Идеология меча. Предыстория рыцарства

Задачами второго собора в Шарру, собравшегося в 1022 г., были подавление ереси и укрепление мира. События развиваются в том же духе, и созвавший его герцог Аквитанский снова выглядит наследником обязанностей короля, состоявших в том, чтобы обеспечивать защиту страны, бедных и особенно церквей, подавлять ереси. Он берет на себя и роль учредителя церковных правил, как отметил Адемар Шабаннский — единственный, кто сообщает нам об этом соборе, как и о Диможском, состоявшемся в 1028 или 1029 г..[480]

Но при Гильоме Толстом герцогская власть слабеет. Он настолько же нерешителен и робок, насколько властным и уверенным был его отец. На соборе в Пуатье в 1030 г. третий герцог Аквитанский уже не ведет себя похозяйски.[481] Духовенство начинает поднимать голову. В 1031 г. Буржский собор созывается епископом этого города, Аймоном. Собор обсуждает воскресное богослужение и запрещает любую перевозку съестных припасов в этот день без крайней необходимости.[482]

Второй Лиможский собор, 1031 г., тоже созван епископом, Журданом Лиможским. Во вступительном слове епископ этого города резко обрушился на властителей, которые грабят святилища, обижают pauperes и клир, не считаются с решениями епископов.[483] Он настоятельно требует от них прекратить драться между собой и устремиться к миру, выгодному для церкви, обещая тем, кто будет соблюдать мирные условия собора, отпущение грехов. Будущие же нарушители мира были прокляты всеми присутствующими епископами на впечатляющей ритуальной церемонии: епископы погасили свои свечи и бросили их наземь с восклицанием: «Да погасит так Господь радость тех, кто не желает признавать мира и справедливости». Те milites Лиможской епархии, кто откажется дать клятву, что будет стремиться к миру и справедливости, отлучались от церкви. Отлучение распространялось на тех, кто поможет им творить зло, на их оружие и на их лошадей.[484] Так в 1031 г. впервые в Аквитании, а точнее, в Лиможской епархии было произнесено имя milites.Мы даже не уверены, что епископ Лиможский имел здесь в виду какойто «класс» воинов: ведь вначале, вспомним, он громил principes и capita populontm.[485] Хотел ли он, используя слово milites,тем самым подчеркнуть, что осуждает лишь военную деятельность этой знати? Или, наоборот, возложить на княжеских подчиненных личную ответственность за причастность к бесчинствам их начальников? Похоже, верно второе предположение, судя по материалам второго заседания собора, состоявшегося в Лиможе на следующий день. Епископ Журдан взял слово, для того, чтобы запретить клиру любые сношения с отлученными. Он, в частности, упрекнул аббата Юзершского, что тот похоронил у себя в монастыре одного виконта, нарушившего мир и за это отлученного. В этой речи упоминались milites,но как подчиненные этого виконта. В ответ аббат Юзершский уверял, что не виновен в этом: milites виконта действительно принесли тело покойного в монастырь, но без его ведома. Узнав об этом, аббат не разрешил закапывать труп, и тогда milites вынесли тело за пределы аббатства и похоронили его сами, без участия духовенства.[486]

Как видно из этого рассказа, за нарушение мира отлучен был знатный (виконт). Milites выполняют лишь задачи подчиненных: они носят тело своего начальника и погребают его. Потом взял слово епископ Каорский, чтобы рассказать историю о другом отлучении. На этот раз речь идет о человеке, социальное положение которого неизвестно, но епископ подчеркнуто выделяет его из массы milites,называя eques.Отлученный в Бурже, он умер в Каорской епархии, и его близкие и друзья просили епископа отпустить ему грехи. В назидание прочим епископ отказал. Тогда milites этого «рыцаря» похоронили его без богослужения в церкви Сен Пьер, не спросив согласия епископа. Но на следующий день тело нашли вдалеке от нее, обнаженным, обращенным лицом к земле, тогда как могила осталась нетронутой, и в ней еще были одежды покойного. Его перенесли в могилу. Но то же явление повторилось три раза подряд. Тогда, продолжает епископ, его товарищи были поражены ужасом и решили соблюдать Божий мир.

Выбор слов кажется нам показательным. Ведь здесь milites пока выполняют чисто подчиненную роль, не связанную ни с нарушением мира, ни даже вообще с военными действиями. Они переносят тело eques 'а в церковь, трижды закапывают его по приказу друзей и родных покойного. Это все.[487] А попытка устрашить — в данном случае успешная — направлена на хозяев, «начальников» этих milites.Это недвусмысленно подчеркнуто в тексте: quo terrore perculsi principes militiae pacem nobis, velut optabamus, firmnre nequaquam distulerunt (потрясенные оным страхом предводители воинства отнюдь не отказались утвердить мир, к коему стремились мы). Но что делать в противном случае? Епископы рассматривают вариант: что, если к решениям собора присоединятся не все, если, например, principes militiae пренебрегут отлучением.[488] Тогда, решают они, в Лимузене не следует проводить богослужений. Надо отказаться исполнять заупокойные службы, кроме как по тем, кто очевидно никак не связан с земными делами области: по клирикам, нищим, паломникам и детям младше двух лет. Решение метит в principes.Текст ясно говорит: подобный интердикт сохранится в силе до тех пор, пока principes области, вожди народа, не подчинятся во всем собору.[489]

Далее рассматривали случай, когда виновные в нарушении мира приносят публичное покаяние. Именно тогда аббат Одольрик предложил: кающихся принимать, но сохранять интердикт для территорий, управляемых primores principes,пока последние не подчинятся. Если, напротив, все «магнаты» Лимузена согласятся принять мирные предложения, а нарушать мир будут minores principes,то общее отлучение с области снять, а виновных этого ранга наказывать индивидуальным отлучением. Иначе говоря, уточняет текст, на частных milites следует налагать частные отлучения.[490]

Последняя фраза имеет для нас очень большое значение. Ведь здесь впервые в этом регионе так четко указано наличие социальной иерархии среди «воюющих». Но она определяется через меру моральной ответственности. Majores principes отвечают за все бесчинства, совершаемые подчиненными им воинами, действующими от их имени и на их землях. Minores principes — за самих себя, если они действуют как независимые воины, частным образом. Итак, здесь, в Лимузене, на milites налагается интердикт. Не на безымянный отряд воинов, подчиненных магнатам — за тех несет ответственность военачальник, командующий militia,а на мелкую знать, производящую отдельные акты насилия.

Внимание привлекают уже не одни principes: интердикты налагаются и на менее значительных носителей вооруженной власти. По крайней мере на тех, кто не относится к простым исполнителям и располагает самостоятельной властью, хотя бы минимальной. Это одновременно principes minores и milites,соединяющие в себе, возможно, достоинства и пороки, образ действий, поведение «младших командиров» и «солдат». Именно к этой группе, полагаем мы, принадлежат те, кого на местном языке начинают тогда называть chevaler или cabaler;вероятно, в эту группу входил и вышеупомянутый eques,которого менее важные milites,стоящие ближе к обычным слугам, тщетно пытались похоронить в освященной земле.

480

Ademar de Chaba

481

Здесь тоже разные авторы дают разную датировку Р Бонно — Деламар предлагает 1027–1033 гг (Bo

482

Тот же запрет приведен в декретах, собранных Бурхардом Вормсским Burchard de Worms Decretum II,81–86, P L 140, col 640641

483

Mansi, t 19, col 529

484

Nos episcopi < > excommumcamus illos mihtes de isto episcopatu Lemomcensi, qui pacem et justitiam episcopo suo firmare, sicut ipse exigit, nolunt nut noluerunt Maledicti ipsi et adjutores eorum in tnalum, maledicta arma eorum, et cabalh illorum (Мы, епископы < > отлучаем тех воинов из оной епархии Лиможскои, что своему епископу, по собственному его требованию, не желают, либо не возжелают подвердить приверженности миру и справедливости. Да будут прокляты они сами и пособники их во зле, проклятие на их оружии и на их конях) Mansi, t 19, col 530

485

Ibid,col 529

486

Vicecomes < > me ignorante a multibus suis ad monastenum nostrum deportatus est Cujus corpus neque suscepimus < > sed < > retro ultra aquam revehi jussimus, ubi mihtes ipsi < > sepelierunt tllud (Виконт < > без моего ведома был принесен своими воинами в наш монастырь Его тело мы не приняли < > но < > велели унести прочь, где воины сами < > похоронили его) Mansi, t 19, col 541

487

Quidam de excommumcatis eques < > interfectus est < > Itaque sine sacerdotis obsequio a multibus < > sepultus est < > quern iterum mihtes apetuere < > rursus cadaver ibidem sepelierunt (Некий отлученный всадник < > был убит < > Поэтому был без богослужения похоронен воинами < > они же обнаружили его снова < > и опять закопали труп там же) Mansi, t 19, col 541

488

Si enun de pace tenenda < > p