, который самостоятельно не может справиться с одеждой. Однако мужчина послушно направился к лестнице, и вскоре мы уже стояли в комнате. Я сняла плащ и повесила его сушиться, потом подошла к супругу и распустила завязки его рубашки.
— Ох, какая она холодная!
Потянула липкую ткань наверх, и Ульф поднял руки. Снять получилось не сразу, но он был терпелив, и вскоре стоял передо мной мокрый и взъерошенный. Я отжала рубашку и робко ему улыбнулась:
— Ты пока разденься, а я принесу полотенце.
Я надеялась, что супругу нравится подобная забота. Разве стал бы Ульф так спокойно относиться к моим стараниям, если бы был ими недоволен? Вряд ли. Он прямо говорил о том, что его не устраивает.
Когда я вернулась в комнату из старой гардеробной, то увидела его, уже полностью обнаженного. Мужчина стоял у постели, вытряхивая дождь из волос. Я подошла и, подбадриваемая его спокойным взглядом, принялась вытирать грудь и спину мужа. Коснулась его волос, не торопясь отжала пряди, потом стала вытирать живот и поясницу, и Ульф положил руку мне на талию. Он как будто удерживал меня, но я не хотела убегать. В комнате было прохладно, и серый свет заливался сквозь незакрытое ставнями окно. Шум дождя действовал на меня умиротворяюще, но мысли не были мирными. Я подняла голову, и мужчина тотчас поцеловал меня, прижимая к себе. Я почувствовала, как его руки стали ослаблять шнуровку, и волна сладкого, ягодного восторга прошла по телу.
Ульф между тем раскрыл ворот сорочки, обнажил одно плечо и принялся целовать меня в шею, опуская ткань ниже, пока не показалась грудь. Губы его были ласковыми и тёплыми, и, когда он довольно жёстко втянул в рот сосок, я вскрикнула.
— А-х!
Он не спросил, больно ли мне, как будто точно знал, что это возглас наслаждения. Приподнял меня, избавил от сорочки, и продолжил влажные, будоражащие прикосновения, от которых у меня помутилось сознание. Я не то что не помнила прежнего страха в эти мгновения, мне было даже не до обычного смущения. Я внимала его ласкам, и лежала, зажмурившись и прикусив губы, а потом напряглась и замерла, ощутив, как его губы переместились ниже, к животу, и ещё ниже, пока не оказались меж моих бедер. Горячие прикосновения вызвали в теле болезненную дрожь. Я вцепилась в его голову, пальцы смяли мягкие пряди…
— Ульф… Подожди… — я глухо застонала, чувствуя, как его язык скользнул внутрь. — Так нельзя…
Я была ошарашена, смущена и полностью расслаблена. Прежде Йан сразу после всполоха обнимал и целовал меня, а потом мы засыпали, но Ульф продолжал прекрасное действо, и я, к своему стыду, поняла, что хочу этого продолжения. Я посмотрела на мужа: губы приоткрыты, брови опущены, мышцы плеч и торса красиво вздымаются. Он двигался вроде медленно, но при каждом проникновении усиливал толчок, оказываясь глубоко внутри, отчего у меня рвались из груди хриплые стоны.
— Мне хорошо, — не сдержалась я. — Это так… так… м-м-м…
Ульф наклонился и поцеловал меня, и ощущение тяжёлого тела на моём теле увеличило новое нарастающее возбуждение. Однако на сей раз всё не закончилось быстро. Он любил меня бесконечно и настойчиво, и не один раз за ночь, отчего, истощенная, я даже не запомнила подробностей столь безумной близости. А проснулась меж двух тёплых, обнаженных тел: это вернулся ночью Йан, пожелавший, конечно, лечь рядом после долгого отсутствия, и уютно устроился поближе ко мне Ульф, чья ладонь лежала у меня на бедре. Я думала, что спать вот так, втроём, не слишком удобно, но мне было на удивление хорошо, разве что жарковато.
Я никогда не была так расслабленна и воздушна. Казалось, в подобной нежнейшей полудреме можно провести остаток жизни, и я испытывала наслаждение от всего, что меня окружало. Рассвет едва теребил небо, и в комнате было сумрачно и прекрасно. Я посмотрела на Ульфа, легонько коснулась его спины и почувствовала прохладу. А вдруг он замерз? Я вытянула из-под себя одеяло, накрыла мужчину, и тихо поцеловала в плечо. Повернувшись к Йану, я заметила, что он висит на самом краю, готовый в любой момент шмякнуться. Падая с кровати, шишек не набьешь, но мне не хотелось, чтобы он упал.
— Йан, — прошептала я ему в ухо, обхватив мужчину за пояс и пытаясь подтянуть ближе к центру кровати, — ты сейчас свалишься.
— М, — отозвался он, перекатываясь в противоположном направлении и увлекая меня за собой. На пол грохнулись оба.
Я сонно рассмеялась, стараясь, чтобы этот тихий звук не потревожил Ульфа.
— Ты что?
В ответ Йан подхватил меня на руки и понес в свою постель. Ни слова не говоря, уложил поудобнее, склонился и поцеловал. Я смутилась было столь неожиданной ласки, но потом обвила его за шею и с наслаждением ответила.
— Ты теперь ещё сильнее пахнешь ягодами, — прошептал он.
— А ты — чем-то свежим и древесным. Я скучала, Йан.
— И я скучал, берёзка, — отозвался мужчина.
Я почувствовала, как напряглось его тело, и замерла в ожидании.
— Ты немного поправилась, — продолжил мужчина. — Но в нужных местах.
Он поцеловал мою руку, потом положил к себе на грудь, и накрыл сверху широкой ладонью.
— Ты не отталкиваешь меня, и это приятно.
— Разве я прежде пыталась тебя оттолкнуть?
Он поцеловал меня в шею, провел губами от плеча к плечу, и снова коснулся моих губ, нежный и неспешный средь тихого звона пасмурного рассвета. Я глубоко вздохнула и погладила его плечи. Мне хотелось прижать Йана крепче, показать, как он дорог мне, и я обхватила ногами его бедра.
— Нам некуда торопиться, — сказал он, склонившись так низко, что мы столкнулись носами.
Всё было как во сне, и даже наше слияние казалось тягуче-воздушным, словно узор тумана меж двух высоких деревьев. Мы лежали, обнявшись, и движения Йана доставляли мне дрожащее удовольствие, которое осыпало тело ворохом крупных мурашек. Расслабленная, мягкая и податливая, я гладила его спину, и ягодицы, и предплечья. Я дышала им и не могла понять, где грань сна и грёзы. Это была не страсть, а самая настоящая любовь, и пусть Йан не хотел её признавать, я была счастлива. Я не думала о том, чтобы достичь высшего наслаждения, мне было необходимо лишь чувствовать его внутри себя. А, когда наслаждение всё же прорвалось длинным дрожащим отблеском, я тихо застонала и вжалась в его плечо, чтобы через минуту откинуться на матрасе и радостно улыбнуться такой долгой, чарующей ночи.
В этот раз я проснулась раньше мужчин, и, хотя вставать вовсе не хотелось, заставила себя разлепить глаза. Я обещала помочь Жилль с завтраком. Йан раскинулся на кровати, зажав меня между собой и стеной, и я с трудом смогла выбраться из его рук. Поцеловала что-то пробормотавшего мужа, затем подошла к средней постели и некоторое время смотрела на Ульфа, который спал на животе. Он был таким красивым и расслабленным, что у меня стали появляться странные мысли, но я только коснулась его лба губами и пошла умываться.
За завтраком супруги смотрели на меня хитро и весело: я ела за десятерых и смущенно улыбалась своему обжорству. Я прокручивала в памяти детали ночной любви, и, замечтавшись, не сразу поняла, что Йан что-то говорит мне на зальмском.