Любимая наша

Глава 6

И эту ночь я провела в объятиях Сэтору. Попыталась возразить, отказаться, объяснить, что для меня всё слишком сложно, что я не могу и дальше вот так просто спать с ним, отдаваться ему, словно ничего такого в этом нет… Но мой третий супруг даже не стал слушать. Скрипнул зубами. Заявил, что имеет на меня такие же права, как и Повелители, и что регулярная близость с ним является залогом быстрого энергетического восстановления, и буквально унёс в спальню. А там своими поцелуями, жаркими нежными ласками заставил забыть обо всём.

Я не смогла устоять.

Наверное, именно таких, как я, и называют пренебрежительно слабыми на передок?

Так гадко и тяжело на душе… потому что это неправильно. Но я не могу ему отказать достаточно уверенно, чтобы это сработало. А должна, наверное. Должна потому что я согласилась на наш брак ради того, чтобы выжить и спасти своих малышей. Не ради удовольствия уж точно, но предательское тело отвечает на близость Сэтору не меньше, чем отвечало Повелителям, и с ним мне так же хорошо, как было с ними. Обязана потому что… я всем сердцем люблю своих сэ-аран. Но больше не могу врать себе, что ничего не чувствую к их извечному заклятому сопернику.

Я изменила. Не только телом. Сердцем изменила. И это хуже всего.

Разве можно испытывать столько чувств сразу к троим мужчинам? Таким разным, таким опасным… таким непримиримым.

Мерный шум волн вдалеке сейчас не успокаивает. Как и прекрасные виды, открывающиеся с террасы, куда я вышла подышать воздухом, пока Сэтору занят государственными делами.

И хоть физически мне сегодня уже намного лучше, сердце разрывается на части от тревоги и сомнений. Но больше всего от непреходящего чувства вины.

Но из мысленного сеанса самокопания меня неожиданно вырывает многозначительный и исполненный раздражения вздох.

− Опять ты за с-с-своё, — язвительно цокает языком невесть откуда взявшийся рядом Чотжар.

− Что? — поднимаю я на него рассеянный взгляд. — О чём ты?

− О вс-с-сём том бреде, который ты с-с-сейчас гоняешь по кругу в своей голове. У меня уже клыки с-с-сводит, − морщится на-агар, устраиваясь напротив меня. — Тебя нельзя ни на минуту ос-с-ставлять одну да ещё без дела. Сразу находиш-ш-шь повод пострадать.

На большом широком графитово-сером дайрате под лучами утреннего Кюар он выглядит огромным змеем, греющимся на камне. Тогда как я сижу в тени декоративных деревьев, чьи переплетённые ветви образовали настоящую уютную беседку на дворцовой террасе. С видом на море и цветущий сад.

− Разве это бред? — моих губ касается горькая усмешка. — И это говоришь мне ты, верный слуга Повелителей?

− Я еш-ш-щё и твой хранитель, Лина. Обязанный беречь тебя от любых угроз. И твои мыс-с-сленные стенания о том, что твой новый супруг тебя не нас-с-силует, а доставляет удовольс-с-ствие в постели, для меня выглядят по меньш-ш-шей мере глупо. Тебе так хочется лиш-ш-шних страданий? Чего ради?

− Ты снова всё перекручиваешь, − мотаю головой от досады. − Я не думала о том, что Сэтору должен меня насиловать. Просто… Ну как ты не понимаешь? Уже то, что я согласилась стать его супругой, это измена. Моя измена. Но этому решению хотя бы есть оправдания. А вот тому, что мне хорошо с Сэтору, тому, что я к нему начинаю чувствовать… этому оправданий нет.

Но моя пламенная речь производит на Чотжара совсем не то впечатление, которого я добивалась.

− И ты бы чувствовала с-с-себя лучше, если бы испытывала отвраш-ш-щение, неприятие и насиловала с-с-сама себя, соглаш-ш-шаясь на близость со своим законным третьим с-с-супругом? − смотрит он на меня скептически.

− Нет, но… тогда бы я чувствовала себя менее виноватой, − вздыхаю.

− То ес-с-сть… это служ-ш-шило бы достаточным оправданием происходяш-ш-щему в твоих глазах? − с пониманием кивает он.

− Не совсем… не знаю, − закрываю глаза с чувством полного поражения.

− С-с-странное это ваше чувство — вина. Непрактичное, неконс-с-структивное, разруш-ш-шительное. Я бы даже сказал, лиш-ш-шённое логики. На-агары, как и аш-ш-шары, практически таким не терзаются. Нам более понятно, что такое сожаление о случивш-ш-шемся. Или раскаянье за сверш-ш-шённый поступок. Заведомо неправильный, или прес-с-ступный. Или ош-ш-шибочный в конце концов. Ошибиться может каждый. Вот ты рас-с-скаиваешься, Лина? Считаеш-ш-шь, что соверш-ш-шила ош-шибку? Поступила бы иначе, если бы знала, чем всё обернётся? Зная, что вмес-с-сте с ри-одо С-с-сэтору в качестве третьего мужа возмож-ш-шно открыть врата между мирами? — даже с закрытыми глазами я чувствую пристальный взгляд своего хранителя.

− Нет, конечно, − тоже поднимаю на него взгляд. − Но я же объяснила…

− Да-да, твоим чувс-с-ствам нет оправдания. Только скаж-ш-ши, ты с-с-способна это контролировать? С-с-способна не чувствовать?

Очень точный удар. Как мне контролировать свои чувства, если держать Сэтору на расстоянии теперь попросту невозможно? А когда он рядом… да ещё ведёт себя, как влюблённый, заботливый и очень романтичный муж… Ну не могу я оставаться равнодушной

− Нет, не способна, − признаюсь со вздохом.

− Получается, твоё реш-ш-шение было правильным и ты бы ничего не меняла. О рас-с-скаянии за содеянное речи тоже не идёт, пос-с-скольку ты поступила так, как должна была. И то, что получилось в пос-с-следствии ты не можешь контролировать. Объяс-с-сни мне тогда, где тут твоя вина? И в ней ли вообш-ш-ще дело?

− А в чём же тогда? — даже не думаю скрывать, как меня раздражает, что он снова задавил меня своими аргументами, перевернув всё с ног на голову.

− Ты мне скаж-ш-ши. Чем больше я с тобой обш-ш-щаюсь, тем сильнее убеждаюсь, что за твоими поверхнос-с-стными, очевидными эмоциями и реакциями чаш-ш-ще всего прячутся совсем другие чувства, с-с-сокрытые гораздо глубже. Ниба мой вывод только подтвердил.

О небо. Эти двое не просто спелись, но и целый консилиум образовали по изучению одной подопытной землянки. Боюсь представить, какие ещё выводы насчёт меня и моей психики они успели сделать.

− И чаш-ш-ще всего под видом таких вот вторичных эмоций прячется с-с-страх, Лина, − невозмутимо продолжает Чотжар. Снова попадая точно в яблочко. — Чего ты боишься?

− Потерять Повелителей, − делаю судорожный вдох. И продолжаю, раз уж он так хочет знать: — Боюсь, что они откажутся от меня, не захотят больше видеть рядом. И боюсь… что Сэтору из-за меня погибнет от их рук. Я не знаю, смогу ли пережить, если потеряю их всех. Всех троих. Я не выдержу этого.

Поднимаю взгляд на своего хранителя.