Удали меня из памяти

— Не пригласишь войти?

Она пришла. Сама. Когда он уже отчаялся надеяться. Когда решил попытаться начать с чистого листа. Вырвал те, что перечерканы вдоль и поперёк без возможности вставить малейшее исправление, и задумал новую историю жизни. А она появилась, воскресив каждую букву из прошлого, и в один миг повернула время вспять.

Она стояла и ждала, даря таинственную улыбку, маня и завораживая своей красотой. Уверенность в глазах, жажда, призыв, нетерпение, а он растерялся как мальчишка, не верящий в реальность.

Алёна вошла, потеснив хозяина. Всё так же улыбаясь, закрыла дверь и прислонилась к ней спиной. Медленно расстегнула плащ, больше положенного задерживаясь на каждой пуговице, и отбросила его в сторону. Кирилла бросило в жар. Стройная ножка в блестящей коже приподнялась, собирая сочно-красное платье в тугие складки и оголяя то, что и без того было едва прикрыто. Взгляд скользнул туда, жар сменился ознобом. Алёна требовательно покрутила щиколоткой, склонила голову, зачесала волосы на одну сторону и замерла в ожидании, покусывая нижнюю губу. Кирилл улыбнулся, присел на корточки и поставил её ногу к себе на коленку. Рука урывками скользила вниз, молния раскрывалась, обнажая нежную гладкую кожу. Пальцы еле ощутимо прикоснулись к горячему телу и очертили след от замка, Алёна содрогнулась и аккуратно высвободила лодыжку.

— Дальше сама или умеешь только застёгивать?

— Такой эротичный момент испортил, Руднев!

Сотни тысяч раз он слышал свою фамилию, но никто и никогда не произносил её так, чтобы сбивалось дыхание. Её голос пронизывал насквозь, будоража и задевая каждую струнку истосковавшейся души. Трунь… Завершающий аккорд долгого ожидания.

Сапог отлетел в сторону, второй был расстёгнут за долю секунды и отправился за первым. Он приподнял податливое тело, развернул в другую сторону и вжал в стену, нависнув сверху и угрожая разорвать в клочья. Переплетая их учащённое горячее дыхание, он наблюдал, как вздымается её грудь. Оттянуть момент, чтобы навсегда отложить в памяти блеск полыхающих глаз. Одна на свете, желанная и любимая полностью в его власти, смотрит сумасшедшим взглядом, умоляя отдать всё, что он задолжал.

Сладкие губы, невозможно насытиться. Ещё. Больше, глубже, жёстче. Она прижимала к себе за шею, ногти впивались до боли, разжигая сильнее пылающую от возбуждения плоть. Ближе невозможно, но она требует, а он подчиняется.

— Боже. Сними с меня это.

Трясущимися руками он пытается избавиться от платья, лямки скользнули на талию, но тугая материя как влитая обтянула бедра. Нещадный треск и стон облегчения. Взять её на руки?! Слишком долго. Они как два разъярённых зверя бегут в спальню и кидаются друг другу в объятия.

Страсть усыпляет рассудок, каждое прикосновение как раскалённый металл разъедает кожу, оставляя обугленные следы. Ждать нет сил, прелюдии ни к чему. Горячая, влажная, несдержанная в своём желании, необходимая как ничто на свете, девушка тянет на себя, приглашая присвоить и никогда больше никому не отдавать.

Затяжной рывок. Алёна выгибается, привыкая к забытому ощущению. Он понимает и ждёт, зацеловывая глаза, щёки, губы, шею. Движение навстречу и снова рывок, уже беспощаднее. Её тело расслабляется и полностью отдаётся наслаждению. Ни одного вздоха без него. Кирилл ловит каждый и движется в такт, пока хватает терпения. Стоны усиливаются и переходят в крики, проникновения становятся быстрее и глубже.

— Моя, — с трудом, между попытками дышать.

— Мой, — еле слышно, в перерыве между поцелуями.

Глаза в глаза — последнее, перед тем как мир перевернулся.

Глава 54

— Ммммммм, — Алёна села на постели, приподняла плечи и покрутила шеей.

Кирилл лежал на боку, подперев рукой голову, и испытывал девушку проникновенным взглядом.

— Не смотри так, я смущаюсь, — она схватила кусочек одеяла и прикрыла то, что было возможно.

— Откуда ты взялась?

— А я такая, пришла из рая. На солнце таю… — промурлыкала песенку, пришедшую на ум.

— Скорее, из ада.

— Тебе понравился мой образ? — Алёнка рассмеялась.

— Понравился, тебе идёт красный, а ещё больше — когда на тебе ничего нет.

Его взгляд пробирал до костей, никогда прежде он не смотрел так восторженно. Алёна чувствовала, что пульс учащается, и новая волна желания накрывает с головой.

— Ты с ним не была.

— А как же отвернуться и задрыхнуть после секса? — не хотелось обсуждать эту тему, но попытка уйти от неё оказалась напрасной.

— Плохо сплю последний год, но сегодня точно не собираюсь. Ответь. Ты же с ним не была?

— Не была. Доволен?

— Очень!

Одеяло отлетело в сторону, Алёнка игриво взвизгнула, засмеялась и прикрылась руками.

— Даже не пытайся скрыть от меня такую красоту!

Всё было иначе. Поцелуи нежными, нарочито лёгкими. Его губы как крылья бабочки порхали по телу, даря нереальное наслаждение. Он едва касался подушечками пальцев, очерчивая изгибы её тела. Кожа реагировала мурашками, Алёна нестерпимой дрожью. Кирилл стёр все границы. Доводил до неистовства своими прикосновениями и поцелуями во всех откровенных местах. Невыносимое блаженство, откровенная близость любимого мужчины возносили к небесам и лишали последнего рассудка. Хотелось ответить, как умеет, а если не умеет, он научит.

— Нет!

— Да, — таинственный шёпот и напористость в зеленых глазах, сверкающих в полумраке.

Ему нравилось, тело отзывалось на ласки, естество наливалось и пульсировало, а Алёна получала наслаждение от того, что ему хорошо. Разве могла она подумать, что когда-то решится на такое, и будет получать от этого удовольствие. Любовь способна на всё, теперь она точно это знала. И любила всем своим существом, отдавала и брала без остатка.

Она была сверху, плавно двигалась, не сводя глаз с его затуманенного взора. В такие моменты можно многое прочесть на лице. А он и не скрывал, молча кричал об этом, пожирая её глазами. Когда-нибудь заветные слова прозвучат, пока он, видимо, не готов. Алёна наклонилась, заключив его в капкан своих волос, прикоснулась к горячим губам, стараясь поделиться всем, что чувствует. Его руки легли на талию и теснее прижали к себе. Он задавал глубину и ритм, она подстраивалась и запрокидывала голову, стонала, не в силах сдерживаться от головокружительного блаженства.

— Никогда ещё мне не было так хорошо, — он сдавливал её в объятиях, боясь, что исчезнет, как только он разожмёт руки.

— Звучит как комплимент. Тебе ведь есть с чем сравнить, правда?!

Кирилл шумно вздохнул.

— Давай попробуем всё простить и забыть. Иначе у нас ничего не выйдет.

— Я уже давно простила, Кир. А вот забыть пока не получается.

— Скажи, что для этого сделать? Я попытаюсь.

— Как ты мог поверить? Я постоянно думаю об этом и не нахожу себе места. Разве я когда-то давала повод в себе сомневаться? Ради тебя я шла на безумства, от которых волосы встают дыбом. И чем ты отплатил?

Кирилл выпутался из объятий и развернул Алёну к себе.

— Я не буду оправдываться. Назови меня любым словом, я соглашусь. Я тогда сошёл с ума, не мог думать совсем. А он был слишком убедителен. Спокойный, уверенный в себе, разложил всё по полочкам. Искусный лгун.

Алёна представила Антона. Так и есть. Она сама во всём ему безукоризненно доверяла. И ни разу, ни тени сомнения в его словах и поступках. Опасный человек, чуть не разрушивший её счастье. Негодование и злость терзали душу. Она плакала и держалась за соломинку — любящего мужчину, который на самом деле был причиной её жгучей боли.

— Ты красиво отомстил.

Юноша хмыкнул.

— А те пятьсот тысяч?

— Он позвонил. Сказал, что разорвёт с тобой отношения и отменит свадьбу, но за определённую плату, — пришла очередь Алёны усмехаться.

— Как-то дёшево он меня оценил, учитывая, что пришлось пройти за этот год, чтобы получить моё расположение. К тому же «Сицилия» …