Кейли

– Хорошо.

Вскоре я осталась на нашей кухне одна. Большая, просторная, практически полностью отделанная деревом, она была очень теплой и уютной. Мне нравилось готовить в ней, стряпать что-нибудь вкусное для родных, как когда-то давно это делала для нас мама…

Правда, тревога в душе не пропала, наоборот, чем больше я думала о задумчивости брата и его нелепых оправданиях, тем больше убеждалась в том, что что-то не так. Итона что-то тревожило, может быть, у него были какие-то проблемы, но он отчаянно не желал ими со мной делиться.

Так уж повелось, что после той страшной истории, которая перевернула наш мир с ног на голову, старший принял решение тянуть всю семью на себе. Так и вышло. Прошли годы и ничего не изменилось. Он не желал зря тревожить меня, все еще считая маленькой, не желая перекладывать груз проблем на мои плечи, но я была взрослой. Я могла помочь. Если не делом, то хотя бы словом.

И собиралась приложить максимум усилий для того, чтобы вытянуть из родственника всю правду. Только после ужина. Кара не должна была становиться свидетельницей подобных разговоров.

Однако моему плану не суждено было воплотиться в реальность. После трапезы, которую мы даже не закончили, Итон буквально сорвался с места, бросил, что уедет по делам и исчез, не пожелав вдаваться в подробности.

Дозвониться до него удалось лишь к утру, когда я была уже на грани нервного срыва, но брат сообщил, что все хорошо и беспокоиться мне не о чем.

Я отбросила мобильный в сторону и еще раз взглянула на большие настенные часы. За ночь не смогла сомкнуть глаз, даже не ложилась, чуя, что стряслось что-то очень и очень плохое. Часть времени я проплакала, часть провела в попытках успокоить себя и не разбудить сестру, что спала в соседней со мной комнате.

Пришлось умываться холодной водой несколько минут к ряду, чтобы, наконец-то, прийти в себя. Я велела себе успокоиться, потому что самое худшее из списка того, что могло бы произойти с братом, можно было вычеркивать. Наспех приняла душ, уложила волосы, оделась в первый попавшийся костюм и отправилась будить сестру.

Я кое-как собрала Кару, накормила ее привычным завтраком, заверила, что и со мной, и с Итоном все хорошо и попыталась взять себя в руки. Втягивать в переживания младшую сестру, которой было всего двенадцать, совсем не хотелось. Стараясь подавить нервозность я всю дорогу до школы болтала с Карой на разные темы, но сестра тоже поняла, что что-то не так. Я была чересчур рассеянна, улыбка была фальшивой, я дважды за утро пролила на себя кофе и разбила тарелку.

Лишь проследив за тем, как фигура сестры исчезла в стенах дорогой школы, я позволила себе выдохнуть и снять маску «все прекрасно». Что-то стряслось, но что? Как мне нужно было себя вести? Что предпринимать? В коротком звонке брат заверил, что все будет хорошо, велел не волноваться и обещал вернуться домой к вечеру.

После некоторых раздумий я поняла, что, по сути, иного выбора у меня и нет. Я не знала, где он, чем занят. Заявлять в полицию о пропаже или угрозе не могла, ведь Итон утверждал, что все хорошо. Что ж… я хотела бы в это верить, вот только на моей памяти, родственник не вернулся ночевать домой во второй раз на моей памяти. Это что-то, да значило.

К сожалению, мои опасения оправдались, и я поняла, что все намного серьезнее, чем можно было предположить, когда в здание Джонс-Индастрис вошла полиция. Они поднялись на семнадцатый этаж, прошли в отдел финансов и потребовали меня. Чтобы зачитать обвинения. И тогда было уже слишком поздно.

– Кейли Грос, вам следует проехать с нами, – заявил детектив, деловито выставивший блестящий значок на показ всех обитателей нашего этажа.

– Простите, но это должна быть какая-то ошибка…

– Вы Кейли Грос?

– Да… – Я взглянула на серьезного мужчину в форме копа, стоявшего напротив и явно уверенного в своих словах.

– Вы обвиняетесь в хранении и распространении наркотиков. Вы можете хранить молчание… – Дальше я ничего не слышала. Смотрела на полицейского, видела, что он открывал и закрывал рот, понимала, что он что-то говорит, но сама чувствовала себя будто в вакууме. Время замедлилось, а затем и вовсе прекратило свой ход. Я ощущала, как сердце бьется возле самого горла, как руки вспотели, а голова будто налилась огненной лавой. Обвела взглядом сотрудников, глазевшего на все это действо с неприкрытым шоком и резко поняла, что это конец. Конец моей так и не начавшейся карьеры.

Пускай это было ошибкой, а это точно было ошибкой, в Джонс-Индастрис вход мне был закрыт. Лучшая фирма города, крупнейшая во всем штате… никто бы не потерпел такого конфуза со стороны новичка.

Меня заковали в наручники и повели сначала к лифту, затем к выходу из здания, после чего заставили сесть в полицейскую машину под недоуменные взгляды посторонних.

– Это ошибка, это все просто ошибка… – прошептала я, с силой зажмуриваясь, не желая видеть перед собой решетку-ограждение, не желая слышать разговоров копов, не желая мириться с тем фактом, что все это мне не снится.

Глава 2

Я провела в камере почти сутки и выпустили меня лишь один раз, дали совершить звонок. Я очень хотела набрать номер Итона, но не посмела так рисковать. Позвонила Хезер, старой подруге по колледжу, с которой мы дружили по сей день, и умоляющим голосом попросила забрать к себе Кару. Объяснила в двух словах обстановку, напугала ее до чертиков, но получила обещание, что с сестрой будет все хорошо и она позаботится о малышке.

После этого меня, все еще ничего не понимающую, поволокли обратно в камеру, отказавшись что-либо объяснять. Я попыталась поговорить с копом, что сопровождал меня все это время, но тот лишь бросил на меня презрительный взгляд, а затем не особо церемонясь, затолкал внутрь. Решетка с оглушительным грохотом захлопнулась позади меня, отрезая от привычной реальности и нормальной жизни.

Я огляделась и сжалась. В углу сидела пара проституток, в другом спал огромный мужчина, явно не мывшийся несколько недель, рядом с ним находился молоденький парень, очень смахивавший на наркомана.

Я совершенно не вписывалась в эту компанию, мне было здесь не место, и я бы все объяснила, но почему-то никто не спешил меня слушать. Мне не задавали вопросов, со мной не разговаривал задержавший вчера детектив. Время шло, а мне никто и ничего не хотел рассказывать.

Сердце все еще сжималось в плохом предчувствии, у меня было ощущение, что это не конец, только начало, причем начало чего-то по-настоящему страшного. Итон исчез, с ним тоже что-то стряслось, а я сидела в камере с проститутками и наркоманами, словно это было нормой, и ничего не могла поделать.

Время шло, словно в зазеркалье – медленно, оно стало тягучим, тяжелым, словно осязаемым, и я почти могла ощущать, как из жизни уходят секунда за секундой. И вместе с ними уходили привычные счастье, спокойствие, гармония, уверенность в будущем…

– Кейли Грос, на выход, – послышалось по ту сторону решетки, и я вздрогнула, почти подпрыгнула на холодной скамье, на которой провела последние часы. Нерешительно поднялась, снова обвела взглядом скудную обстановку и решительно сделала шаг вперед.

Коп снял с меня наручники и толкнул в спину, вынуждая, тем самым, двигаться вперед.

– Офицер, пожалуйста, может быть, кто-нибудь расскажет мне, что происходит? Я не имею никакого отношения к тому, в чем меня обвинили, я могу все доказать…

– Мне объяснять ничего не нужно, – высокий и крепкий мужчина в форме только безразлично пожал плечами. Мол, это не мое дело. – Капитан Салливан замолвил за вас словечко.

Я вздрогнула и на мгновенье замерла, превратившись в каменную статую. Затем по телу прошлась дрожь, мурашками покрылись спина и руки, во рту мгновенно пересохло.

Это было очень-очень плохо.

– Куда Вы меня ведете? – поинтересовалась я, с трудом поворачивая язык. По-моему, у меня вот-вот должен был случиться инфаркт, так сильно билось сердце.