Страница 7 из 78
— Ты видела гномов?!
Посмотрел удивлённо на мать, сидящую в кресле у камина, она забралась туда с ногами. На ней сейчас были свободные домашние штаны и жилетка, ёжик белых волос, красивое молодое лицо. Ожившие вдруг воспоминания кричали что это просто невозможно — не может выглядеть так женщина которой уже сорок с лишним лет. И это учитывая, что здесь год — это четыреста пять дней. Ей на вид было не больше двадцати пяти, и она просто не могла быть матерью шестнадцатилетнего оболтуса. Но она была, она вырастила меня с пелёнок.
— Одного гнома. — поправила меня мать, вздохнула, взяла со своего столика кружку и тоже глотнула отвара. — Кажется это был шестьдесят шестой год. Я совсем молодая, только-только покинула Анстуг и нанялась на воздушный корабль к одной принцессе из семьи Хеми. Сестру готовили к роли главы клана, когда ни будь потом, а на меня всем было плевать.
Она имела ввиду тысяча пятьсот шестьдесят шестой год от основания Империи Нитал. А сейчас шёл девяносто шестой. Родилась мама в пятидесятом. И путём нехитрых расчётов я понял, что тогда ей было шестнадцать.
Я знал, что до второй войны крови северяне даже нанимались в охрану караванов пустынь. Или вообще могли путешествовать далеко на юг, к свободным Королевствам или землям орков. В те не такие далёкие времена на Севере постоянно вспыхивали конфликты и велись междоусобные войны. Кто-то не хотел в этом участвовать и уходил. Весь Север входил в состав Империи, а кланы получили статус настоящих баронств, главы соответственно стали баронами. Новоиспечённые же бароны получили право сами титуловать любого жителя севера. Глава же старшего клана, недолго думая, присвоила всем северянам статус обычных аристократов. Не бароны, конечно, но тоже много значит в той же Империи.
Это ничего не изменило внутри наших земель. Но вот теперь путешествуя за пределы Севера, бывшие варвары могли рассчитывать на нормальный приём. Просто нужно было добавлять в своё родовое имя приставку «ун» или «унт» при знакомстве, что сразу говорило вопрошающему что перед ним аристократ. Пусть самого низкого звена, но всё же. В Империи это дорогого стоило. А главное — никто в этом не сомневался. То, что на Севере раздали всем титулы — знала вся Империя. Ну а северянина трудно спутать с кем-то другим. Полукровок северян не могло существовать — дар Адона гарантировал это. Во всяком случае до моего рождения.
— Знаешь, хотелось мир поведать. — она отпила ещё немного отвара, тяжело вздохнула.
— Я тоже хочу. — осторожно сказал.
— Знаю. — она покачала головой. — А как же Лиска?
Я отвернулся и посмотрел на огонь в камине, ответил честно:
— Не хочу, вообще ничего не хочу, мы друзья.
— И почему ты ей не скажешь об этом?
— Ты шутишь?! — я возмутился.
— Нет. — она покачала головой. — Просто скажи ей, она поймёт, это важно.
— Теперь то уж чего… — буркнул расстроено.
— Не бойся, она не вспомнит что произошло, а волосы я ей остригла. — мать вытянула ноги к огню. — Утром она уйдёт, но при следующей встрече не скрывай от неё ничего, скажи правду, она поймёт.
Лиска сейчас крепко спала в комнате матери. Если я ей скажу, что мы просто друзья, мне казалось конец будет не за горами. Она скорее всего разнесёт меня в клочья, потом завяжет ошейник на горле ровно настолько чтобы я не умер от удушья. Дальше потащит к ближайшему колдуну для того, чтобы скрепить этот «союз двух сердец». Потом замок, дети, и всё по программе.
Как я вообще раньше мог о таком думать и мыслить, что такая жизнь возможна?
— Так вот, пустыня. — мама вернулась к теме разговора. — Мне тогда было как тебе сейчас, хотелось мир посмотреть, приключений, боя. Хотелось испытать себя. И тот корабль с принцессой стал для меня находкой. Платили хорошо, но желающих почти не было. Я, конечно, не нуждалась в этом, но понимала — чем больше платят, тем интересней, так ведь?
Она снова хлебнула, в этот раз глоток был большой. Мама подождала немного, продолжила:
— Три абордажа в воздухе, два мы отбили с большими потерями, с третьим уже не справились. Три группы профессиональных наёмников пытались убить эту дурочку, которая решила поиграть в главу местной семьи и отравила своих родных. Я тогда впервые увидела орков наёмников с дальних берегов. Огромные твари, в два человеческих роста. Одна такая и добралась до девчонки. Втёрли ей в дёсна пыль из корня сорха и оторвали по очереди обе руки, потом ноги. Всадили в палубу огромный кол и насадили бедняжку пока она ещё была жива. Всё это перед кристаллом альта, видимо, чтобы показать заказчику.
— А ты… — я в ужасе посмотрел на неё.
— Они увидели мой родовой медальон, не поняли, что за клан, но поняли, что не простой. — она усмехнулась. — Потрепали немного, но убивать не стали, никому не хочется, чтобы за ними пришла тройка Адона. Даже если это головорезы с края мира, которых сложно найти.
— Там были и люди? — тихо спросил её.
— Да, командовали. — она покачала головой. — Знаешь, я потом вернулась к перевалу Деми, и несколько недель жила в местной харчевне. Я почти не выходила, еду мне приносили, просто лежала на кровати и смотрела в потолок. Руки не могли держать меч, они тряслись, глаз дёргался, постоянно страх от любого шороха и дрожь в теле. Когда пришла немного в себя, отправилась домой, и вот тогда увидела его.
— Гнома? — осторожно спросил.
— Да, гнома. — она снова тяжело выдохнула. — Он стоял на станции дирижаблей, за несколько шагов от меня и пристально так смотрел в глаза. В руках у него был этот камешек, и он его перебирал то в одной ладони, то в другой. Он молча подошёл и отдал мне его, и так же незаметно ушёл. Всю дорогу я не выпускала его из рук и пыталась понять, что всё это значит. Дома стало понятно, что это не совсем простой камень. Случилось почти тоже самое что и с тобой.
— Почти?
— Разница лишь в том, что я вспомнила тринадцать жизней. — она помолчала, резко вскинула голову и жёстко посмотрела мне в глаза. — Я готова была тебя убить, потому что понимала, что, вспомнив слишком много — ты мог превратится в неуправляемую тварь. Тварь, прожившую не одну жизнь и готовую убивать просто ради того, чтобы убивать.
Да, она допрашивала меня до поздней ночи. Вопросы-вопросы-вопросы. И какие вопросы — правильные, не правильные, просто чтобы подловить. Чувствовалось, что мать знала как нужно спрашивать и что нужно спрашивать. А мне оставалось только отвечать и надеяться, что я скажу то, что она хочет услышать.
— Ты боялась, что я вспомню слишком много, и из небытия появится кто-то похожий на тебя? — спросил прямо.
Она не отвечала, продолжала молчать, отвернувшись и потягивая отвар. Сделав ещё один глоток, я развернулся и лёг на диване вытянув ноги. Посмотрел на треснувший потолок — неплохо мы сегодня подрались.
Тринадцать жизней — я даже представить себе не мог каково это. Я тут вспомнил двадцать один год своей прошлой жизни, а на неё в один момент вывалилось сразу пять — шесть сотен лет?
— Но если ты такая…такая… — я не мог подобрать слова: — Почему ты стала моей матерью, как такое могло случится?
— Ты же знаешь, я не твоя мать. — наконец то уронила она.
Я не понимал. Всё о чём она говорила — означало что прошлые её жизни если и отличались сильно от нынешней, то в худшую сторону. Тут она ветеран большой кровавой войны, ходок за стену, носительница дара и отличная воительница. Скорее всего в прошлых жизнях было тоже самое. Я знал свою мать — жёсткая, беспринципная, идущая к своей цели через любые препятствия. И я не понимал, как могло получится так что она стала мне матерью, пригрела незнакомое дитя и ради моего воспитания отошла от дел. Она, бесчувственная…
Раньше я не задавал себе этот вопрос, а сейчас он внезапно всплыл в сознании. Мне показалось что я вдруг понял, вскочил с дивана и сказал вслух:
— У тебя не было никогда детей, ни в одной из твоих жизней!
Я подошёл к креслу и посмотрел на её лицо. Слёзы тихо стекали по щекам, падали вниз, а она просто смотрела на огонь, который отражался в её зрачках. Сейчас мать была открыта для меня, и я чувствовал самый разный спектр эмоций — боль от сказанного и сделанного, облегчение от откровенности, радость что я ещё рядом, тепло. Я взял её за руки, потянул к себе и обнял.