Черное солнце

– Если не хотите застрять здесь надолго, то еще не поздно сдать назад и поехать в объезд. Далековато, но все равно лучше, чем стоять на месте. Но надо прямо сейчас, иначе через пробку не пробьемся, – предложил таксист.

Ответ пассажира его удивил.

– Съезжай с трассы. Да не на обочину, а вон туда, в тот скверик. Все будет оплачено.

Водитель пожал плечами и выполнил пожелание клиента. Смысл его он осознал чуть позднее. Из груды покореженных машин вытащили мужчину и положили прямо на асфальт. Он корчился, изгибался, вставая на мост, и хватался за горло.

Участник многих боевых операций, Док рефлекторно перешел в боевой режим, где нужно не раздумывать, а действовать, быстро и точно. Он выскочил наружу и подбежал к извивающемуся телу.

Андрей любил убивать. Не в буквальном смысле, когда наблюдаешь, как корчится в предсмертных судорогах поверженный тобой противник, а стрелять и попадать, сбивать врага с ног и двигаться дальше, что уж там с ним дальше будет, одному богу известно… Док без крайней необходимости никогда не добивал врагов, предоставляя это действо другим. Его полностью поглощал азарт боя, а когда он заканчивался, то в его мозгу срабатывал какой-то незримый переключатель, и на первое место в нем выходил врач. Андрей начинал оказывать медицинскую помощь раненым, и своим, и чужим. Здесь, на трассе, тоже был своего рода бой людей с техникой, который закончился, и надо было оказать помощь пострадавшим, если их еще можно спасти.

Подбежав к одному из них, лежащему на асфальте мужчине, он сразу же поставил диагноз. Перебита трахея. Жить ему осталось считаные минуты. Задохнется. И как ему помочь?

После небольших раздумий Док вытащил узкий скальпель из футляра, обрезал футляр, превратив его в трубку и вскрыв горло раненого чуть ниже поврежденного участка, воткнул ее туда, пошевелил и продул. Раненый захрипел, перестал корчиться и начал дышать через этот искусственный воздуховод.

Подъехала «Скорая помощь». Бригада медиков положила раненого на носилки и затолкала в фургон.

К Андрею подошел врач и потрогал его за плечо:

– Вовремя ты его… Где такому научился? Ты медик?

– Медик, – сказал Док. – Медицинский оканчивал. И еще боевой офицер, а на войне всякое случается.

– Понятно… Ну, бывай…

Врач устремился к машине «Скорой помощи».

Парочка до родительской дачи в этот день не добралась. Андрей расплатился с таксистом, и вскоре молодые люди расстались, договорившись созвониться и встретиться завтра вечером. Но на следующий день Доку стало не до любовных приключений: к нему пришли из милиции.

Раненый скончался в больнице той же ночью. Не от удушья, а от травм головного мозга, несовместимых с жизнью. Но это установили позже, а первичная экспертиза обвинила в смерти пациента Дока. Уж как и кто эту экспертизу проводил… На Гриднева Андрея Михайловича завели уголовное дело по статье «Непредумышленное убийство». Это дело, скорее всего, как-нибудь замяли бы посредством денег, но не успели – родственники погибшего подали в суд с требованием компенсации морального вреда. Дело получило огласку, журналисты смаковали аварию, описывая ее, но непременно вставляли в текст инцидент с Гридневым, высказывая разные точки зрения по этому поводу. Шум, гам! Военное начальство пыталось вытащить своего офицера, попавшего в неожиданную переделку, но не смогло, хотя достигло компромисса: старший лейтенант Гриднев должен был выплатить родственникам компенсацию и уволиться из армии по собственному желанию. Уголовное дело закрыли.

Док никаких денежных накоплений не нажил, но, как говорится, не имей сто рублей: сослуживцы скинулись, и нужная сумма набралась, благо она была не сильно велика.

– Отдашь, когда разбогатеешь, – сказал ему на прощание Маркин.

Гриднев уволился из армии и уехал на родину, в Саратов, чтобы начать новую жизнь.

Переночевав в офицерской гостинице, Маркин отправился в горздравотдел. Там его направили в поликлинику, где работал Гриднев. Узнав в регистратуре номер кабинета, Валерий свернул в какой-то коридорчик и уперся в дверь с надписью «Хирург». Рядом с кабинетом на облезлых стульях сидели две женщины средних лет и парень с повязкой на голове, замотанной вокруг подбородка.

«Не в очереди же сидеть», – подумал Маркин и сказал, пресекая возможные протесты пациентов:

– Я не на прием, я на минутку.

Сунув голову в дверь, он увидел Дока в белом халате. Андрей разминал предплечье какому-то мужику, а тот морщился от боли. Док мельком взглянул на торчащую из двери голову Маркина и, не меняя выражения лица, сказал безразличным тоном:

– Через час в кафе напротив.

И вновь занялся пациентом. Реакция Гриднева ничуть не удивила Маркина – Док никогда не выказывал своих эмоций на публике, а переваривал их внутри себя.

Перейдя улицу, Валерий зашел в кафе с названием «Майская роза». Но погода стояла далеко не майская – солнце все больше припекало по мере его приближения к зениту. Он занял свободный столик, заказал кофе с булочкой и задумался в ожидании Дока.

«Мутная какая-то история с этой Анголой, – стал размышлять Маркин. – Кто там с кем воюет и за что… Получается, что Америка с нами, но чужими руками – мы кубинскими, а США юаровскими. Американцы, понятное дело, хотят до алмазов добраться. А мы-то за что воюем вместе с кубинцами? За мировую революцию? А может, тоже за алмазы? С нашей группой все ясно – нас наказали и теперь хотят послать замаливать грехи. Неофициально, без прикрытия. Если влипнем в какую-нибудь историю, то от нас тут же открестятся. Зато руки развязаны – провел операцию, и гуляй, рванина, катайся верхом на бегемотах и жирафах. А в остальном как обычно – если не мы, то кто…»

Его мысли прервал Гриднев, появившийся в проеме двери. Маркин взглянул на часы. Минута в минуту.

Док, прямо на ходу сделав заказ, присоединился к Валерию и вопросительно уставился на него в ожидании. Он прекрасно понимал, что Викинг просто так не приехал бы.

– Как дела, Док? – сказал Маркин вместо приветствия.

– Продолжаю следовать клятве Гиппократа. – Гриднев прищелкнул пальцами: – С переменным успехом.

Валерий понял, на что намекает Док.

– Судьба-злодейка, но все в наших руках.

– В чьих руках? В наших? – Гриднев зло усмехнулся.

– В моих и твоих, – не моргнув глазом ответил Маркин. – Тут бывшее начальство идею подкинуло. Ты же наверняка знаешь, что я тоже с армией распрощался. Числюсь безработным, а скоро трансформируюсь в тунеядца. Ну, так вот…

Их разговор внезапно прервал шум за одним из столиков. Растрепанная девица в откровенной одежде, демонстрирующей почти все части тела, отбивалась от худого длинноволосого парня в рваных джинсах. Тот выдернул ее из-за стола и тянул по направлению к выходу.

– Отцепись, урод! – взвизгнула девица, пытаясь высвободить руку, при этом била парня по голове и лягалась, целясь ему в промежность. Публика с интересом наблюдала за разыгрывающимся на ее глазах спектаклем.

– Надо бы помочь девушке, – предложил Маркин.

Док саркастически хмыкнул:

– И не подумаю – она не в моем вкусе.

– Циник ты, Док.

– Как всякий хирург или патологоанатом.

– А я, пожалуй, вмешаюсь.

Маркин подошел к дерущейся парочке и коротко ткнул парня в солнечное сплетение. Тот согнулся и закашлялся. Валерий подвел его к двери и пинком отправил наружу. Похлопав ладонью о ладонь, как будто стряхивая невидимую пыль, Маркин вернулся к девушке. Она сидела за столом, закрыв лицо ладонями, и плакала.

– С вами все в порядке? – поинтересовался Валерий.

– Кто тебя звал?! Лезешь не в свое дело. У нас любовь! – истерично закричала девица и зарыдала в голос.

Маркин опешил от подобного разворота сюжета, потом досадливо сплюнул и вернулся за столик к Доку. Тот ехидно ухмыльнулся и сказал:

– Излишний гуманизм и альтруизм до добра не доводят. – Он на секунду задумался. – Чего приехал-то? Не кофе же попить?

– И кофе тоже, – сказал Маркин и сурово посмотрел на товарища: – А приехал я ломать судьбу. И твою в том числе.