Кровь и Плен

Мой взор метнулся к нему, на мгновение я будто утонула в пепельных глазах.

Такая банальность.

Айвен засыпала на ходу. Винсент тоже. И в повозке было подозрительно тихо. Это создавало иллюзию уединенности. Будто свидетелем этого разговора были только я и он и мало что понимающий ребенок.

– Мама говорит, что когда нравится, то женятся.

– Многому же тебя мама учит, – заметил Люций.

– Да. Она у меня очень умная.

– Значит, ты пошла в нее. – Моран потрепал девчушку по голове.

Дорога вильнула, деревья расступились, являя сплетение новых путей, которые соединялись в одну большую дорогу. Последняя упиралась в запертые деревянные ворота, что охраняли Турис от непрошеных гостей. Неподалеку от ограждения блестела гладь озера – одна его половина относилась к территории города, а другая – за его пределами.

– О, мы почти приехали, – сказал Люций, дергая поводья и заставляя лошадь идти быстрее.

Телега натужно заскрипела и обогнала нас, чтобы совсем скоро остановиться у ворот, где местный стражник проверял въезжающих в город. Город, не спящий даже ночью.

Посмотрев на лес, оставшийся позади, потом на проснувшуюся семейную пару и их ребенка – маленькую невинную девочку, что чмокнула в щеку маму и стала пересказывать недавний разговор с Мораном, – я вновь ощутила возрастающую ответственность за невинные жизни. Коснулась эфеса меча, осторожно проведя пальцами по металлу.

Малышка, сидевшая в телеге, неожиданно стала напевать песенку:

Я оглянулась на девчушку, которая сама не знала, о чем пела, беззаботно вертя в руке тряпичную куклу. От этого песня звучала еще более зловеще и пугающе.

Ликорис – цветок смерти – нередко вырастал там, где недавно пролилась чужая кровь. Особенно если в ней присутствовала магия, темная или светлая – неважно, как и то, даэву она принадлежала или человеку, обращенному в монстра.

Сглотнув, я посмотрела на Морана – мы оглянулись одновременно, встретились взорами, – внутри его темно-серых радужек вновь бушевала гроза.

Скрип открывающихся ворот вывел меня из оцепенения, и я отвернулась, на мгновение сжав ладони в кулаки и чувствуя, как в горле неожиданно пересохло. Было так странно понимать, что из всех окружавших меня даэвов я неожиданно нашла понимание лишь у теневого дива, чьи эмоции раз за разом оказывались так созвучны моим.

III. Лоуз Прауд

Распрощавшись с семейной парой, мы отправились на поиски гостиного двора, о котором упоминал наставник.

Город утопал в неплотном тумане, фонари на козырьках домов были похожи на блуждающие огни – души умерших, что можно встретить в местах, где ткань между мирами особо тонка из-за скопившейся магии.

Но, несмотря на столь поздний час, тут и там встречались люди – они убирались и развешивали украшения на улицах. На выходных планировались новые гуляния. Праздник Весны уже долгие годы оставался одним из самых известных и долгих – его отмечали на протяжении всего месяца.

Особенно тщательно этому обычаю следовали в Турисе. Все стремились повязать длинную розовую тесьму на ветку одного из малочисленных деревьев, отчего они словно зацветали, усеянные развевающимися лентами. В самый последний день празднества их снимали и каждый брал чужую ленту – так делились счастьем. Люди верили, что эти обереги помогали избавиться от дурных мыслей: зависти, злости, жажды мести. Достаточно лишь сжать благословенную ленту в руке, и все наладится.

На юге материка жители королевств верили в подобные мелочи и поддерживали эту веру в своих детях. А на Турис, пусть он и находился на территории Феросии, Третье королевство все же оказывало куда более заметное влияние, чем Акракс.

– Винсент, ты первый раз в Турисе? – поинтересовалась я, ощущая волны нервозности от дива, который чувствовал себя неуютно среди теневых даэвов, следовавших вместе с нами.

– Да, – отозвался воин. – Моя семья нечасто путешествует. Обычно для того, чтобы… – Густо покраснев, он внезапно замолчал. Отвел взгляд, делая вид, что внимательно рассматривает дома вдоль покрытой известняковыми плитами дороги.

Повисла немая пауза. Но, заметив реакцию парня, Айвен с интересом посмотрела на него, и даже теневые дивы попеременно бросили вопросительные взгляды, отчего Винсент вынужденно продолжил:

– Мы покидаем остров, чтобы отыскать пару. – Лицо дива пылало, но он спешно добавил: – У нас малочисленный орден, и почти все мы так или иначе приходимся друг другу родственниками. Поэтому…

– Вы отправляетесь в мир, чтобы найти спутника жизни, – закончил за него Моран. Сложив руки на груди и подняв голову к небу, он шел, совсем не смотря на дорогу.

Вновь воцарилась краткая тишина. Некоторых услышанное удивило, других заставило задуматься.

– И сейчас ты тоже ищешь? – спросила Айвен. Девушка не смеялась, даже наоборот – стала гораздо серьезнее.

– Не прямо ищу. Но если вдруг получится… – Не договорив, Винсент порывисто отвернулся, накрыв щеки руками и весьма озадачив своим поведением Айвен.

По мне же, это выглядело крайне мило.

– Могу тебе помочь, – вдруг предложил Люций. – У меня есть в этом определенный опыт.

Я удивленно на него взглянула. Див улыбался. Вновь его шутки?

– Не слушай его, Винсент. Вряд ли он сможет тебе чем-нибудь помочь, – невеселым тоном сказала я, решив, что Моран задумал как-то подшутить над светлым. – Боюсь, если у Люция и есть опыт, то только в посещении Радужных домов, – вспомнила я события почти трехлетней давности, когда теневые как раз по этой причине нарушили правила и покинули пределы лагеря у озера Спокойствия.

Я ускорила шаг, понимая, что идти осталось совсем чуть-чуть. И, уже отойдя, расслышала чей-то приглушенный голос:

– Все-таки она тебя ненавидит.

На мгновение я застыла, едва не обернувшись, а потом вновь пошла вперед. Раньше меня не волновали чужие слова, но теперь я испытала легкое беспокойство из-за того, что Люций и правда подумает, будто я его ненавижу.

Ведь это совсем не так…

Предназначенный нам гостиный двор выступал вперед на углу улицы. Длинный козырек над главным входом создавал уютную веранду. По деревянным балкам шли витиеватые знаки, обведенные золотой краской, – это место предназначалось для даэвов.

Мы вошли внутрь – дверь отворилась, стоило только постучать. Единственным источником света в помещении был ночник, висевший на стене неподалеку от входа.

– Что будем делать? – прошептали за спиной.

– Надо кого-то разбудить, – предложил Люций.

Но в это время, зевая, растерянно почесывая затылок и держа в свободной руке подсвечник, появился мужчина.

– Последние? – скучающе осведомился он и позвал нас за собой, ведя к широкой обшарпанной лестнице. – Комнат почти не осталось, только на чердаке. Сами виноваты, что опоздали. Что-то задержало в дороге?