Трансформация. Аномальные

Глава 15

Когда первый шок схлынул, пришло горькое осознание игры на публику, а потом ещё и осторожное удивление, что за прикосновением не последовало видение. Возможно, я могу перекрывать их, если мои собственные эмоции выходят на пик?

Артём выпустил меня из объятий и неловко улыбнулся.

– Успокоилась?

– Что это сейчас такое было? – пробормотала.

– Шоковая терапия, – парень провёл ладонью по затылку, явно пребывая в смешанных чувствах.

– Пожалуй, я пойду, – проговорила тихо и добавила: – приму душ.

– Контрастный, – напомнил Артём о своей рекомендации.

– Хватит с меня сегодня подвигов и потрясений.

Я быстро отвернулась, ловя на себе удивлённые взгляды, и быстро ретировалась, чтобы не выдать своего расстройства. Не думала, что первый поцелуй с Артёмом оставит в душе столь неприятные чувства. А убивала меня одна единственная мысль: «Для него это всего лишь игра на публику». Иначе как объяснить, что он не захотел нормального поцелуя? Если девушка парню нравится, и сама она не высказывает негатива, то нормально хотеть большего. Ближе, ярче, глубже… под самую кожу. Или я просто себя накручиваю? Чего-то не понимаю или не вижу?

Стоп! Не стоит тешить себя глупой надеждой и искать Хирургу оправданий. Со злостью сорвала с себя майку, швырнула её на кровать и вспомнила, как нелицеприятно Артём меня называл.

– Почему он так со мной? – произнесла вслух и всхлипнула.

Долго стояла под тёплыми упругими струями, чтобы успокоиться. Усилием воли собрала себя в кучу, после чего села на кровать и стала тренироваться в передвижении предметов. Я жонглировала разной мелочёвкой в воздухе, пыталась смещать их буквально по миллиметру, короче все силы бросила на работу с даром. Нечего раскисать – у нас грандиозные планы и непростые задачи, и надо сосредоточиться на деле, а не на всех этих сентиментальных соплях. Сейчас главное – выжить. Всё остальное второстепенно.

Вышла из спальни только для того, чтобы пообедать, а потом снова закрылась у себя. Ближе к девяти вечера раздался стук в дверь. С замиранием сердца и свернувшимися в узел внутренностями пошла открывать.

– Привет.

– Привет.

В воздухе повисла неловкость, через которую ни один из нас не мог переступить.

– Готова? – Артём потёр шею, заходя внутрь. Видела, что парень сильно нервничает. Его буквально корёжит.

– Нет, не готова, – призналась честно.

– Выхода нет, – вздохнул Артём, присаживаясь на край кровати.

Мне кажется, он сам себя больше уговаривал.

– Приступай, – он решительно глянул на меня, пряча в глубине глаз всепоглощающий страх.

– А что делать надо?

– Ну, возьми меня за руки. Я не знаю, как это у тебя работает.

– Угу, – села рядом и осторожно коснулась кончиками пальцев его запястий. Ничего не произошло, если не считать, что меня будто током пронзило. – Не выходит, – посмотрела виновато, но в тоже время испытала своеобразное облегчение. Я боялась прошлого Артёма, не хотела переживать ту боль, которая пронзает грудину, когда я вижу, как над ним измывается отчим.

– Интересно, почему? – напрягся парень. Пожала плечами и убрала пальцы от его рук.

Прикосновение жгло огнём, покалывая подушечки мелкими иголками.

– Сегодня в спортивном зале тоже ничего не было, – проговорила тихо, рассматривая свои ноги.

– Мне кажется, я закрываюсь, – проговорил он задумчиво. – Инстинктивно. Раньше просто не мог, потому что всё было неожиданно. Я постараюсь расслабиться.

– Скажи, а почему ты позволял отчиму над тобой измываться? Из-за мамы? Почему в полицию не пошёл?

– Потому что он сам и есть полиция, – голос Артёма дрогнул. – Отчим работает главным следователем по делам несовершеннолетних. Представляешь, какая ирония?

Я с болью посмотрела на парня. Как-то мне пришлось увидеть передачу, где рассказывали, что садисты часто идут работать в органы, чтобы прикрывать свои тёмные делишки. Не думала, что эта страшная реальность когда-нибудь коснётся и меня.

– А что теперь с твоей мамой? – тихо поинтересовалась, так и не подняв глаз. Повисла пауза. Артём напряжённо сглотнул, издав непонятный звук. – Если не хочешь, не отвечай. Извини, что спросила. Это не моё дело…

– Она умерла, – глухим голосом ответил Артём. Сейчас нашла в себе силы поднять на него взгляд, проваливаясь в бездну боли, которая плескалась в его глазах. – Этот подонок убил её.

Инстинктивно выбросила руку, чтобы прикоснуться к Хирургу, утешить его. Дотронулась до плеча и меня засосало видение.

Артём чуть младше, чем сейчас. Он судорожно отпирает входную дверь в квартиру. За ней раздаются крики, брань и грохот. Парень врывается в квартиру и видит на полу свою маму, которая закрывается руками от ударов. Женщина в крови, сжалась в комок, пытаясь пережить боль, которую несут пинки ногами. Отчим невменяемый. Он пьян в стельку и с озверением лупит жену, куда придётся. На его губах блуждает удовлетворённая холодная улыбка.

– Я тебе говорил, что ненавижу, когда ты на работе задерживаешься?!

Артём кидается на отчима, оттаскивая того от матери. Женщина уже без сознания. Мужчина с остервенением переключается на худенького подростка. Силы явно не равны. Он с перекошенным лицом вышвыривает Артёма в подъезд. Парнишка летит прямиком спиной на лестничные перила. Вскрик и Артём падает на пол, теряя сознание. На шум выскакивают соседи.

Я в ужасе закрываю лицо руками и выпадаю из видения.

– Что ты видела?

Передо мной бледное лицо Артёма. Ему страшно услышать ответ. Я отвела взгляд, ощущая, как по щекам катятся слёзы.

– Отчим бил твою маму, а ты вступился и он вышвырнул тебя на лестничную площадку… Тогда твоя мама умерла? – я обхватила себя руками, закусила губу и с тревогой глянула на парня. Боялась причинить ему боль и уже начала жалеть, что задала этот вопрос.

– Нет. Тогда мама осталась жива. А вот моя жизнь изменилась. Угодив спиной на перила, я сломал позвоночник. С того момента стал инвалидом. Я в тот день сдал последний экзамен, и мы с пацанами решили отметить это дело. Если бы я только вернулся на полчаса раньше. Но мне не хотелось, Юль! Я ненавидел свой дом, свою жизнь, отчима… Даже свою мать. Ждал совершеннолетия и поступления в институт, чтобы уехать. Надеялся, что мне дадут комнату в общежитии. И в тоже время боялся. Я боялся бросать маму, хоть и винил её в бездействии. Хотя не имел на это права. Я знал, что отчим точно также запугал её и профессионально ей манипулирует, но ничего с собой не мог поделать. А ещё я ненавидел себя за беспомощность! За то, что никак не могу защитить маму и себя, – с надрывом закончил парень свою внезапную исповедь.

Я слушала затаив дыхание и боясь пошевелиться, чтобы не спугнуть этот момент откровенности у Артёма. И, несмотря на весь ужас, который он поведал, была счастлива. Я понимала, что такое не каждому человеку рассказывают. Артём решился на откровенность, на то, чтобы обнажить передо мной душу. Он доверился именно мне!

Коснулась его руки, пытаясь показать, что благодарна за этот шаг навстречу.

– Ты ни в чём не виноват. Ты был всего лишь ребёнком, которого самого надо было защищать. И родители должны это делать всеми доступными способами, любой ценой. Тебе столько пришлось пережить, что ненависть ко всему и всем – это нормальная реакция психики.

Увидев, с какой тоской Артём смотрит на меня, не смогла удержаться и в порыве обняла его. В этот момент за окном раздался раскат грома.

– Первая осенняя гроза, – прошептала, вздрогнув.

– Ты боишься грома? – Артём крепче прижал меня к себе.

Нет, я не боялась. Всегда любила грозу. Но сейчас малодушно соврала, ответив утвердительно. Просто мне не хотелось, чтобы он разжимал объятия.

– А ещё я боюсь своих видений, – призналась. И теперь говорила чистую правду. – Это ужасно. Я как будто сама испытываю всё. Они настолько реалистичны… что иногда мне кажется, будто я могу умереть там…