Страница 58 из 75
Переглядываемся с полевым командиром и завхозом. Пришла пора, теперь уже не через пришлого и чужого человека, а вполне «официально» довести полученную информацию до всех членов прайда и гостей нашего общества.
Надеваю на лицо невозмутимое выражение, будто все под контролем и ничего из ряда вон выходящего не происходит и излагаю…
- Вот так вот, братья и сестры, - закончив, перевожу дух и смачиваю пересохшее горло.
«Народ безмолвствует». А глаза у всех буквально ошалевшие. И тихо настолько, что различимо, как зудят отдельные комариные особи.
В этой звенящей тишине очень хорошо слышно, как где-то на лесном, западном берегу закуковала кукушка. Очень вовремя эта дура очнулась!
Заткнулась бы ты, а? Нам теперь, вполне возможно, черный ворон вместо тебя дни начислять будет.
Вглядываюсь в лица соплеменников. В подавляющем большинстве на них преобладают угрюмость, смешанная с растерянностью. Ну и страх, конечно.
Ничего удивительного. У меня самого, наверное, еще десять минут назад, будка выглядела не намного лучше.
Однако, помимо вышеперечисленных, на лицах некоторых товарищей присутствуют и иные эмоции.
Холодные и решительные глаза отставного капитана отливают вороненой оружейной сталью и нехорошо посверкивают.
Федя задумчив и приобнимает жену, что-то негромко бубня ей на ухо.
Олег в явном бешенстве. Видать, завхоз представляет, что все плоды его неустанных трудов могут быть разом уничтожены какими-то сумасшедшими милитаристами.
Малолетние кореша-оптимисты: Юрка и Санчо хмурятся и вроде как на глазах «повзрослели» лицами сразу на несколько годков. Понимают, птенцы беззаботные, что на горизонте теперь не веселый поход с пострелушками маячит, а серьезная война. В полный рост и по-взрослому.
Вообще, у всех мужиков, кроме Сержа, пожалуй, схожие выражения лиц.
Как в военкомате. В очереди на призывную комиссию.
Серж же, нахохлился словно воробей с перебитым крылом, обреченно ждущий момента, когда безжалостная и вечно голодная дворовая кошка его обнаружит. Бледный как покойник на отпевании. На лбу крупные капли пота.
А ведь у парня только все налаживаться стало. Крутую огорчуху словил, наш пацифист.
Сестры покойного Матвея, видать, впали в религиозное оцепенение и что-то шепчут беззвучно. Наверное, слова молитвы. Вот и пусть - авось она нам не помешает.
Вообще, женская половина коллектива - такое впечатление, сейчас типовой бабий плач заведет. Заголосит по-вдовьи в полный голос. Или все разом заблеют молодыми овечками, первый раз приведенными на стрижку.
Кроме отдельных валькирий, которым, впрочем, тоже не по себе.
Марго потемнела лицом.
Анна старается выглядеть спокойной и безразличной, но все-таки её выдают чуть подрагивающие, закушенные губы.
Ну, а моя бейба задумчива и необычно серьезна. То и дело старается зацепить мой скользящий взгляд своим.
И на контрасте со всем остальными, только Жора скалится во всю пасть, демоном смерти. Подергивает кадыком и ярко сверкает веселыми глазами с желтыми звериными искрами, вспыхивающими в их глубине.
Уверен на сто процентов - этот сумасшедший даже доволен, что так не скучно все оборачивается.
Вот ведь маньяк!
Ладно – пусть народ переваривает и в себя приходит.
А мы снова отходим в сторону и устраиваем военный совет.
Однако надолго он не затягивается. Всем всё и без длинных речей очевидно.
Прежде всего, необходимо понимание – где сейчас противник, насколько он силен и в идеале, желательно знание его дальнейших стратегических планов и ближайших замыслов.
Ну, а владея информацией лишь на уровне слухов и чужих рассказов – никакого серьезного противодействия врагам не окажешь и тем более не победишь.
Так что нам по любому надо отправляться в поиск и разведку.
«Гражданских» все-таки решаем отправить в «Форт-Полкан» вместе с полковником и его бойцами.
Олег глубоко вдохнул, открыл было рот… помолчал и снова закрыл его.
- Ну что, пацаны, поиграем в партизан? – на правах походного командира подытоживает Виктор.
Присутствующие кивают.
А куда деваться-то? Попала собака в колесо – пищи, но беги.
Воистину: даже если ты не хочешь войны - она сама тебя захочет.
- Ну, тогда гоу собираться. А вас мы проводим, насколько выйдет, пока на Гуляй-поле не отвернем.
Полковник согласно кивает. Его бойцы и наши «гражданские» светлеют лицами.
Ну да, конечно, им так спокойнее в нынешней-то обстановке. Дополнительные стволы в непредсказуемом пути лишними не будут.
Узнав, что мы пройдем с группой Забары только часть пути, Йуля собралась поплакать. И уже даже начала всхлипывать.
- Послушай, дарлинг - даже не думай. У нас с тобой сейчас просто нет времени на медленные танцы. Всё будет хорошо! Пойдем рюкзаки собирать…
Этим и ограничиваюсь. Ну, еще парой поцелуев в процессе сборов и обещанием, что быстро победю всех врагов и примчусь к ней на трофейном белоснежном единороге.
И достаточно. Не до мелодрам сейчас. А женские слезы – вода. Высохнут.
- Можешь не стесняться, - предлагаю "Георгию второму", - И вы, барышни, тоже. Берите, что кому необходимо. Еду, оружие, патроны, одежду, лекарства.
- Благодарю, - кивает мужик, - Меня с собой возьмете?
- Это тебе к полковнику надо. Мы-то в степь идем, не в поселок.
- Так и я об этом же, - Георгий буровит меня тяжелым взглядом, - Примете в коллектив?
- А тебе-то зачем? Ты ведь только что оттуда сдернул? – я прищуриваюсь.
- Женщина у меня там осталась, - пару мгновений помолчав, говорит он, - Здесь уже сошлись. Вроде прикипел к ней. Может и получится что-то сделать. Не будут же корейцы там вечно свою орду держать.
- Ну а, если её уже… нет?
- Тогда, хоть похороню, - негромко отвечает мужчина, посмотрев на небо, - Ну и рассчитаться надо будет с азиятами, - последнее слово он будто выплюнул со злостью и презрением…
- Слушай, Кот, лично я, точно никуда не пойду, - неожиданно подает голос, обычно молчаливый и послушный, Леня-аромат, - Здесь останусь. Буду базу охранять.
Невольно весело усмехаюсь подобному категорическому заявлению. Понятно, почему он так решил. Запасы трофейной алкашки в лагере скопились весьма немалые и тащить разнообразные бутылки с собой в «Форт-Полкан» никто не станет. Ноги бы унести. Вот этот поклонник зеленого змия и решил остаться рядом с объектом своей, почти религиозной страсти и поклонения.