Война за мир

Брат Риккардо звал нас в Тампль, как гостей Дома, уверяя, что власть в Тортосе принадлежит Ордену, и обычные ограничения нас не коснутся. Я, памятуя о невысоком статусе туркополье в иерархии храмовников, не желал проверять на практике пределы его полномочий и не хотел потерять лицо перед своими людьми, оказавшись в унизительном положении отвергнутого просителя. Поэтому вежливо отказывался, заявляя, что мой долг — первым делом проверить размещение выкупленных из плена людей, прибывших ранее. Ведь как я и ожидал, в сам город их не пустили. Мне на помощь неожиданно пришла Хехехчин, категорично заявив, что ей не по статусу явиться к правителю города без спроса и уведомления, грязной, пропахшей потом и кровью, неподобающе одетой. Этот аргумент тамплиер принял сразу и безоговорочно, и даже извинился за свою настойчивость. Предложил выделить нам охрану, но от этого предложения я тоже отказался, заметив, что имеющейся достаточно, ведь мы находимся на землях Ордена. Заявить, что братья его Дома не могут гарантировать безопасности жителей даже в предместьях своей столицы1 брат Риккардо, разумеется, не мог. Договорились, что он сам или кто-то из братьев найдёт нас завтра в пригороде. Выделив нам сопровождающего из туркополов, он повёл своих людей к крепостным воротам. А мы отправились в переплетение улочек предместья, занятого разномастными домами, домишками, сараями, лавками торговцев и вовсе не пойми чем, вплоть до огороженных низенькой каменной оградой садов, огородов и просто лачуг бедноты, окруживших крепостные стены с внешней стороны.

1 — владения ордена тамплиеров были чрезвычайно обширны, поэтому делились по географическому принципу на провинции Востока и Запада, а те — на отдельные провинции, границы которых могли не совпадать с границами государств. Во главе каждой провинции стоял человек, которого в провинциях Запада чаще всего называли учителем, а в провинциях Востока — магистром. Во главе Иерусалимской провинции всегда стоял верховный магистр, которому подчинялись все остальные.

(примечание автора)

Со слов туркопола, прибывший караван приютила местная греческая община. Воин пояснил, что они тоже христиане, но не католики. Я спокойно кивнул ему в ответ, показав, что понимаю, о чём речь, и тот, удовлетворившись моим спокойствием, облегчённо пояснил, что столь большое количество народу тамплиерам было бы затруднительно и обременительно разместить внутри городских стен. Тем более что в числе выкупленных из рабства оказались не только христиане. Единоверцев приняли к себе другие общины, а настоятель греческого подворья согласился приютить оставшихся из милосердия. И пусть оно и было щедро сдобрено серебром, но доброе дело остаётся добрым делом, а содержание сотен людей в любом случае обошлось бы не дёшево.

К счастью, Тортоса была приморским городом, в значительной степени живущим за счёт морской торговли. Тут даже венецианский квартал был, хотя я слышал, что после падения Триполи их отношения с тамплиерами по какой-то причине охладели. В любом случае, никаких проблем с обменом серебра «пресвитера Иоанна» на местные монеты по весу не было. Я специально спросил об этом. Получил, помимо прочего, подробное описание, где можно найти местных менял и ростовщиков, с горячими рекомендациями ни к кому из них не обращаться, а придти в Тампль, где братья охотно разменяют мне всё что угодно, и по самому выгодному в городе курсу. Тем более что я друг их Дома, и рыцарь, скачущий нам на встречу тоже менял своё серебро у них.

Вскинувшись, я с удивлением признал в подъезжающем всаднике Зигфрида — немецкого рыцаря, выкупленного мною из плена и назначенного командиром каравана. Мы сердечно поприветствовали друг друга. Как оказалось, он как раз ехал нас встречать. Они с Марией ожидали нашего прибытия ещё вчера и серьёзно встревожились, когда отряд и в сумерках не прибыл. Но потом Избранная помолилась и сказала ему, что со мной всё в порядке, а я появлюсь на следующий день.

Подробностей случившегося с нами приключения Зигфрид не знал, и поэтому жадно слушал новости, очень переживая, что его не было с нами в том бою. Его системный статус воина был тот же, что и у туркополов тамплиеров, но знал он больше, так как что-то объяснил ему я, а что-то наверняка рассказывала и Мария, раз уж она сочла необходимым дожидаться нас в Тортосе. То, что она опередила нас, не удивило ни меня, ни Хехехчин, ни альвийку, — у Избранной свои пути. Я напомнил немцу о том, что впереди война, и на его долю враги и битвы тоже непременно выпадут, как и возможность заслужить благоволение Господа. Его лицо посветлело.

Вокруг было слишком много посторонних ушей, так что дальше мы ехали, разговаривая о бытовых вещах. Я расспрашивал о том, как они добрались и разместились. Зигфрид охотно отвечал, сопровождая рассказ любопытными деталями и подробностями. Так оказалось, что в число «выкупленных из рабства христиан» попал настоящий дервиш, которого стражники схватили, спутав с обычным бродягой. Смех смехом, но это здорово пригодилось здесь, в Тортосе, поскольку среди местного населения, живущего за пределами городских стен, хватало мусульман. И его рассказы о том, как быстро Аллах покарал нечестивого эмира, произвели на них глубокое впечатление. На дервиша даже Мария приходила посмотреть, чтобы проверить, не является ли тот рыцарем. Но он оказался обычным человеком.

Вышедшая к нам навстречу Мария первым делом смерила всех внимательным взглядом, с вежливой прохладцей поприветствовала Мэрион и тепло обнялась с Хехехчин. Мне она лишь приветливо кивнула и сообщила, что нам нужно поговорить.

— Красивое платье, — почти пропела за моей спиной жрица, адресуя похвалу яркому жёлтому платью2 Марии.

— Спасибо, — столь же вежливо отозвалась та, — ты тоже прекрасно выглядишь.

Опасаясь, что в эту пикировку втянут и меня я всё-таки набрал в грудь воздуха и предложил дамам составить нам с Зигфридом компанию за столом после вечери3. Как раз будет время привести себя в порядок после дороги.