Во власти мужа

Но никто не предполагал, что произойдет все именно так… Меня не было рядом. Тогда, когда был нужен ей… Чертов сукин сын! Чувство вины моментально легло на сердце и сотнями уколов вонзалось в него, убивая изнутри.

Когда мне показали моего малыша, я больше ничего не слышал и не чувствовал, внутри все онемело, а потом я упал с этим безжизненным кулечком на колени и рыдал, захлебываясь слезами. Проклиная себя за все на свете и съедая себя за то, что ничего не можешь изменить. Ты бессилен.

Настоящий кошмар… Но тогда я еще не знал, что этот кошмар только начинался…

Как сказали врачи, из- за открывшегося кровотечения, моя жена тоже рисковала жизнью и потеряла сознание, прежде чем понять, что ее ребенок родился мертвым…

Моя Таша еще ничего не знает. Лежит в палате под капельницей вся бледная и бессильная. Новость о смерти Роберта убьет ее… В тот момент я уже начал бояться, что вслед за сыном могу потерять и жену… Руки трусились, а в бетонной голове стояла мертвая тишина, которая оглушала.

— Ваша жена пришла в себя, — из палаты вышел врач, и видя мое измученное состояние, добавил. — Мы может сами с ней поговорить.

— Нет. Я пойду. — решительно сказал я и двинулся в палату, из которой я услышал голос Таши. Я слышу, как она произносит имя Роберта и требует привести его к матери.

— Я с тобой. — взяла за руку меня сестра, сильно переживая из-за произошедшего.

— Нет. Сиди здесь.

Так будет лучше. Я должен ей сказать, но смогу ли… Смогу. У меня нет выхода, как и у моей жены, остается только принять то, что произошло, и я попытаюсь ей это объяснить…Но черта с два значат мои слова и все ненужные объяснения, когда ребенка уже нет! У меня до сих пор трясутся пальцы и подрагивает кадык, в котором скопилась горькая желчь, а мои руки… Кажется, они до сих пор пахнут маленьким Робертом.

Впившись ногтями в кожу, я сжал кулаки, сжал все живое внутри, не позволяя эмоциям выйти из под контроля и зашел к ней в палату.

Она напугана. Большие больные глаза встревожены и требуют объяснений.

— Ты? — она тяжело и часто дышит. — Где мой сын? Где Роберт? Они не показывают мне его!

Таша паникует. Я молча подхожу к ней, обхватываю ее дрожащие плечи и смотрю прямо в глаза. Чувствую, что не в силах унять слезную пелену, которая мгновенно встала в глазах.

— Наш сын…

Беру паузу. Вслух сказать это гораздо сложнее, особенно когда не хочешь мириться с этим и верить в это. Таша вздрагивает, предчувствуя мои слова.

— Умер.

Помню, как она вцепилась в меня, до крови впиваясь когтями в кожу, и как надрывно кричала мне в лицо, когда удерживал её

— Ты лжешь! Лжешь! Я тебе не верю! Верните мне моего Роберта!

Она просто впала в истерику. Потихоньку начала сходить с ума. Ее плохое физическое состояние умножилось на психическое расстройство и… В итоге, я все-таки потерял жену.

Таша ушла в себя после всех диких истерик, когда выплескивала эмоции наружу…

Когда я понял, что потерял жену? Это случилось после похорон Роберта.

Помню, как зашел к ней, мне было также больно, как и ей… Это был наш общий сын, но видимо, она так не считала.

— Не приближайся. — рявкнула она, когда взор ее злых глаз устремился на меня через черную вуаль.

— Не выгоняй меня, умоляю… — протянул я руку, что дотронуться до нее. — Я знаю, как тебе тяжело, просто позволь…

— Не позволю! Больше я тебе не позволю… Ничего и никогда. Убирайся. — ей даже было противно смотреть на меня, а в глазах сверкала ненависть. — Из — за тебя умер мой сын.

— Зачем ты так говоришь… — сквозь сжатые зубы проговорил я.

— Потому что это ты убил его своей нелюбовью и пофигизмом! В то время, как я нуждалась тебе, где ты был? Кувыркался со своими шлюхами и забивал на свою беременную жену и сына.

— Остановись. — предупредил я ее и самого себя от возможного взрыва, который уничтожит всех и вся в этой комнате.

Ее горячка слов и эмоций набирала обороты, я попытался достучаться до ее разума, но это было бесполезно.

— Я люблю тебя, Таша и сына я тоже любил, не смей говорить таких слов! — громко рыкнул я.

— А я… Тебе больше не верю. — горько усмехнулась она. — Ты не любил меня, и возможно, не хотел ребенка, и женился потому что так «правильно»… Все было фальш. Мы не заслужили этого ребенка, и небеса забрали его у нас.

По ее щекам катились слезы, а ее убийственный взгляд, который она вонзала в меня, был острее ножа.

— Ты не в себе, Таша…

И для меня это было абсолютно так. Я любил свою жену и, конечно, ребенка. Изменял ли я когда-нибудь своей жене? Да, я не святой. И наверно слабый, раз позволял себе развлекаться с другими женщинами, когда ощущал холод и непонимание от любимой девушки.

Но когда, я стал ее мужем, когда стал отцом нашего будущего ребенка, я ни разу не сходил налево. Я закрыл для себя тот путь… Но как оказалось ненадолго.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ Когда Таша закрылась от всего света, и обвинила меня в смерти сына, я тоже начал потихоньу сходить с ума. Забыться от жестокой реальности помогал алкоголь и женщины. Я даже попробовал наркотики, которые посоветовал мне один знакомый, и что уносили на три метра над уровнем неба… Но эта редкостная дрянь мне не зашла.

Стал жестоким и холодным, потерял друзей, лишь расчетливые меркантильные твари окружали меня и готовы были лизать зад, когда это необходимо. И меня это устраивало.

Я стал выбирать, что проще и выгоднее… Да, наверно я стал другим человеком. И этот другой человек говорит «Это не я, это жизнь меня таким сделала». Жизнь и моя жена…

А любила ли она меня? Может ли любящий человек, выпнуть из своей жизни другого, как что-то вредоносное, когда их объединяет единое горе? Точнее, в нашем случае, не объединяет а разъединяет.

Прошло два года и той острой боли уже нет. Либо я стал настолько черствым… Лишь тоска и печаль оседают на душе, когда в очередной раз прихожу на крохотную могилку к сыну. Мог ли я что-то изменить — гремит в ушах вопрос. Может Таша права, и это я виноват в смерти Роберта?

Сейчас жена расцвела, переродилась. Нашла себе любовника, а мне дарит равнодушные взгляды… Я больше не вижу в них того презрения и ненависти, только холодный пепел нашей выжженной любви. Да я все-таки верю, что она была. Я любил. Она… Не знаю.

Я не могу отпустить ее, хотя наверно это было бы правильным решением. Что меня держит? Чувство вины или чувства, или… Вот бы знать. Словно между нами осталось что-то нерешенное и поэтому я не могу разорвать последние нити. Наоборот цепляюсь за них, как последний дурак, напрасно полагая, что мне протянут руку навстречу…

Глава 22. Глеб

Нажимаю кнопку дверного звонка во второй раз и, нервно поглядываю на часы. В руках у меня бархатная коробочка с колье, которое подарил муж Таше.

Надеюсь, Таша предупредила подругу, что я приду. После нашего разговора прошло примерно около часа, и если удача на нашей стороне, то сейчас мне дверь откроет та блондинка Лера, а не злой Богдан, который поджидает меня с уликой тут как тут.

Я трус? Я боюсь Богдана? Боже упаси… Нет, конечно. Хотя со стороны это выглядит прямо таки наоборот. Но я боюсь за Ташу и только. Она не уходит от него только потому, что он не даст ей уйти так просто… Иногда у этого парня действительно заходят шарики за ролики, и рисковать нельзя, тем более если на кону человеческие жизни. Может ли он убить? Ну, пожалеть, что кто-то родился на свет, это точно.

Но я не намерен скрываться с ней по шкафам всю жизнь, в первую очередь, я хочу достучаться до Таши. Чтобы она решила поставить точки над и, сейчас в ее глазах я вижу неуверенность и сомнения… Мне это не нравится. Богдан — тиран, и ей надо бежать от него. И это не просто фраза ради фразы, а в буквальном смысле бежать. Со мной. Далеко. Где мы будем жить долго и счастливо.