Кровь и Плен

Все вокруг напоминало мне о прошлом. О годах, проведенных в этих стенах, и о Долорес, тратившей так много времени на мое обучение. Она умерла, а я пропала на четверть века, но до сих пор жалела, что не успела на погребальный ритуал.

«Я…» – попыталась вспомнить, ухватившись за чувство горечи, всколыхнувшееся в сердце.

Виски заломило. Я прикрыла веки, терпя эту боль.

«Я не успела?» – подумала неуверенно, ведь те воспоминания, как и многие другие, оставались в тени.

Картины прошлого неожиданно предстали перед глазами. Они буйным потоком увлекли за собой во вновь начавшую рассеиваться тьму…

II. Первая охота

Даэвы слишком любят вино, невозможно найти напиток, что прельщает нас сильнее его.

– Луна такая яркая сегодня… Ты видишь темные пятна? – спросил Люций, сидя у открытого окна и смотря в небо. – Говорят, если сила теневых даэвов была столь велика, что не нашла после их смерти мира на землях Дэвлата, она уносится выше и находит пристанище на ночном светиле.

Договорив, он взглянул на мое лицо. Листая книгу, я старалась не обращать на него внимания, но все равно отвлеклась, когда див посмотрел на меня.

– Чушь, согласен. Но занимательная чушь.

Воцарилась тишина. Я вздохнула, вновь читая одно и то же предложение по третьему кругу.

Моран налил себе вина, бутылку с которым стащил с праздника Наступления Весны. Огни на башнях Академии Снов потухли совсем недавно, наконец-то рассеяв магическое зарево над лесом. Праздник Наступления Весны всегда отмечался с размахом, ведь ночь с каждым днем становилась короче, а день длиннее. У нечисти оставалось меньше времени, чтобы выйти на охоту и полакомиться людской плотью.

Лето – это жизнь, а зима несет смерть. Это правило прочно укоренилось на землях континента.

– Будешь? – предложил див, вновь обернувшись ко мне и потрясая своим стаканом. – Нет? Ну и зря.

Сладкий аромат вишни заполнил всю комнату, напрочь вытесняя аромат мяты, словно что-то ненужное. Растение росло прямо под окном. И лишь пару недель назад посаженные мною семена дали всходы. А теперь я размышляла о том, не потоптал ли их Люций, забираясь ко мне в спальню.

– Но знаешь…

– Люций, что ты здесь вообще делаешь? – не выдержав, процедила я.

Захлопнула фолиант, уставившись на Морана, чьи волосы в лунном сиянии едва ли не светились, точно маяк в ночи. А жидкость в стакане, который он держал, выглядела багрово-алой на фоне его бледных изящных пальцев.

Они казались слишком хрупкими для мечника. Но сила, заключенная в наших телах, напрямую зависела от магии, поэтому ни одного даэва не стоило судить лишь по внешнему облику.

– О, ну, увидел, что ты не спишь, – не растерялся див. – Подумал, дай-ка составлю компанию. В одиночку лучше не пить. Так ведь и спиться можно.

Люций вновь подлил себе вина. Багровая жидкость заплескалась по стеклянным граням.

Я пораженно уставилась на него. Не слышала причины нелепее, чтобы теневой даэв надоедал светлому. Особенно посреди ночи. В Академии Снов.

Вернувшись после официальной части праздника, я поняла, что совсем не чувствую себя уставшей. Поэтому, немного подумав, я решила почитать книгу, расположившись на циновке. Ставни были распахнуты, и свежий теплый ветер гулял по комнате. День выдался на редкость погожий для начала весны.

Ничего не предвещало беды, когда спустя некоторое время я услышала шорох, переросший в шаги, – кто-то топтался у моего окна. А потом появился Люций Моран. Поначалу он едва выглянул из-за подоконника, с любопытством рассматривая спальню и не сразу заметив меня.

Но когда наши взгляды встретились, повисла немая пауза, моя рука застыла, так и не перевернув страницу. Лицо Морана озарилось, брови подпрыгнули вверх. Он как ни в чем не бывало забрался внутрь и, подтащив стул, уселся у подоконника.

– Читаешь? Сегодня много звезд. В такую ночь просто преступление спать, – сообщил он и затих, обратив все свое внимание к небу. Долгое время див молчал, а я все никак не могла отделаться от мысли о неправильности происходящего.

Но заговорить с Мораном – все равно что добавить поленьев в костер. Вот только огонь под именем Люций не нуждался в искре со стороны и вспыхнул сам, когда ему надоела тишина.

– Ночью гулять запрещено, – сказала я, наблюдая, как стремительно пустеет его бокал.

– Патрули упразднены. Сегодня праздник. Кому, как не тебе, Сара, знать об этом? – с насмешливой улыбкой отозвался он.

– И лишь поэтому ты до сих пор сидишь здесь, а не у наставника.

– Не только поэтому… – лениво возразил он, шаря взглядом по комнате. Отыскав второй стакан, стоявший на тумбочке, он поднялся и взял его. А потом внезапно выплеснул налитый в нем маковый чай, который я настаивала, чтобы выпить перед сном, в окно.

«Моя мята… Мой чай…» – сокрушенно подумала я. Взглянув на Морана и испытывая некое бессилие, со вздохом накрыла ладонью лицо. Стакан был наполовину полон – видимо, теневой див подумал, что я уже часть выпила, а про мяту он просто не знал, злиться было бесполезно.

Аромат вишни стал ярче, я подняла взор, увидев протягиваемое мне вино и ничего не подозревающего Люция.

Я некоторое время задумчиво смотрела на напиток, но все же сдалась.

– Теневые негодовали всю неделю. Ты доставила им массу неудобств, – проговорил див, возвращаясь на место. – Но, безусловно, многие рады, что твое наказание подошло к концу.

После той ситуации, когда я соврала насчет книг, оправдывая Люция, мне увеличили количество ночей в патруле и переменили время – теперь я следила за порядком вместе с отрядом теневых. Которые относились к своим обязанностям, мягко говоря, условно. Их друзья и в принципе все теневое отделение часто гуляли по ночам, совсем не таясь. В первые дни я ловила их пачками, приходилось обездвиживать и собственноручно тащить к наставнику, чтобы те не сбежали.

Однажды попался и Люций, у самой границы территории Академии Снов. Див нещадно болтал, связанный по рукам и ногам, и, чтобы хоть как-то насолить, успел лизнуть мне пальцы, пока я крепила печать тишины на его лицо. До сих пор мурашки пробирали от ощущения его языка на моей руке.

Когда это случилось, я выпустила связанного Морана, и тот упал, волчком покатившись с пригорка. Кинувшись его догонять, упала и я сама – широкие рукава мантии зацепились за торчавшие ветки кустов. Тем временем Люций успел врезаться в ствол дерева, возмущенно ойкнув.

Печать тишины слетела с лица парня. И тот, сам развалившись на земле и собрав на себе все дары природы (на пути ему попался куст с зимними ягодами, которые пусть и не оставили заметные в ночи следы на его одеянии, но на моей белой веревке, связывавшей его тело, вполне отметились), спросил у меня:

– Ты в порядке?

– В порядке, – отозвалась я, поднимаясь и склоняясь над ним. Оглядела, отметив царапину на щеке. Протянула было ладонь, но, опомнившись, отдернула. – Помажешь лечебной мазью. Ушибов нет?

– Ну-у-у… Почти нет, – задумчиво протянул он, а потом добавил, напрочь убивая все мое чувство вины: – Разве что мягкую точку отбил, но с этим ты мне вряд ли поможешь.

Я выдохнула, хватаясь за веревку и собираясь поставить Люция на ноги, как вдруг услышала грохот – это был звон, от которого затряслась земля под ногами. Тревога.

На обеих башнях зажглись огни. Они багровым сиянием озарили светлые и темные стены и сделали облака на небосводе грязно-коричневыми.

В ту ночь под землей сгорел архив библиотеки, уничтожив все записи о посетителях и книгах, взятых на руки. Остальные труды не пострадали. Но даэву-смотрителю, уснувшему за столом с горящей свечкой, которые использовать в читальне вообще запрещалось, пришлось оставить свою должность и покинуть Академию Снов.