Страница 12 из 76
— Если кому и должно быть стыдно, так это мне, — сказал я. В животе громко забурчало, что не способствовало серьёзности сказанного. Но Колян как раз открыл банку с тушенкой… — Мы вместе шли на задание. Но я не думал о вас, своих напарниках. Я думал о Шиве. Только о нём. А потом появился граф, и стал заговаривать мне зубы. Он закинул очень жирную наживку, и я заглотил её целиком, — я сел рядом с Коляном за стол и подвинул к себе одну из банок. Тушеная свинина с фасолью. Неплохо.
Фудзи тоже придвинул к столу табурет. Взял в одну руку банку, в другую — вилку… Хорошо, — подумал я. — Чувство вины не отбило ему аппетит.
— Артефакты, — сказал я, утолив первый голод. Только почувствовав на языке кусочки мяса, ощутив нёбом его аромат, я вспомнил, что ел довольно давно. Сэндвич в поезде не в счёт. — Бестужев СПЕЦИАЛЬНО пожертвовал несколькими из них, чтобы привлечь моё внимание. Он разместил их таким образом, чтобы я легко их нашел, и обязательно захотел обезвредить.
— То есть, ты просто не мог, обнаружив Артефакты, оставить всё как есть, дождаться других магов… — проговорил Фудзи.
— Думаю, что нет, — сказал я. — Я действовал на уровне инстинктов. Такие вещи заложены в программу посланников. Видишь опасность — всеми силами старайся её ликвидировать. Даже ценой собственной жизни… Но я что хочу сказать: граф отвлёк меня Артефактами, отвлёк мадам Салтыкову детьми в аквапарке, отвлёк Государя нападением на Кремль и Великие дома… И всё для того, чтобы похитить его дочь?
— Если он передаст её Сётоку, — Фудзи мрачно отодвинул банку с тушенкой. — Если брат женится на дочери государя…
— Ещё не родился, или давно умер тот гений, который заставит сделать Любку что-то против её воли, — вставил Колян.
— Есть много способов добиться от человека того, чего он не хочет, — отстранённо сказал Фудзи. — Сломать можно любого — тебе ли не знать.
Колян только крякнул.
— Подожди, — я притронулся к локтю Фудзи. — Ты сказал, она послала тебе Нить, и ты отправился в погоню.
— Ехал восемь часов, без остановки, — кивнул тот.
— А потом?
— А потом я её потерял, — зло добавил он. — Нить оборвалась. На заправке я зашел в кафе, увидел сводку новостей и позвонил Коляну.
— На неё надели свинцовые наручники, — сообразил я. — Бестужев и сам любит таскать такое вот колечко, — вытащив из кармана, я показал им половинку наручников.
Колян взял, повертел в толстых пальцах, положил обратно. Для него это был обычный металл. Фудзи раскрыл наручник и надел на руку. Посидел, анализируя ощущения, снял, осторожно положил на стол…
Я вспомнил, как он то и дело притрагивался к шее, с которой недавно сняли ошейник.
— Мерзкое чувство, — поморщился Фудзи. — Словно слепнешь, глохнешь и вообще становишься инвалидом.
— Спасибо на добром слове, — Колян как раз разливал чай. Чёрного цвета жидкость тяжело падала в металлические кружки, испуская ароматный травяной пар.
— Прости, Николай-сан, но по-другому тут не скажешь, — развёл руками Фудзи.
В кармане Коляна что-то тренькнуло. Достав телефон, прочитал сообщение на экранчике и встал с табурета.
— Погнали, — сказал он, зачем-то сдвигая полосатый половик с досок пола. — Бестужева видели в Орехово — это в ста километрах. Пока доедем, пока то-сё…
— А почему мы должны быть уверены, что это он? — чай был обжигающе-горячим. Пить его из железной кружки было невозможно.
— Ты много знаешь мужиков с рожей, как непрожаренная яичница? К тому же, белый фургон.
Я вскочил. По спине пробежала дрожь, волосы на затылке разом вспотели.
— Нам нужен план, — сказал я, обращаясь в спину Коляна, который, открыв люк в полу, свесил туда голову.
— Вот он, наш план, — глухо ответил телохранитель, доставая из погреба что-то, завёрнутое в промасленную ткань. Пахнуло железом, порохом и оружейной смазкой. — На-ка. Подержи.