Зараза

Я махнул рукой, мысленно послав Платона с его премией на хер, «Глобалов» с их черной меткой туда же. И стал убеждать себя, что он не прав — не в том, что не хочет отпускать нас в незапланированный отпуск, а в том, что я ничем не смогу помочь. Пока не знаю чем, и не знаю как, но точно знаю, что надо ехать. Надо делать хоть что-то, пусть и без ребят.

Я отзвонился отцу, мысленно поругав себя, что делаю это только на дни рождения, с новым годом, ну или когда у Кати проблемы. А проблемы у нее были часто — шило в жопе вкупе с верой в правду и справедливость, да плюс полнейшее неумение вовремя заткнуться в ее журналистских расследованиях да перестать совать свой веснушчатый нос куда не надо — все это уже несколько раз приводило либо к смене работы, либо к откупу от полиции или кого пострашнее. Но талант у нее не отнять. Я сам, далекий от тех тем, что она расследовала, постоянно зачитывался ее статьями. Как и отец, как и мать, которая сейчас рыдала за спиной у отца, твердя как заведенная: «Андрюша, найди ее», «Андрюша, верни ее». И я пообещал, что сделаю.

— Ну, че? — спросил Мирный, когда я вернулся в бар.

— Норм все, отпуск взял, — рассказывать детали я не стал, чтобы не усложнять. — Один поеду, а у вас, похоже, войнушка намечается, так что харе бухать.

— Тю! — Мирный приложился к бутылке, — пара часов есть еще, сейчас наши вернутся с границы, будем голосование устраивать.

— Да, понятно все. Платон лучше помрет, чем прогнется, да и японцы небось не бесплатно своего прикрыть просят, — я погладил нывшее плечо и отвернулся от Мирного. — Ксю, есть новости?

— Есть проблема, — девушка криво усмехнулась, совсем не по-девчачьи почесав себя за ухом, — но есть и решение.

— Не томи.

— Короче, страна уже закрыта на карантин. ВОЗ объявили новую эпидемию. Причем я даже успела тебе билет купить, но прям на глазах все рейсы поотменяли. Варианты в любом случае есть. Можно по старинке ножками, закинуть тебя в Либерию, оттуда горными тропами, проводник будет, но это долго, — Ксюша подождала мою реакцию и, увидев отрицание, продолжила. — МЧСники готовят рейс, повезут врачей и гуманитарную помощь. Официально я не могу тебя туда приписать.

— Но, у тебя же уже есть решение?

— Обижаешь! — Ксюха улыбнулась. — На борту будет пара журналистов. Некто Соколов — в прошлом звезда острых репортажей из горячих точек, а ныне очередной блогер, жаждущий поднять себе рейтинги, а с ним оператор. Ты его точно знаешь, он постоянно светится в каких-то скандалах — очень уже он в патриота-ватника долбит. В общем, Соколов готов подзаработать и взять тебя в роли помощника. Только надо будет подыграть и не спалиться, он уверен, что на месте военные жестить будут на фейсконтроле.

— Военные — это если повезет, там пол страны под контролем «Глобал корп», — вмешался Мирный. — А у нас с ними дружбы-то не было никогда, а сейчас так и вообще, а если я правильно понял, Катька, как раз к ним на алмазную шахту поперлась.

— В общем, если ты согласен, то у тебя вылет в Москву через полтора часа, а всю инфу, где кого дальше искать, я тебе скину на почту, — Ксюха подняла палец над клавиатурой, ожидая подтверждения, чтобы что-то там нажать. — Мне кажется, это отличный вариант. Закосишь под журналиста, сможешь пройти тем же путем, что и сестра. Все эти регистрации, аккредитации — по любому, на след выйдешь. Ну?

***

Специальный борт МЧС. 15 марта 15:37

— Батя, ты че такой бледный, зассал что ли? — спросил блондин, перекрикивая шум самолета.

Блондин мне не нравился. Молодой, наглый, будто до МЧС спасателем на пляже девчонок развлекал. Звали его — Вадик. И, мне кажется, зря он так.

Единственного, кого я узнал в самолете МЧС — был Батя, а точнее Борис Леонидович. Знакомы мы не были, но пару лет назад Батя мелькал в телевизоре, сначала в новостных сюжетах, когда спас кучу народа в тонущем автобусе, а потом и главным героем в документалке «Дискавери» про устройство и будни спасателей. Крепкий мужик, сильный и с понятиями, и насколько помню, ответить может так, что мало не покажется. Но Батя меня удивил.

— Предчувствие какое-то, — Леонидыч оторвал взгляд от иллюминатора. — Будто не вернемся уже.

Иллюминаторов в трюме мчэсовского Ила была всего парочка, не под туристов птичка заточена, как и жесткие откидные сидения, которые мы заняли с Батей. Вадик было попытался втиснуться между нами и прильнуть к окошку, но натолкнулся на прямой взгляд Леонидыча, такой холодный, что даже я вдруг засомневался, а в Африку ли мы летим, и присел с краю, с моей стороны.

— Да, ну нафиг. Крайний рейс, разгрузимся в безопасной зоне, пассажиров высадим и уже завтра буханем, — сказал блондинчик уже не таким бодром тоном, а потом слегка подпихнул меня в бок. — А вот тебе, папарацци, все это нафига, я так и не понял? Кстати, у тебя что там, никон? Я тоже фотографирую! Не профи как ты, конечно. Только у меня вот кэнон.

Отвечать я не торопился. Моя легенда подразумевала какие-то детали, но обсудить их с моим сопровождающим не удалось. Вообще, стоило прилететь в Москву, как все пошло не так.

Отвратительная мартовская погода, истеричные сообщения от Платона, странные, ничего не объясняющие новости из Сьерра-Леоне, разнывшееся плечо, а потом еще и Соколов дал заднюю. Начал втирать что-то про «Глобал корп», которые заняли большую часть самолета и отменили его бронь на второго оператора.

Я не хотел быть грубым. Да и оператор мне сначала понравился, нормальный вроде парень. Вот только, когда он рот открыл и на мои уставшие мольбы, что слово надо держать, высокомерно, выслуживаясь перед начальством, стал гнать меня из зала ожидания, что-то пошло не так.

Зря он осмелел и пошел провожать меня до выхода, да еще по коридорам, где не было свидетелей и камер. Левая рука у меня хоть и не рабочая, но ему оказалось достаточно. Минус разбитый нос за хамство и сломанный палец, чтобы официально отправиться на больничный. Хотя может и два пальца, там я уже что-то сам психанул.

Главное, что к самолету я вернулся в точном соответствии со штатным расписанием — Соколов плюс один. Объявили посадку, и звездный блогер хоть и порывался куда-то бежать, да жаловаться, получил короткий, но красочный инструктаж о возможных последствиях и притих, выбрав место подальше от меня.

Вадику я ответил что-то в духе: «такая вот работа» и кивнул на Соколова. В технике я немного понимал, и даже считал себя продвинутым любителем, но вопрос Вадика проигнорировал. Да и не нужен ему был ответ, просто нервничал парень, вот и слонялся по самолету, приставая к людям.

Покосился в иллюминатор, еще час где-то лететь, так что кроме облаков ничего и не видно. Огляделся на салон грузового самолета: человек тридцать, половина работяги-спасатели и только в дальней от меня стороне у противоположного борта разношерстная компания совершенно неуместная на старом Ил-76. Впрочем, как и я сам.

Гости держались обособленно, на всех красовалась новенькая форма сотрудников Global Diamond Corporation. То, что два шкафандрика с металлическими мордами на той стороне — охранники, было понятно сразу. А вот остальные: четыре додика, пожилая мегера и молодая симпатичная девушка могли быть кем угодно — от бухгалтеров до профессуры с аспиранткой.

И учитывая ту информацию, которая была доступна по Сьерра-Леоне, я бы поставил на вторую версию. Причем не просто какие-то ученые, а что-то ближе к вирусологам. Еще был вариант, что это геологи, которые едут делать оценку найденному алмазу и месторождению, но верилось в это с трудом — ни бород, ни потертых свитеров, да и гитару я в снаряге не видел. Стереотип, конечно, но мне нравилось мыслить образами.

Скрипнули динамики громкоговорителя и по салону разнесся голос пилота. Не вежливо приторный, как на гражданских авиалиниях, а с юмором, цинизмом и, к удивлению спасателей, нервозными нотками, пилот сообщил, что самолет приступил к снижению.