Страница 71 из 76
Я вздохнул. Великое дело — реклама. Люди любят верить в героев…
Но через минуту я приободрился. И было от чего: наконец-то я увидел Фудзи.
Тот ехал во главе колонны босодзоку, по широкой и длинной аллее, что вела прямиком от ворот к Церемониальному дворцу.
Принц Константин был без шлема, и его золотые волосы нимбом окружали гордую голову.
Вокруг прыгал и веселился народ. Некоторые подбегали к мотоциклу Фудзи и бросали под колёса цветы. Другие протягивали руки, мой друг с размаху хлопал по ладоням, и громко смеялся.
— Вот он, настоящий герой, — обняв Любаву за плечи, я с удовольствием наблюдал за шествием. — Красивый, харизматичный, чистый душой и сердцем. За таким пойдут миллионы.
— Сётоку тебя случайно по голове не стукнул? — неприязненно спросила Любава, выворачиваясь из моих объятий.
— Да вроде нет… — я был озадачен её отношением.
— А чего тогда разнюнился, как старый башмак?
— Да почему разнюнился? Просто радуюсь, что всё позади… Ты-то чем недовольна? Из плена тебя освободили…
— Я сама освободилась.
— Ах, вот значит как? Ну ладно. Сама, так сама…
— И я в любом случае не собиралась выходить за Сётоку замуж.
— Стал бы он тебя спрашивать.
— Я принцесса, — Любава по своему обыкновению вздёрнула подбородок. — Дочь государя. Я могла бы совершить сэппуку. Но не потерять лицо.
— Уж прости, что помешал выпустить тебе кишки…
Фудзи был уже совсем близко, разговаривать стало невозможно из-за рёва движков.
Отвернувшись от Любавы, я улыбнулся. И когда мой друг заглушил мотор и слез с мотоцикла, заключил его в объятия.
— Ты ранен, — первым делом сказал Фудзи.
— Пустяки. Осталась только кровь.
— Значит, испытание прошло успешно, — улыбнулся он. — Поздравляю, новоиспечённый наместник Ямато! — он кричал мне в самое ухо. За рёвом толпы его было еле слышно.
— Не дождёшься, — я тоже кричал. — Это твоё место!
— Вот уж фигушки! — замотал головой Фудзи. — Ни за какие коврижки.
— Ты с ума сошел? — обнявшись, мы отошли под сень ворот церемониального зала. Здесь было гораздо тише, к тому же, малолюдно и довольно прохладно. А я чувствовал острую необходимость остудить голову. — Посмотри на них, — я кивнул в сторону босодзоку, окруженных ликующей толпой. — Они тебя не просто любят. Они тебя боготворят. Разве не об этом ты мечтал?
— Вот уж нет, — Фудзи так яростно затряс головой, что кудри его разлетелись, как солнечные лучи.
— Но ты же хотел, чтобы у Ямато был добрый и справедливый наместник. Ты желал этого всю жизнь, и вот, когда…
— Но я никогда не видел на этой работе себя! — горячо перебил меня Фудзи. — Мне всегда хватало должности тайного советника. Время от времени разрешать кризисы. Участвовать в расследованиях, ловить преступников… Но не изображать из себя истукана на троне.
— Как ты будешь себя вести на троне — зависит только от тебя, — я уже начал уставать от его упрямства. А учитывая, что день и так выдался несколько напряженным, терпение моё трещало по всем вам. — Но подумай об ответственности…
— Это ТЫ подумай об ответственности, — он даже толкнул меня в плечо, от избытка чувств. — Ты — принц Антоку. Ты только что победил в Испытании Крови — древнейшем и почётнейшем способе добиться престола Ямато. Это место твоё по праву.
— Ну всё, — я краем глаза наблюдал за Любавой. Она разговаривала с кем-то из босодзоку, но теперь шла к нам с Фудзи. — Мне это надоело.
— Что за шум, а драки нету? — спросила девушка, наскоро обнимая Фудзи и чмокая его в щеку.
— Он не хочет становится наместником, — наябедничал я. — Разберись.
И не оглядываясь, пошел обратно в зал. Где-то за троном я оставил свою одежду… Да и тайный ход пока что в полном моём распоряжении. Переоденусь, найду какое-нибудь окно, доберусь до подземелья, и только они меня и видели.
— А, принц Владимир! — услышав дребезжащий голос хранителя Окигавы, я остановился. Старичок уже спешил ко мне. — К сожалению, мы не сможем начать церемонию введения вас в сан наместника прямо сейчас.
— Какая жалость, — я постарался, чтобы голос мой не выражал слишком уж большой радости.
— Потребуется некоторое время на подготовку, — продолжил хранитель. — Неделя, может быть, две… Необходимо пригласить доверенное лицо государя Святослава. Думаю, им вполне может быть князь Соболев… Я слышал, что он ожидает аудиенции, но к сожалению, ничего не мог поделать, пока Сётоку э… распоряжался от имени императора Ёмэй.
— Так он всё-таки не убил старика, как об этом говорят?
— Император болен, — сообщил старик. — Мы держали это в тайне — так приказал принц. Разумеется, если бы император скончался, его обязанности перешли бы ко мне — временно, пока я не назначу нового наместника… Принц Сётоку прекрасно это понимал. Боюсь, если бы не вы — меня в скором времени ожидал бы несчастный случай, — поджав губы, он скорбно покивал, мелодично позванивая шариком на шапочке. — Я не боюсь смерти. Но оставить свой пост, пока нет достойного наследника, я не имел права. Вы появились вовремя, принц Владимир… А, принц Константин! — взгляд его сосредоточился на новой фигуре. — И вы здесь. Как удачно. Ваш батюшка очень хотел видеть вас.
— Что? — Фудзи был ошарашен. — Но все говорят, что Сётоку убил императора…
— К счастью, это неправда, — отмахнулся хранитель Печати. — Он всего лишь очень болен. Безусловно, дни его сочтены, но он поклялся не переступать последнего порога, пока не увидит своего младшего сына.
Фудзи растерянно посмотрел на меня, а затем обернулся, и бросил вопросительный взгляд на Любаву.
Та закатила глаза и громко фыркнула.
— Уж не думаете ли вы, дорогие мои принцы, что я и дальше буду решать все ваши проблемы?
Тон у неё был слишком провокационным. И я не выдержал.
Поклонился глубоко, как только мог, хранителю Окигаве, торжественно пожал руку Фудзи, и решительно направился за трон.
К счастью, мои шмотки были на месте, аккуратно сложенные стопочкой на деревянном лакированном полу.
Скинув широченную палатку, которую здесь называли брюками, я облачился в плотные штаны охранника, натянул чёрную майку, куртку с красным солнцем на рукаве и на спине, зашнуровал высокие ботинки, и наконец-то вновь почувствовал себя человеком.
А не марионеткой. Куклой в руках капризной принцессы…
Свёрнутый стэллс-костюм я сунул в карман. Имущество было не моим, а значит, надо его вернуть.
В глубине души я понимал, что несправедлив к Любаве. Она старалась, как могла. Но всему же есть пределы! Терпеть её снисходительный тон, её презрительные взгляды и закатывания глаз? Нет уж. Спасибо. Обойдусь.