Тайное влечение

— Я уезжаю завтра утром, и больше никогда не побеспокою тебя, в город я не вернусь. Никогда.

— Что это значит? — страх вдруг овладел мной.

— Даю тебе полную свободу на жизнь. Он сделает тебя счастливой, наверное. Но, если ты захочешь попрощаться, я остановился в 209 номере.

Нежно касаясь моей щеки губами, он как привидение, исчезает за деревянной дверью.

========== Глава 22 ==========

Кейт

Из-за каблуков я получила мозоли на ногах. Друзья продолжали праздновать премьеру Ника и веселиться, в то время пока я шла по этому мягкому ковру босая, с опущенной головой и с полной апатией.

Смешно смотреть на себя, видеть себя в таком состоянии. В коридоре висело огромное зеркало, который заслонял огромный букет из сухих цветов и веток.

Поставив свои туфли на кушетку, я стала смотреть на свое отражение в зеркале. Типичное европейское лицо, ничем неприметное, однако, спустя каких-то полтора месяца это лицо сумело ощутить столько чувств и эмоций. И теперь я стою тут, в полном одиночестве, сбежав от всех.

Неудивительно, мою пропажу все еще не поняли.

— Любуешься собой?

В отражении появляется Тимоти. Стоя позади меня, он убирает свои руки в карманы брюк и наклонив голову набок смотрит на мое плечо.

— Да.

Мы поддерживали контакт через зеркало, это было единственным источником нашего разговора, будто он был по ту сторону стены.

— Никогда не понимал моду, но, я бы убрал твои волосы наверх и закрепил их, как вы там называете.

— Шпильками?

— Именно.

Пальцем он касается моего плеча и собирает волосы в хвост. Поднимает их и удержав на макушке головы, делает шаг ближе ко мне.

— В этом платье твоя шея должна быть открыта.

Он стягивает бретельку моего платья. Я сжимаю его подол и прикрыв глаза, начинаю наслаждаться его голосом рядом с ухом и его поцелуями на шее.

Он отпускает мои волосы и разворачивает меня лицом к себе.

— Наша история не должна закончится на этом. Как бы я не хотел, у меня не получается забыть тебя.

— Я тоже.

Нежно касается моей щеки, проводя линию от ушей и до подбородка.

— Ты позволишь мне это сделать?

— Что?

— Украсть твое сердце? Быть романтичным мне плохо удается, и в признаниях своей любви к тебе тоже, мне проще показать ее в поступках.

— Я думаю, ты достаточно натворил дел.

— Ну а мне так не кажется, осталась одна единственная деталь.

— И какая же?

— Заняться с тобой любовью, разумеется, как бы слащаво это не звучало.

Тимоти берет мои туфли а другой рукой мою руку. Мы шли по коридору счастливыми и спокойными. Спустившись на два этажа ниже, мы оказываемся напротив его комнаты.

— Тебе хватит смелости не послать меня прочь? У тебя к этому страсть.

— Кейт. Этот момент я не позволю тебе испортить.

Когда дверь передо мной открывается все мои смутные сомнения насчет него были развеяны. В этом полумраке среди тысячи зажженных свечей, я шла по теплому полу, усыпанному лепестками роз.

— Ты подготовился?

— Как видишь.

На столике рядом с кроватью стояла бутылка с шампанским и тарелка с фруктами.

— А если бы я отказала?

— Я хорошо тебя знаю, но, если бы ты отказала, то мне пришлось бы насильно тебя тащить. Ты знаешь, я люблю жесткие пытки.

Туфли с грохотом падают, слышу звук пробки и как льется шампанское в наши бокалы. Я присаживаюсь на диван рядом с Тимоти.

— Ну что ж.

— Тебе придется многое мне объяснить, Тимоти, на этот раз тебе не удастся сбежать, я прошу тебя в этот раз не играть с моими чувствами.

Наши счастливые лица стираются и на месте появляется некое ожидание.

— Я весь твой, и ты это знаешь. Сбежать от тебя не получится, и я не хочу бежать, я хочу лежать рядом с тобой, целовать каждую клеточку твоего тела, обнимать и быть рядом.

— Почему сейчас?

— Старался отогнать все мысли о тебе и о нас. Я никогда ни с кем не был так близок, никому не говорил «Я тебя люблю», ни с кем никогда не был нежен. Теперь я понял одно, насколько я терялся в своих заблуждениях и насколько я был двуличным.

— В плане чего?

— В плане тебя. Я говорил тебе и Аманде, что искал тебя. Искал эту ниточку, эту искру, что сможет растопить лед в моем сердце и я смогу ощутить тепло, ласку, настоящую любовь. Но в последний момент испугался. Сорвался, сбежал. Я причинил тебе боль и боюсь у меня не хватит одного, сказать тебе «Прости меня». Прости за то, что был глуп, прости за то, что был слеп, упрям, жесток с тобой, за то что играл и вел в заблуждение. Ты была права, я трус. Но почему-то с тобой я способен горы свернуть.

— Пожалуйста прекрати.

Слезы капали из глаз и мое платье становилось мокрым с каждым разом, с каждым его признанием.

— Я боялся, что не смогу сделать тебя счастливой, потому что не умею. Ты уйдешь и все рухнет. Без тебя я никто.

— Но ты уже сделал меня счастливой, каждый раз, когда я видела тебя, каждый день, каждое мгновение, то это был сон, или очередное твое приказание быть рядом. С первой минуты я знала, что у меня не получится ненавидеть тебя.

— Я и не знал, что способен на такие откровения.

— Вот видишь, пока ты этого не сделаешь, ты не поймешь, так откуда тебе знать наверняка, сделаешь ты меня счастливой или нет, сделаешь мне больно или нет.

Наши бокалы делают звон и я допиваю свое шампанское до дна. Свечи горели ярко и красиво, придавая такую непривычную для Тимоти атмосферу.

— Но в одном ты меня не сможешь простить.

— И в чем же?

— Твоя стипендия в университете была просрочена, я оплатил ее до конца твоего выпуска. Я навещал твоего отца не из-за тебя, не…не только ради тебя. Скорее ради искупления перед своим отцом. Ник талантливый парень, но его фильм никто не выбирал в номинацию, это сделал я.

— Но зачем?

— Не хотел, чтобы ты еще в ком-то разочаровалась.

— Ты идиот, Тимоти.

— Я знаю.

— Но я так…так чертовски люблю тебя, иди ко мне.

Мы резко встаем, настолько быстро, что наши бокалы падают и разбиваются вдребезги.

Толкая ногой стол, Тимоти разрывает на мне платье. От этого крошечного материала не было толку, и я наконец могла выдохнуть, когда кусок материала сполз вниз по моему горячему телу.

— Ты обещал мне занятие любовью, а не грубый и жесткий секс, Тимоти.

— Ничего не могу с собой поделать, мне нравится трахать тебя.

Я ложусь на эти мягкие перина. Раздвигаю ноги и приглашаю Тимоти к себе. Снимаю с него пиджак, пока он пытался целовать меня везде, где вздумается.

— Разорви ее, разорви эту чертову рубашку.

Пуговицы издали такой тонкий звук, скача по паркету. С ремнем у меня не возникло проблем, как и с молнией на штанах.

— Я твоя, Тимоти, слышишь.

— Да, полностью, вся моя, такая красивая и такая…боже, я больше не в силах сдерживать себя.

Кружевные трусы имели печальный конец, с таким непрочным материалом лучше не идти на первое свидание, но в моем случае действия Тимоти возбуждали меня сильней.

Он глубоко дышал и это было его первым проявлением, ощущать его прикосновения на себе, то, о чем я мечтала и по которым скучала.

Я заставляю его лечь на меня. Соски касались его, а плоть так туго входила в меня и придавала наслаждение.

Мы были одни целым, одна часть, разделенная на двое. Как инь и янь.

— Боже, Кейт. Я люблю тебя.

Больше не нужно было слов, никаких жестов, достаточно прикосновения, чтобы понять, что это он, что он обрел себя, стал тем человеком, каким хотел быть всегда.

— Быстрей, Тимоти.

Действия были такими быстрыми, не успев понять, что произошло я стояла на коленях и удерживала себя руками, сцепившись в простыни и заглушая стоны подушкой.

Ладонью он нажимал на мою поясницу, и я все сильней прогибалась. Держась за мое плечо, с каждым движением во мне, Тимоти издавал стоны и тяжело дышал. На мою спину капал пот с его лба и я задыхалась под каждым приливом оргазма.