Бабло побеждает зло

Она с восхищением смотрит мне в глаза и сочувственно сжимает мою ладонь:

– Учиться очень сложно?

Я киваю:

– Не то слово. Я учусь в одном из лучших вузов страны, знаешь, как было сложно поступить туда без денег? Учиться еще сложнее, порой я учу лекции до самого утра, а утром нужно снова идти в универ. Но я не жалуюсь. Мужчина не должен жаловаться, а молча преодолевать трудности. Зато потом я найду хорошую работу и смогу обеспечивать свою семью.

Она ободряюще улыбается:

– Ты такой молодец, Ян. Сейчас редко можно встретить такого целеустремленного молодого человека. В выходные ты тоже… занят учебой?

Она прощупывает меня на тему тусовок, скорее всего, у нее был неудачный опыт отношений с клубными мальчиками, я широко распахиваю глаза:

– Конечно. У меня нет времени, да и желания гулять. В выходные я работаю. Хотя мой отец и влиятельный человек, я никогда не прошу у него денег, я не хочу от него зависеть. Знаешь, я делаю домашки и курсовые для всяких мажоров, которые учатся со мной в группе. Они покупают все зачеты и экзамены, вместо того чтобы учиться самим и получать скиллы. А после окончания учебы их отцы устроят их к себе в компании, это так грустно…

Снова накрапывает дождь, и мы идем в ближайшую Шоколадницу. Я краем уха слушаю ее болтовню, главное правило диалога с девушкой, да и вообще с любым человеком это то, что всегда должен говорить он, никогда нельзя ничего рассказывать о себе, иначе однажды это будет использовано против тебя. Я рассеянно ее слушаю, мне обрывает телефон некая «Ира Вятчинки», я хоть убей не могу вспомнить кто это, я скидываю ей смс, что на семинаре и наберу позже. Сидящая рядом девушка что-то старательно рассказывает мне, я старательно делаю вид, что слушаю и одновременно пытаюсь прикинуть, когда отец вновь уедет в командировку, тогда у меня будут полностью развязаны руки. Моя спутница теребит меня за руку, отрывая меня от моих мучительных размышлений, и я вдруг понимаю, что забыл ее имя, я лезу в телефон, ее зовут Вика.

– Кстати, как там Дуся?

Вика удивленно смотрит на меня:

– Какая Дуся?

– Твоя кошечка?..

Черт, я все же перепутал, это минус в карму соблазнителя, телки страшно не любят, когда ты путаешься в фактах и названиях, ведь это означает, что тебе наплевать на их болтовню, что в принципе так и есть. Вика рассказывает мне что бедный Буся где-то подцепил отит среднего уха, я печально киваю головой в такт ее словам. Разговор постепенно затухает, и мы просто сидим молча, она робко поглядывает на меня, ожидая моих дальнейших действий, я пододвигаюсь к ней ближе и ловлю своими губами ее губы, мы целуемся, во время поцелуя я снова прикидываю сколько денег попросить у отца, если он уедет почти на месяц, мне не хватит той суммы, которую он обычно мне дает… У Вики мягкие мясистые губы, но мне противно. Наверное, это ненормально испытывать такие чувства во время поцелуя с девушкой, но мне реально противно, я не люблю целоваться. Все это кажется мне таким неестественным и наигранным, как дешевая романтическая мелодрама. Наконец, мы отпускаем друг друга, Вика искоса посматривает на меня, ожидая приглашения продолжить сегодняшний, по ее мнению, прекрасный вечер. Я широко улыбаюсь:

– Уже поздно. Я провожу тебя…

Мы выходим из кафе и держимся за руки, она обескураженно молчит, перебирая в голове возможные варианты, отчего этот вечер заканчивается не так, как она планировала.

– Хочешь, поехали ко мне в гости, – наконец говорит она, видимо, решив, что мне некуда ее привести, – родители на даче, я одна. Посмотрим новый фильм, я угощу тебя кофе…

Я с сожалением качаю головой:

– Обязательно. В другой раз обязательно. Мне нужно написать доклад для своего однокурсника, я рассказывал тебе. Дедлайн уже завтра. Все очень серьезно, его могут отчислить, а я не могу подвести человека. И это мой профит, понимаешь, я не хочу просить деньги у отца. Я вообще не сторонник дауншифтинга. Я хочу зарабатывать деньги сам, как и должен мужчина…

Она вяло кивает, соглашаясь с моими словами, я слегка приобнимаю ее, в принципе, она забавная, такая милая домашняя девочка. Но она совершенно меня не цепляет, она скучная и банальная, как старый заезженный анекдот. Мне остается лишь вежливо улыбаться, кивать головой и ждать, когда же она, наконец, заткнется…

– А где твоя мама? – вдруг спрашивает она, – просто ты всегда говоришь об отце. Она живет не с вами?

– Мамы… мамы нет… – выдавливаю я.

Я молчу, видимо, я вылил на нее слишком много личной информации, а это скверно. Она не должна знать обо мне никаких сведений, кроме ничего не значащих фактов, это тоже одно из основных правил мастера.

– Моя мама умерла почти семь лет назад, – наконец говорю я, Вика тоже молчит:

– Прости, я не знала… О, наверное, это ужасно… – неловко бормочет она. – Что случилось?

Я сжимаю ее руку, мысленно ругая себя, что проболтался про мать. Никто не должен ничего обо мне знать. Иначе однажды это будет использовано против меня. Но нужно как-то выкручиваться, я печально опускаю глаза:

– Автокатастрофа. Асфальт был сырой. Она ездила в аэропорт, ей должны были прислать ягодичные имплантанты из Франции. И машину занесло. Ее швырнуло прямо под фуру. Отец мало что мне рассказывал, я слышал только обрывки фраз… Ее раздавило в лепешку. Голова отлетела, внутренности были размазаны по асфальту. Ее собирали в совок. Я имею ввиду части тела, что смогли отскрести от асфальта… и гроб, конечно же, был закрытым…

Вика в ужасе молчит, кажется, я перегнул палку.

– Может быть, я как-то… как-то могу тебе помочь? – бормочет она, я отрицательно качаю головой, жалость совсем не то чувство, на котором стоит играть.

Я сажаю ее в вагон метро, она начинает меня утомлять, я поглядываю на часы – уже достаточно поздно, если я заеду к Крис, домой я попаду только под утро, отец опять будет недоволен. Вика машет мне из окна, я машу ей в ответ и заношу ее номер в черный список, свидание было совсем тухлым, и я не хочу встречаться с ней еще раз.

Я перехожу на другую ветку, сажусь в метро и снова мчусь куда-то во тьму, Крис живет почти в центре, родители купили ей шикарную хату, которая теперь широко известна в самых узких кругах как вертеп непристойности и разврата. Внизу консьерж, но когда я называю номер квартиры, мне просто махают рукой, сообщать о визите в эту квартиру не принято. Я поднимаюсь на лифте, внутри зеркала и мрамор, лифт – это тоже портал, переносящий тебя в другой мир, я вспоминаю, как в детстве ужасно любил кататься на лифтах.

Дверь в квартиру приоткрыта, мне в нос ударяет запах травы, оглушает музыка и в глаза бьёт свет неоновых огней, я кому-то приветственно киваю и сажусь на диван, Кристины нигде нет, я иду ее искать и нахожу ее в спальне, она трахается с двумя мужиками сразу, я морщусь, возвращаюсь на диван и ожидаю, когда они… закончат. Мне ужасно скучно. Кристина появляется где-то через час, ее шатает, она хорошо датая, я ловлю ее за руку.

– Надеюсь, твой секс марафон на сегодня закончен?

Она не слышит меня из-за музыки и говорит невпопад:

– Да, все хорошо…

Народ неспешно расходится, уже почти два часа ночи, мне тоже пора, но я почему-то медлю, наконец, мы с Кристиной остаемся в квартире одни, она пристально смотрит мне в глаза:

– Зачем приехал?

Я жму плечами:

– Ты сама меня приглашала, не помнишь?

Она кивает головой:

– Да, да… мы же типа… друзья…

Она снова смотрит на меня, ее глаза, обычно серо-зеленые, сейчас совсем мутные, она потягивается и подходит к окну:

– Знаешь, что мне нравится в этой хате больше всего? Потрясающий вид из окна. Первый раз я сюда пришла, когда дом еще строился. Были только перекрытия и все. Здесь было столько пространства, столько воздуха. Свистел ветер. Но потом построили эти стены и стало хуже…Я часто люблю смотреть на ночной город…

Она распахивает настежь окно, садится на подоконник и закуривает сигарету, мне становится не по себе, все-таки мы находимся на двадцатом этаже, а она совсем кривая.