Председатель

— А… прогноз? Возможно ли возвращение в… — я запнулся, подбирая слово.

— Состояние стабильное, ухудшений и улучшений нет. Прогноз… Не могу сказать, я не психиатр. Возможно, со временем придет в норму.

— Я слышал, что положительно может подействовать эмоциональная встряска.

— Как и отрицательно. Во всяком случае я, как лечаший врач, резко против подобных экспериментов.

— Да какие эксперименты, бог с вами… Как думаете, может перевести семейство куда-нибудь поближе к столицам? Например, в одну из усадеб вокруг Москвы?

— На природу? Пожалуй, это будет неплохо. Лес, рыбалка, простые радости…

— Евгений Сергеевич, бытовых жалоб нет? Питание, отопление, уборка? Нет? Тогда жду ваши предложения в письменном виде, телеграфом на мое имя. Совет я предупрежу.

***

В Екатеринбурге выборы прошли чинно-благородно, с явкой полков строем, с заводскими колоннами рабочих под красными флагами и транспарантами — до запрета агитации в день голосования никто еще не додумался. Собрали и подсчитали бюллетени, подписали протоколы да и наладили меня с охраной обратно.

Очень мы правильно продавили сроки выборов — как раз зашевелились окраины. Ладно там поляки с финнами, дашнаки или мусаватисты, они давно существуют, но началась движуха в Грузии, Бессарабии, Средней Азии и в казачьих областях, пока с разговорами об автономии. Но все эти национальные потуги дело такое — стоит лишь немножко упустить, как из автономии мгновенно вылупится самостийность и все, нету страны, растащили по норкам.

И англичане активизировались, очень нехорошие сигналы идут из Баку и Туркестана. Нефть и давнишний пунктик джентльменов насчет угрозы Индии, все неймется результаты Большой Игры пересмотреть, сделать между жемчужиной короны и Россией прокладку потолще.

А следом за англичанами — американцы. Стоило только им выбрать в президенты Вудро Вильсона, как он объявил войну Германии. Очень своевременно, как раз к дележу добычи поспеют. Но нам бы хорошо послать к ним десяток-другой человек поучиться — там же колоссальные процессы сейчас, введены государственное управление всеми железными дорогами, продовольственный и топливный контроль. И логистика, феерическая логистика. Перебросить через океан всего за несколько месяцев миллионную армию — это вам не хрен собачий. Вот только где сейчас учеников взять, наши все при деле, даже с учетом приехавших из Швеции и других стран.

В станционном буфете Рязани все было по-прежнему, не считая цен. Шустрили официанты, стояли пирамиды бутылок и горы пирожков, разве что публика стала малость подемократичнее — меньше золотого шитья и генеральских шинелей. Оттого на меня с сопровождающими никто особо внимания и не обратил, если не считать Шухова. Владимир Григорьевич тоже возвращался в Москву и с радостью примкнул к нашей компании.

— Откуда путь держите?

— С Волги, Миша, в Саратов и Царицын ездил, место под завод подбирал. Рябушинские вознамерились трактора производить.

Ого, вот это здорово. А что — двигательный завод АМО есть, дизель какой освоить можно. На сам трактор купить лицензию у тех же американцев, чтобы с разработкой не возиться. А что меня не позвали — так зачем я в таком деле? Подходящих патентов у меня нет, разве что волшебное слово “болиндер” знаю, но их и так в Россию поставляют.

— А почему там? Трактора сейчас в армии нужны, пушки тягать, нет бы в Москве или Киеве, поближе к фронту…

— Так война не вечна, когда-то и пахать надо будет. А спрос на такую технику — как раз в южных губерниях. Я вот больше к Саратову склоняюсь. По Волге — нефтепродукты из Баку, по железной дороге — сталь и уголь. Мост опять же…

— Какой мост? Там ведь паром!

— Ты наверное, еще не знаешь, правительство как раз утвердило проекты двух мостов в Саратове, железнодорожного и обычного.

Вот стоило только подумать… Прямо как силой мысли подействовал на происходящее, хе-хе… Ну что же, значит, не будет у нас Сталинградского тракторного, будет Саратовский.

***

Выборы мы выиграли без малого триумфально. Из восьмисот с хвостиком мандатов Союз Труда получил шестьсот сорок восемь. Прогрессивный блок, то бишь кадеты с присными — двадцать семь, остальное досталось прочим спискам и беспартийным, причем человек сорок из них вполне можно было считать нашими “попутчиками”. Подпортил только Керенский, соскочивший в кадеты еще до выборов, уж больно нравилось ему речи толкать, а либералы известные мастера по организации всяких говорилен, вот и спелись. Да еще масонские ложи эти… Но теперь он наверняка кусал локти — вместо правительства оказался в масипусечной оппозиции.

Временному правительству жить осталось до созыва Учредительного собрания и оно, почуяв, что под ними подгорает, развило бурную деятельность. Для начала провозгласило временную республику. При том, что само брало власть на условиях, что все вопросы государственного устройства России решит только Учредительное собрание. Так что де-юре это переворот. Я же по такому случаю подал заявление о переходе в российское гражданство, а то как-то нехорошо получается — ладно внесли в избирательные списки американца, но вот становиться депутатом с чужим паспортом…

Вторым ходом Львов, Родзянко и компания бабахнули указ об отмене сословий. Флаг временным в руки, офицеры и так их не любят, а крестьянам да рабочим пофиг. Разве что в вагоне первого класса теперь ездить можно, да только цена там для трудового человека неподъемная.

Ну и третье — решили навести в Петрограде порядок. Начали с анархистов, вернее, с тех, кто себя таковыми называл. В Москве-то мы их в меридиан привели, а вот в столице они чувствовали себя привольно и даже набрали тысяч пятнадцать-двадцать человек. С дисциплиной, ясный перец, у них было так себе, но две дивизии — это две дивизии.

Лидером у них был некий товарищ Солнцев, программа была проста, как три копейки: окончательная революция сбросит властный гнет, для чего прямо сейчас необходимо упразднить все государственные институты, включая армию, а дальше свободный и сознательный народ немедленно самоорганизуется. И с такой силищей, что и немцев выпнет, и порядок наведет, и даже железные дороги начнут работать строго по расписанию.

На такую утопию набежали те, кому эти самые государственные институты стояли поперек горла — всякая околокриминальная публика и прочая шантрапа. А питерские анархо-коммунисты охотно их вооружали, понемногу захватывали особняки и прочие полезные объекты. Но вот с редакцией и типографией газеты “Русская воля” — как ни странно, при таком названии газета принадлежала двум банкирам и топила за крупный капитал, — вышел облом. Буквально на следующий день по приказу Корнилова вольницу кого повинтил, кого выгнал на мороз крупный военный отряд. Анархисты обиделись, создали на давно захваченной даче Дурново “штаб восстания”, разослали на заводы агитаторов и устроили налет на “Кресты”, дабы отбить своих.

Временные, понятное дело, озверели и в трогательном единении с Корниловым провели разгром “штаба”. Не обошлось без жертв — ранили матроса с такой знакомой фамилией Железняк и в суматохе убили двоих — товарищей Рауса и Асанина. Причем второй был покрыт уголовными татуировками с головы до ног. И понеслось.

Анархисты немедленно подняли заводы на забастовки — измена! Временное правительства предало идеалы и подавляет революцию! Из Рауса и Асанина сделали беззаветных героев, тем боле, что это были весьма популярные фигуры в 78-м запасном и 1-м пулеметном полках.

Петроградский Совет удерживал ситуацию на рабочих окраинах, но в центре начался хаос. По улицам, как и в ноябре, помчались грузовики и автомобили с “максимками”, набитые солдатами и матросами. В центр города двинулась демонстрация под лозунгами “Долой министров-капиталистов”, “Долой войну” и “Хлеба!” Такая концентрация вооруженных и воодушевленных людей, подогретых агитаторами, неизбежно означала пальбу и она не замедлила. В городе застучали пулеметы, появились первые убитые и раненые. Стреляли у Николаевского вокзала, на Литейном, на Садовой, на Знаменской площади, на Обводном канале… Кто и с кем воевал — тайна, покрытая мраком, зато под шумок начали грабить квартиры “буржуев”.