Страница 5 из 76
— Ещё бы. Всестихийник, в руках которого одна таттва преобразуется в другую так же легко, как вода приобретает форму ёмкости, в которую её поместили. Как слетающий пух одуванчика. Как птица, которая кружит в потоках воздуха, как песок, утекающий в чашу песочных часов… Уж простите за обилие природных метафор. Давно не был на улице. Соскучился, знаете ли.
— А как быть с таттвами Порядка и Хаоса? Их использовать запрещено.
— А знаете, из-за кого? — и он подмигнул.
— Из-за вас. Их запретили использовать из-за того, что вы сделали что-то особенное. Что-то разрушительное настолько, что ужаснулись все. В том числе — вы сами.
— Не будем ворошить прошлое, — его голос вдруг сделался сухим и ломким, как старинная бумага. — Потому что и без него будущее может оказаться достаточно страшным.
— Поэтому она и решила нас познакомить, — сказал я. Мастер Никто всё вертел в руках ту вещь, что взял со стеллажа. Я никак не мог разглядеть, что это такое — настолько маленьким оно было. — Дарья хотела, чтобы я проникся вашим печальным опытом, и перестал совершать ошибки.
— А вы их совершаете? — спросил узник.
— Постоянно.
— Ну что ж, — хлопнул себя руками по коленям. — Хорошо уже то, что вы это признаёте. Я долгое время был очень упрям.
— Артефакт изменил меня, — сказал я тихо. — Не просто прошел, как вы это называете, настройку, — сказал я. — Мне кажется, на какой-то миг я слился с Артефактом. Стал с ним одним целым. И это изменило меня. Но каким я стал — я и сам не знаю.
— Когда я сделал то же самое… — сказал мастер Никто. — Понимаете, мы жили на небольшом острове. Я и моя семья, — он замолчал, словно погрузился, вопреки собственному запрету, в воспоминания. — Я слился с Артефактом, стал с ним одним целым. Мне казалось, я постиг его природу… Но когда я пришел в себя после Слияния — оказалось, что я остался один. Весь остров, вместе с родовым поместьем, пашнями, садами — ах, какие у нас были виноградники!.. Люди, животные — всё ушло под воду.
Я помолчал, пытаясь осмыслить то, что поведал мастер. Но даже проработав в голове несколько версий, не нашел ничего лучшего, чем сказать:
— Но ведь у меня получилось.
— Вам крупно повезло, юноша. Провернуть такой трюк посреди Москвы, на удалении от Артефакта — да вы счастливчик. Один шанс на миллион — за то, что выживете вы. Миллион в сотой степени — за то, что не пострадают окружающие.
— Я этого не знал.
Мысли путались. Я попытался осмыслить масштабы катастрофы, которой, по словам мастера Никто, не случилась только чудом.
— Незнание не избавляет от ответственности, — наставительно сказал узник. — А также от чувства вины.
Если хоть что-то пошло бы не так, — подумал я с ужасом. — Я мог уподобиться Шиве. Город, миллионы людей — и всё это было в моих руках. Я не задумываясь применил свою силу, будучи уверенным, что выступаю на стороне добра.
Вот теперь мне стала понятна ярость мадам Салтыковой. Мальчишка! Ни секунды не подумав о последствиях, я сделал то, что считал нужным.
И ведь я искренне полагал, что совершаю доброе дело! Меня пытались остановить, — вспомнил я магов, сломя голову бегущих ко мне, стоящему в круге из вращающихся Артефактов.
Они-то, в отличие от меня, прекрасно представляли, что может произойти. И они были уверены, что произойдёт! Ведь такое уже было.
Был семейный Артефакт. Был молодой маг, который считал, что сможет совершить невозможное.
А потом была катастрофа.
— Одно из уложений Кодекса гласит: власть развращает. Абсолютная власть развращает абсолютно, — сказал я вслух.
Мастер Никто грустно кивнул, поджав губы.
— Истинная правда, — сказал он. — Истинная правда. И хотя я не знаю, какой именно кодекс вы цитировали, поверьте: его составляли очень мудрые люди.
— И что мне остаётся? — в горле встал комок. — Забыть всё, что я умею? Оборвать связь с Артефактом?
— Сие невозможно, молодой человек. С Артефактом вас разлучит только смерть. Но и это — не наверняка.
— Я не могу запереться здесь, в этом узилище, вместе с вами!
— Есть много способов добраться до вершины горы, — ответствовал мастер. — И каждый выбирает свой.
— Так вы считаете, что вот это, — я обвел руками комнату. — И есть вершина?
Неожиданно тело мастера Никто начало мерцать. Оно сделалось прозрачным, зыбким, и — исчезло. Я моргнул.
И увидел, как он стоит в другом конце комнаты, спокойно перебирая пальцами корешки книг.
— Все скрепы — в голове, — сказал мастер Никто. — Вы сами создаёте себе узилище. А окружение, — он обвёл рукой комнату, как я минуту назад. — Просто не даёт об этом забыть.
— Вам удалось с ним соединиться, — сказал я. — Вам удалось СТАТЬ живым Артефактом. Вы — всемогущи.
— Когда-то жил в далёкой стране один маг. В расцвете лет он вывел формулу, благодаря которой можно было совершить любое чудо. Но было маленькое, просто крошечное условие: это чудо не должно причинить вред ни одному существу во Вселенной, — задумчиво поглаживая толстый фолиант, сказал мастер Никто. — Такого чуда маг придумать не смог. И удалился в ледяную пустыню, где больше не заговорил ни с одним человеком. Вплоть до самой смерти.
— Но я — не такой, — я уже не знал, верю ли в то, что говорю. — Я — всего лишь человек из другого мира. Там, у нас, нет Эфира, нет никакой магии. Я выполню свою миссию и уйду. Я снова буду обычным человеком. Меньше, чем человеком. Всего лишь инструментом в чужих руках.
Я почувствовал, как в сердце вдруг, неожиданно, воткнулась ледяная сосулька. Мысль о том, что вернувшись на Ёшики, я лишусь связи с Артефактом, причинила физическую боль.
— Поверьте, молодой человек: не вы выбрали наш мир. Он выбрал вас. Вам не удастся так легко сбежать.
— Но я должен! Иначе сойду с ума…
— А вы уверены, что не сойдёте с ума и в том случае, если уйдёте?
Я устало опустил голову на руки. Сосулька в сердце растаяла, оставив ощущение холода в животе.
— Значит, вы не скажете мне, как быть дальше, — с трудом выговорил я.
— Я сделаю лучше, — мгновение, и мастер оказался возле меня. — Я просто помогу вам не допустить моих ошибок.
— Но опыт учит, что только совершая ошибки мы можем научиться.
— Наверное, я не так выразился, — я поднял лицо и увидел, как мастер Никто вновь улыбается своей неповторимой улыбкой. — Безусловно, вы будете совершать ошибки. Но это будут ВАШИ ошибки. А я сделаю так, чтобы вам не пришлось изобретать велосипед. Вот, возьмите, — и он вложил мне в руки тот небольшой предмет, с которым не расставался на протяжении всего разговора.
Это была бусина.