Страница 11 из 14
Глава 4
— Ну-ка попробуй встать на ноги! — Патитис с улыбкой энтомолога, насаживающего на булавку особо крупного привлекательного жука посмотрел на меня.
Я вздохнул. Ну что же, пора попробовать еще раз. Что я вчера, пока никого не было в комнате, пробовал встать на ноги, он был не в курсе. Та попытка, правда, закончилась плохо — ноги подкосились, и я чудом ухитрился повалиться на кровать, избежав синяков и шишек.
Чужое тело не слушалось. Такое чувство у меня было после перенесенной лихорадки, которую я каким-то чертом подцепил в Африке, несмотря на полученную прививку. Вот тогда, после нескольких дней, проведенных с высоченной температурой и в бреду я с таким же успехом попытался ходить. А единственным подспорьем мне был шаман из какого-то племени непокорных зусулов, в которое меня занесло после побега из лагеря наших злейших «друзей» и «партнеров». Ну это так называют их наши политики, а у нас для них имеется другое определение, относящееся больше к противоестественному сексу, но дело не в этом. А в том, что тогда организм не слушался примерно так же, как и сейчас.
Я осторожно спустил ноги с кровати под добродушным взглядом мага.
— Не спеши, — он сплел на пальцах какое-то заклинание, и положил его мне на макушку.
Да, вам, дяденька, только метом торговать! Или энергетиками. Тело налилось силой и энергией, казалось, я готов свернуть горы.
— Что это было? — спросил я.
— Активация твоих энергетических каналов, — сказал Патитис. — Чувствуешь, как через тебя пошла Сила?
— Чувствую.
— А если бы ты мог еще и видеть…
— А этому трудно научиться?
— Не труднее, чем видеть плетения.
— Их-то я вижу, — я пальцем в воздухе нарисовал узор, который Патитис сплел.
— О! — похоже, маг был крайне удивлен. — Значит, у тебя это врожденное.
— И когда вы меня лечили и убирали красные пятна, я тоже все видел.
— Ты точно магии не учился? — прищурился маг.
Я быстренько поискал в памяти ответ на этот вопрос.
— Нет. Никогда.
— Вот же ты лоботряс! Я уже сказал тебе, про то, что у вас в клане передается по наследству этот дар по линии матери.
— Да знаю я, знаю. Вот и книжку мне сестра принесла, — я нашарил у ног корешок переплета, и вытащив инкунабулу, показал ее магу.
— Вот и хорошо. За ум наконец-то взялся, — хмыкнул Патитис.
— Взялся-то взялся… Еще бы учителя найти, — прозрачно намекнул ему я.
— Видишь ли, — сказал маг. — Тут дело в другом. Учить высоким материям можно только того, кто умеет читать. А пока ученик не выказывает усердия, его учить — только портить.
— Я понимаю…
— Да ничего ты не понимаешь! — неожиданно резко ответил мне он. — Насколько я тебя знаю, ты всегда слишком легкомысленно относился ко всему, за что брался. И постоянства в тебе не было ни на грош. Сегодня ты хочешь одно, завтра — другое, а послезавтра еще и третье. И ни в чем ты усердия не проявил, уж извини. Максимум, в чем я видел твой талант — воровать папашино вино и драть служанок, уж в этом ты поднаторел, спору нет. А магия — это сложная наука, не сунул-вынул и налил-выпил. Так что извини, но это так. Если ты действительно хочешь, чтобы я стал твоим учителем — вот тебе книга, учи основы. Ту самую азбуку. А потом, когда ты ее выучишь, и сдашь мне экзамен по основам матемагики — вот тогда и посмотрим. Человек я занятой, и тратить свое время попусту не хочу.
Вот так вот. Прямо в лоб. Правду в матку. Ну что тут сказать, прав он на все сто. Мой носитель был редким лоботрясом, не сказать еще хужей. И вследствие своих редких способностей пользовался заслуженной любовью, делая все на отгребись. Ох как трудно мне придется переломить чужое мнение, основательно подпорченное носителем… Реноме, мать его…
— Но ладно, я к тебе не за этим зашел, — сердито сказал Патитис. — Вставай на ноги.
Я выполнил его распоряжение, и чуть не рухнул обратно, если бы он меня не поддержал под локоток. Черт! Тело слушалось плохо, что в принципе и не удивительно — это было не мое тело, к которому я привык за почти тридцать лет. Тем более если учесть, что другого тела я и не знал, у нас привычки и способности менять мясные костюмы нет. Это только для секса со служанкой координация не нужна, особенно если она берет инициативу в свои руки, там главное твердость… моральных устоев, скажем так.
— Пойдем, — он повел меня по комнате, заставляя шлепать босыми ногами по крашеным половицам.
И — вот чудо — с каждым шагом у меня получалось все лучше и лучше, заряд Силы, полученной от мага поддерживал меня. Мы сделали круг по комнате, и он осторожно помог мне сесть на кровать. Да, только вот теперь простыню, которую я на себя накинул, хоть выжимай — тяжеловато мне это далось.
— Ну хоть ходить можешь, — резюмировал маг, посмотрев на меня исподлобья. — Ничего, научишься.
— Научусь, — ответил я. — Позову служанку, она поможет…
— Снять напряжение в чреслах и только, — прокомментировал он. — Думаешь я не вижу истощение одной нижней чакры? Сейчас для тебя это не полезно, но запретить, сам понимаешь, не могу. Да и не буду. Но с восстановлением помогу.
И он начал делать пассы, кидая плетения, растаскивая пальцами узлы и формируя какие-то сложные пространственные фигуры, больше похожие на каркасы из светящейся проволоки. И с каждым его пассом я словно оживал, понемногу чувствуя себя все лучше и лучше.
— Что это вы делаете?
— Связываю воедино тело и разум, — сказал маг, на миг сжав кулак. Красная нить в его руке набухла и опала. — Ты получил очень серьезные травмы, я даже удивился, когда тебя принесли, что ты еще жив. Но подобное я уже видел. Разум и тело разобщены, и их надо связать воедино. Начальную помощь я оказал сразу, потом ты уже видел, как я тебя лечил, а теперь хочу закрепить эффект и окончательно вернуть тебе целостность.
Ага. Только вот ты не видел, как душа настоящего Армана вылетела из тела, отправившись на тот свет, или как здесь говорили «ушла за Грань».
— Так что тебе еще повезло, — сказал маг, не отрываясь от своего занятия.
Мне — точно повезло, а вот Арману — не очень. Хотя… Плоть есть дух или дух есть плоть — я в этих метафизических материях не разбираюсь, а от философов принципиально отшатываюсь. Не люблю я адептов «царицы всех наук», как они себя и свои идеи называют. Есть что-то в этом высокомерное и пренебрежительное к остальному, не умеющему въехать в их завиральные науки, быдлу. Хотя я сдал и кандминимум по философии на отлично, тупо заучив все их эти гегели-мегели, благо память фотографическая. Но въехать в эту науку и не пытался, не зря у нас дурку напротив корпуса универа называли «философский факультет».